— Ну и тяжело же ей пришлось, — покачал головой Саймон.

— Да. Мне всегда было ее очень жаль. Эта женщина обладала потрясающей выдержкой и мужеством и удивительным чувством собственного достоинства. Но видно было, как все происходящее постепенно подкашивает ее силы. К концу суда она превратилась в собственную тень. А буквально на следующий день после того, как все кончилось, собрала вещи и исчезла. Куда? Я так и не смог узнать. Но с тех пор нередко гадал, что же с ней сталось.

— Зализывала раны в глуши, — ответил Саймон. — Но теперь, кажется, готова вновь вернуться к нормальной жизни. Не думаю, правда, что она когда-либо захочет снова приехать сюда.

— Если только у нее не появилось для этого очень веских причин, — с намеком заметил Роберт, лукаво сверкнув глазами.

— Эй, лучше остановись, пока не наговорил лишнего, — предупредил его Саймон.

— Как хочешь, — шутливо вскинул руки Роб, сдаваясь.

— Кстати… — В голову актеру пришла новая мысль. — А удалось все-таки выяснить, кто убил Грегори Бенбоу на самом деле?

Роберт нахмурился.

— Нет. Дело так и осталось нераскрытым.

Через полчаса друзья простились и, назначив время следующей игры, разошлись. Саймону не жаль было расставаться — после столь ошеломляющих открытий ему очень хотелось остаться одному и хорошенько все обдумать. В голове так и кишели вопросы, ответа на которые он не знал.

Если Дженифер и впрямь унаследовала от мужа большое состояние, то почему зарабатывала на жизнь нелегким трудом официантки. Только ли для маскировки? Или причины гораздо глубже? Искала в работе забвения? Но почему не занялась чем-то более подходящим, во что могла бы вкладывать душу?

И куда, черт возьми, она поедет, покинув Бингли? Останется ли в Ирландии или вообще решит сменить страну, отправится в Европу, а то даже в Америку? В наши дни подобное желание исполнить так просто — сел на самолет и лети! Почему-то сама мысль об этом показалась Саймону невыносимой.

И что делать ему теперь, когда он наконец узнал правду? По идее, лишившись налета романтики и тайны образ Дженифер должен был бы неминуемо поблекнуть, утратить всю свою притягательность. Но пока что этого не произошло.

Ничего, твердо сказал себе актер, ничего страшного. Это только вопрос времени. Надо заняться работой — и через три-четыре дня наваждение развеется само собой.

Через три дня Саймон сидел в самолете, летящем в Голуэй. Перед вылетом он позвонил в отель зарезервировать себе номер и, с бешено бьющимся сердцем, добавил, стараясь, чтобы голос звучал как можно небрежнее:

— Мне бы хотелось получить столик у той же официантки, что обслуживала нас во время фестиваля. Кажется, ее звали Дженифер.

Сейчас, сейчас ему скажут, что эта официантка у них уже не работает!

— Как вам будет угодно, сэр, — произнес в трубку учтивый безликий голос. — Удачной поездки. Ждем вашего прибытия.

Когда Саймон вылез из такси у входа в отель, уже начинало смеркаться. В воздухе носился до боли знакомый запах влажной травы, предвечернего тумана, слабо тянуло морем, чьи волны бились о берег в миле отсюда.

Еще несколько минут — и он увидит Дженифер.

До сих пор Саймон так и не придумал, как подойдет к ней, что скажет, чем объяснит свое внезапное появление. Он и сам толком не знал, зачем приехал и чего ждет от этой встречи.

Казалось, со времени их прощания все стало совсем другим. Не изменилось только одно: он по-прежнему хотел ее. Хотел, как никакую другую женщину на свете.

Приняв в номере душ, Саймон натянул черные джинсы и серую рубашку, машинально провел расческой по волосам. Сердце билось как ненормальное. Он известный актер, удачливый продюсер, опытный мужчина тридцати пяти лет от роду робел, как сопливый мальчишка.

Усевшись за отведенный ему столик — другой, не тот, где сидел во время фестиваля, Саймон торопливо уткнулся в меню. Вот уж не думал он, что будет так трусить!

