Кэролайн вздохнула. Ну и как она должна рассказать все это Грэйс? Да та просто скажет, что ее подруга свихнулась…

— Между прочим, я еще здесь, — напомнила о себе Грэйс, видя, что подруга задумалась и не обращает на нее внимания.

— Да? — Кэролайн словно очнулась и взглянула на нее.

— Так что там насчет Брюса? — Грэйс вперила в нее свои пронзительные голубые глаза.

Кэролайн сделала вид, что не понимает.

— А что с ним? Приходит и приносит цветы, разве не видишь? — Она обвела взглядом множество букетов, которыми была заставлена палата.

— Это-то я вижу. И все же давай-ка разберемся, ты его любишь?

— Какая разница? — Кэролайн вяло пожала плечами и перевела взгляд на настенные часы.

— И не думай, я не уйду, пока ты не скажешь мне, что происходит!

— Я не собираюсь ничего объяснять, — заметила Кэролайн раздраженно. — Мы с ним помирились, что еще нужно?

— Не знаю… возможно, любовь? — предположила Грэйс, не сводя с подруги пристального взора.

— Любовь… — пробормотала Кэролайн. — А нет никакой любви. Лишь расчет и согласованность в совместных действиях.

Грэйс недоуменно посмотрела на подругу.

— Но зачем тебе все это надо, Кэрри? — поинтересовалась она.

— Потому что так я чувствую себя спокойнее, — правдиво ответила та.

Грэйс ничего не понимала. Она видела, что Кэролайн действительно говорит искренне. Но чтобы в отношениях с мужчиной рассуждать о спокойствии? Она в своем уме? Или от наркоза у подруги совсем отказали чувства?

— Странно, — все же произнесла она. — Ты так говоришь, словно для тебя самое главное — не испытывать никакого волнения. Но как же прикосновения? Поцелуи? Все эти ласки, от которых дрожь пробегает по всему телу? Неужели тебе не хочется испытать все это?

— Нет, — отрезала Кэролайн.

И почему Грэйс никак не отстанет? Почему не хочет принять ситуацию такой, какая она есть? Зачем заставляет Кэролайн вспоминать о том, что пережито в ту зимнюю ночь?

Конечно, подруга делала это неосознанно. Она же не знала, что Брайан и Кэролайн встречались еще до того, как она попала к нему на операционный стол в качестве пациентки…

— Просто я — не ты, — сказала она Грэйс, — мне не нужно все это. Это тяготит меня. А спокойствие и уравновешенность — как раз то, что никогда не будет держать меня в напряжении.

— Ты так странно рассуждаешь… — Подруга села на стул. — Сама-то хоть отдаешь себе отчет в том, что говоришь? Ведь пройдет жизнь, а тебе и вспомнить будет нечего…

— Поверь, мне будет, что вспомнить, — пообещала Кэролайн и повторила для большей убедительности: — Будет…

— Ничего не понимаю… — Грэйс поднялась и прошлась по палате, обдумывая то, что услышала. — Ты не любишь Брюса, но позволяешь ему думать, что он небезразличен тебе…

— Пусть думает, — равнодушно отозвалась Кэролайн. — В конце концов, я ему ничего не должна. Это он закрутил роман и оставил меня в трудную минуту, а не я…

— Что?! — Грэйс широко раскрыла глаза, глядя на подругу.

— То, — кивнула Кэролайн, — или ты думаешь, что я ничего не знала? И если не покупать мне журналы, то так и останусь в неведении?

Грэйс стояла, ничего не говоря. Ее рыжие вьющиеся волосы пышной шапкой обрамляли лицо. Пухлые губы приоткрылись. Голубые глаза были широко распахнуты и устремлены на подругу…

— И нечего на меня так смотреть, — заметила Кэролайн с тайным чувством удовлетворения. — Тоже мне, конспиратор…

— Ну дела… — Грэйс вернулась к стулу и, сев на него, уставилась на подругу. — И давно ты знаешь об этом?

— Не так, чтобы очень, — пожала плечами Кэролайн. — Но ты все-таки должна была сказать мне… — В ее голосе промелькнули отголоски старой обиды.

— Прости, — извинилась подруга. — Ты была в таком состоянии, что я просто не рискнула испортить его тебе еще больше.

— Знаешь, Грэйс, — задумчиво пробормотала Кэролайн, — на самом деле, неизвестность — это тоже плохо. Постоянно думаешь, задаешь себе вопросы. Самые разнообразные. От банального «С ним что-нибудь случилось?» до «Почему он избегает меня?». И сознавать, что я вдруг стала человеку безразлична, было очень тяжело, несмотря на то, что я никогда не была влюблена в него… Но мне все равно было больно.

