Не обращая внимания на боль, я схватила губами и сжала во рту свой единственный инструмент — зеленую веточку. Мои глаза нацелились на шнурок, продетый в дырку на костяном кружочке, который, кстати сказать, был почти не виден среди бурой листвы. Понимая, что это мой единственный шанс, я попыталась сосредоточиться. Мне удалось зацепить концом веточки петлю шнурка, и я начала медленно подтаскивать руну к себе. Если мне удастся сделать так, чтобы руна коснулась моего тела или хотя бы его ауры, я спасена. Тут послышалось короткое хлюпанье, и к моему животу прикоснулось что-то липкое и влажное. Я замерла.

И следующую секунду я почувствовала присутствие какой-то гадости, чего-то мягкого и скользкого, что долго лежало в земле, а теперь выбралось наружу. Словно жирный червяк, оно шевелилось где-то внизу моего живота. Я видела только плечо «длинного» и небольшой кусочек тропинки, но в мозгу возник образ личинки огромного жука. Когда эта холодная и влажная «личинка» оказалась у меня между ног, клянусь, у меня остановилось сердце.

С ужасом и содроганием я смотрела, как медленно раздувается мерзкая тварь, становясь похожей на гнилой фрукт, готовый вот-вот лопнуть. От его прикосновения по телу побежали мурашки, мне казалось, что по животу и ногам водят ледяной сосулькой. Умирая от отвращения, я вдруг поняла, что чудовищная желеобразная масса — это и есть «длинный»; видимо, он подбирал форму, соответствующую моему телу. Та, что он выбрал, не имела ничего общего с телом мужчины. Внезапно существо стало твердым, как деревянный кол; если оно меня проткнет, подумала я, мне не выжить. Тварь сожрет мое сердце и оставит вместо него сырость и холод. Мне вспомнилась одна легенда: в древние времена кельты приносили в жертву человека, которого называли «зеленый человек». Они как бы отдавали его земле, чтобы она была плодородной и давала богатый урожай. Похоже, в моем случае это будет «зеленая женщина».

Но когда эта пародия на мужской орган пришла в движение, действуя именно так, как положено у мужчин, я вышла из оцепенения. Завизжав, я выгнулась всем телом и забилась о землю. Не знаю, зачем я так поступила, но именно в этот момент мне на щеку упало что-то маленькое и твердое. Скосив глаза, я увидела, что это моя руна, и сердце вновь бешено заколотилось. Я не знала, как привести ее в действие, не знала, сработает ли она вообще; я прокричала про себя ее название, потому что губы у меня не двигались.

Не знаю, правильно ли я произнесла заклинание, только оно сработало. Почти. Внезапно я оказалась в прошлом — не на двадцать минут, конечно, а на две или три. Лесные люди направлялись ко мне, Мак кинулся им наперерез, не обращая внимания на острые корни, которые бросились за ним. На этот раз я не колебалась. Крикнув Маку: «Берегись!» — я бросилась вниз по тропинке туда, где лежал рюкзак.

От счастья, что вновь могу вдыхать свежий воздух, я разрыдалась, руки дрожали, и я даже испугалась, что не смогу открыть рюкзак. «Коротышка» подбежал в тот момент, когда мне оставалось справиться с последней застежкой. Существо схватило меня за ворот майки и рвануло на себя. Материя хрустнула, и майка разорвалась на груди. Увидев амулет, висевший у меня рядом с ожерельем Билли, тварь взвизгнула и отскочила назад, держась за руку, которой она нечаянно дотронулась до амулета; на ее коже мгновенно появился обугленный отпечаток рябинового креста. Я тем временем развязала рюкзак и вытащила оттуда свой пистолет.

Не могу сказать, что я лучший в мире стрелок. Более того, я настоящий мазила. И все-таки даже я не промахнусь в мишень в трех футах от меня. Я начала стрелять не целясь, выпуская одну пулю за другой; в воздух полетели ошметки коры и щепки, словно я стреляла в ствол дерева. «Длинный» вскрикнул и покатился по земле, «коротышка» присел, закрыв голову руками. Наверное, пули причинили им боль, и все же они были живы, только из ран сочилась смола. Я стреляла, пока у меня не закончилась обойма. Увидев, что лесные твари по-прежнему шевелятся, я с изумлением уставилась на них, не представляя, что делать дальше.