Внезапно по залу точно пробежал электрический разряд. Импульс невероятной силы. Но ощутил этот импульс один только Саймон. Отложив меню, он, как зачарованный, обвел взглядом помещение. И, разумеется, тотчас же увидел Дженифер.

Не ведая о его присутствии, молодая женщина несла тяжелый поднос к соседнему столику. Актер обратил внимание на то, что она уже не прятала лица за уродливыми очками, а волос — под крахмальной наколкой. Черная прядь, выбившись из низкого узла на затылке, спадала на стройную шею Дженифер. Походка молодой женщины оставалась столь же грациозной и плавной — но как же бедняжка осунулась и побледнела! Огромные глаза глядели печально и строго. Дженифер явно терзала душевная боль. Но почему?

На все наблюдения Саймону было дано не более минуты. Точно ощутив тот же неведомый остальным импульс, молодая женщина остановилась и огляделась по сторонам. Глаза их встретились.

А в следующую секунду поднос накренился и выскользнул у нее из рук. Тоненько зазвенели, разбиваясь, бокалы из богемского хрусталя. Тарелки одна за другой с веселым лязгом попадали на пол, и содержимое их образовало причудливый узор на ковре. Яркие пятна соусов перемежались островками пудингов и отбивных котлет.

На мгновение воцарилась тишина. Лишившиеся обеда клиенты сидели, разинув рты и утратив дар речи. Дженифер не менее потрясенно взирала на учиненный ею беспорядок. Щеки ее, еще недавно мертвенно-бледные, теперь заливал алый румянец.

Среди всеобщего безмолвия Саймон поднялся и подошел к молодой женщине.

— Ты не вывихнула запястья?

Голос его звучал так глухо и странно, что он сам не узнал его. Больше всего на свете Саймону хотелось схватить Дженифер, вытащить из этого зала, где ей совсем не место, первым же самолетом увезти к себе в Дублин, окружить заботой и лаской.

— Выглядишь ты — краше в гроб кладут, — не слишком тактично заметил он, не зная, что еще сказать.

— Что… что ты тут делаешь? — еле слышно пролепетала Дженифер.

Хороший вопрос! Пока Саймон подыскивал ответ, на сцене появился пожилой метрдотель с двумя официантами, вооруженными щетками, тряпками и салфетками.

— Наши извинения, леди и джентльмены, — с выработанным годами присутствием духа обратился метрдотель к обделенным клиентам, которые ошеломленно внимали разговору Саймона с Дженифер. — Мы немедленно принесем вам заказанные блюда — разумеется, за счет заведения. — Он чуть заметно переменил тон. — Дженифер, будь добра, сходи за новым заказом… Дженифер, ты меня слышишь?

Молодая женщина бросила на Саймона затравленный взгляд и поспешила скрыться в кухне. Разговоры в зале постепенно возобновились, а метрдотель величаво подплыл к столику актера.

— Позвольте принять ваш заказ, сэр.

Саймон уже проглядел меню, но не запомнил из него ни строчки.

— Сегодняшний фирменный суп и средне-прожаренный бифштекс, — наугад сказал он.

— Вино, сэр?

— Красное, на ваше усмотрение.

Метрдотель удалился, а Саймон принялся лихорадочно обдумывать, как же ему теперь держаться с Дженифер. Конечно, по-хорошему следовало позвонить и предупредить о приезде. Но он сильно подозревал, что в этом случае просто-напросто не застал бы ее в отеле.

Другая официантка — не Дженифер — уже ставила клиентам за соседним столиком новую перемену блюд. Сама же Дженифер очень скоро показалась из кухни и направилась к Саймону с тарелкой супа на подносе. По безошибочным признакам молодой человек определил, что Дженифер уже успела оправиться от первого потрясения и теперь кипит от ярости. Он еле сдержал улыбку. Вот теперь она уже больше напоминала прежнюю Дженифер.

Порывистыми движениями она поставила на стол корзиночку с рогаликами и тарелку с супом — судя по виду, молочным. Саймон с детства терпеть не мог молочный суп. Что ж, поделом ему — надо воспринимать это как заслуженное наказание.

— Прости, что напугал тебя, — сказал он, отчаянно пытаясь не впадать в фамильярность и оттого ударяясь в другую крайность — отчужденность.