— Прости, Кэрри, прости, — простонала Грэйс. — Но я не знала, как сказать тебе! Он повел себя так мерзко, на мой взгляд, так подло, что у меня не было сил идти на поводу у обстоятельств и брать на себя роль гонца с плохой вестью…

— Ладно, чего уж теперь, — махнула рукой Кэролайн. — Во всяком случае, на будущее, прошу тебя, никогда от меня ничего не скрывай, какой бы тяжелой, на твой взгляд, не была правда.

— Хорошо, — пообещала Грэйс. — Впредь так и будет.

Они немного помолчали.

— И все-таки я не понимаю, если ты все знаешь о Брюсе, почему приняла его? — поинтересовалась Грэйс у подруги.

— Он извинился. Я увидела, что он искренне раскаивается. Тебе не кажется, что можно дать ему шанс? — Кэролайн подняла на нее свои зеленые глаза.

— Нет, — отрезала Грэйс. — Трусам и подлецам нельзя давать ни единого шанса, чтобы в будущем они сто раз подумали, прежде чем предпринять что-то, свойственное их природе.

Кэролайн отвела взгляд. Подруга никогда не поймет ее действий. Не стоит даже пытаться хоть что-то объяснить ей. Но все же та ждала ответа. И надо было срочно придумать нечто правдоподобное…

— Я думаю, он многое понял, — мягко произнесла Кэролайн. — Ты только посмотри, во что превратилась моя палата за эти дни? Чем не оранжерея?

— Как только у тебя аллергия не началась, — проворчала Грэйс.

— Врачи следят за этим, — улыбнувшись, ответила Кэролайн.

— И все равно! — Грэйс поднялась, приблизилась к одной из корзин, в которой стояли бордовые розы, прочитала открытку, прикрепленную одной из них: — «Я рад, что ты простила меня», — процитировала она с неодобрением в голосе. — Ну еще бы он был не рад, — добавила так же недовольно, — вернулся на все готовое, будто и не наплевал в душу.

— Прекрати, — поморщилась Кэролайн. — Давай закроем эту тему и больше не будем к ней возвращаться. А то мне кажется, что если ты еще пару раз пройдешься по Брюсу, я буду смотреть на него твоими глазами.

— Может, так было бы лучше? — Грэйс с надеждой глянула в ее сторону.

— Не знаю, — вздохнула ее подруга. — Но, честно говоря, и знать не хочу. Потому что для себя я уже все решила. А если ты изменишь мою точку зрения, то мне придется заново все обдумывать. Сама посуди, оно мне надо, особенно сейчас, когда и так есть о чем поразмышлять?

Грэйс подошла к окну, уперлась руками в подоконник, подтянулась на них, прикоснувшись носом к чистому стеклу. Солнце светило вовсю. День казался радостным и добрым, и она на миг даже забыла неприятный разговор, который только что вела с подругой.

Но стоило ей отойти, как реальность вернулась, заставляя отвечать на поставленный вопрос.

— Ничего я не знаю, — вздохнула Грэйс. — С одной стороны, все кажется таким простым и понятным. Но с другой… я просто не понимаю тебя, Кэрри.

— Ну и не надо, — улыбнувшись, ответила та. — Главное, чтобы я сама себя понимала…

— Но как же Брайан? — поинтересовалась Грэйс.

— А что Брайан? — отозвалась Кэролайн. — У него своя жизнь, у меня — своя. Наша встреча в действительности была ошибкой…

— Поверить не могу, что так думаешь, — удивленно пробормотала Грэйс.

— А ты не верь, — посоветовала ей подруга. — Просто прими это…

— Думаешь? — Грэйс недоверчиво покосилась на нее.

— Уверена, — кивнула Кэролайн.

Грэйс прошлась по палате, измеряя ее шагами. Мысли молоточками стучали в ее голове, мешая сосредоточиться.

Конечно, Кэрри права, и она не имеет права вмешиваться в ее жизнь и диктовать, как следует поступить в той или иной ситуации.

Тем более, подруга простила Брюса за все, что тот совершил. Так теперь уж чего махать кулаками после драки…

Самым разумным ей казалось на данный момент оставить все как есть. И даже не пытаться вразумить Кэролайн. Тем более что та приняла решение и не собиралась отступать от него. Поэтому любое сопротивление Грэйс будет встречено в штыки, и она просто не добьется желаемого результата.