Неподалеку валялось пальто Приткина, однако обшаривать его в поисках патронов времени не было. Поняв, что я больше не стреляю, «коротышка» рванулся ко мне. Тогда я припечатала рябиновый крест к его лбу и надавила как можно сильнее. В нос тут же ударил запах костра, а на лбу лесного существа появился глубокий ожог.

«Коротышка» отскочил в сторону, вопя и держась руками за голову. Возможно, он повторил бы атаку и попытался меня схватить, но возле нас неожиданно появилась пикси и со всей силы огрела «коротышку» мечом. От удара лесная тварь кубарем покатилась в сторону и остановилась, с размаху ударившись о корень, где и осталась лежать. Не знаю, умер ли он или просто потерял сознание, я не стала выяснять. Мне хотелось лишь одного — добраться до Мака.

Меня схватили огромные руки, и в ту же секунду лес огласился пронзительным воплем. Возле ног Мака прямо из-под земли выполз огромный корень, размером с небольшое дерево. До сих пор мне казалось, что время остановилось, я даже не понимала, бьется мое сердце или нет. Но все пришло в движение, когда острый корень прошел сквозь тело Мака, проткнув его насквозь.

— Нет, — одними губами прошептала я, но меня никто не слышал, никто не обратил на меня внимания. Тело волшебника изогнулось, его пальцы заскребли по траве, и земля окрасилась кровью.

Пикси слегка кивнула, стражи отпустили меня, и я бросилась к нему. Он не шевелился, его невидящие глаза были широко раскрыты и смотрели в небо.

— Мак, — шептала я, осторожно встряхивая безжизненное тело, — Мак, пожалуйста…

Его голова откинулась назад, и в этот момент на землю хлынул золотой дождь. Кровь застыла у меня в жилах, когда я поняла, что происходит. Магическая защита Мака превратилась в твердое вещество и отделилась от его тела; теперь его кожа была чистой и гладкой, как у ребенка. Дрожащей рукой я подняла одну из фигурок. Это была крошечная ящерка, застывшая в тот момент, когда собиралась юркнуть в укрытие. Рядом валялась змея длиной почти с мою руку, а недалеко от нее — орел величиной с мою ладонь.

Я молча смотрела на золотые фигурки. Я знала, что это означает, но не хотела этому верить. Вокруг нас собралась толпа зрителей, все принялись орать и улюлюкать, но я даже не взглянула в их сторону. Пока не появились корни.

Если до этого я считала, что их очень много, то теперь поняла, какое огромное количество корней питает даже самое маленькое дерево. Внезапно они оказались повсюду, они выползали из леса, из-под земли, из кустов. Одни принялись слизывать лужу крови, образовавшуюся на тропе, другие набросились на тело Мака, как голодные акулы. Гибкие прутья хлестали меня, будто деревянные кнуты, в то время как возле мертвеца кипела бурная деятельность. Корни впивались в тело, обвивая его, словно саван. Внезапно одна толстая ветка так хлестнула меня по животу, что я согнулась пополам. Я упала на колени, а когда поднялась, Мака уже не было. Там, где только что лежало его тело, не осталось ничего, кроме торчавших из грязи нескольких золотых фигурок.

Пикси что-то сказала стоявшему рядом с ней стражу-великану, и тот со всех ног бросился выполнять приказание. Последним, что я увидела перед тем, как меня сунули в мешок, было грузное тело, заслонившее собой тропинку. Помню, как меня взвалили на плечо; затем перед глазами все померкло, и я провалилась в темноту.

Я очнулась в холодном поту, задыхаясь, с бешено бьющимся сердцем. Вокруг стояла непроницаемая тьма. От ужаса я даже не смогла закричать. Мне казалось, что рядом что-то шевелится и сейчас оно меня схватит. Но минута проходила за минутой, ничего не происходило, и я понемногу начала приходить в себя. Грудь болела так, словно я пробежала несколько миль; больше всего на свете мне хотелось свернуться клубком и лежать, пока боль не утихнет, однако позволить себе такую роскошь я не могла. Нужно было выяснить, где я нахожусь и что со мной сделали.