Тем временем Приткин упал на колени, чтобы отбить удар пики, но тут его окружили еще два рыцаря и занесли над ним мечи. Я не стала смотреть, успеет ли он справиться с этим затруднением, а бросилась ему на выручку, навалившись на него с такой силой, что мы оба покатились по ковру. Мы лежали сцепившись, как две кошки, но левая нога Приткина и правая половина моего тела выступали за край дорожки. Не успела я сменить положение, как один из рыцарей взмахнул мечом и вонзил его в лодыжку мага, торчавшую у меня между ног.

— Не двигайся! — крикнула я, когда маг отпихнул меня в сторону и вонзил меч в живот рыцаря.

От удара воин качнулся назад, но меча из рук не выпустил и только сильнее нажал на него, загоняя глубже в ногу волшебника. Тот задохнулся от боли, но вскочил на ноги и хотел броситься в атаку, словно возле нас находился всего один рыцарь, а не целая армия, окружившая нас со всех сторон. Мне пришлось повиснуть на волшебнике и даже, схватив его за волосы, повернуть лицом к себе, чтобы до него дошло, что я ему говорю.

— Спасены! — в самое ухо крикнула я Приткину. — Мы спасены! Держись середины коридора!

Схватив Приткина за ногу, я втащила его на дорожку, где вновь навалилась на него всей тяжестью, прижав к полу. Даже раненый, он продолжал отчаянно сопротивляться, пытаясь вырваться, но вскоре и сам заметил, что рыцари ведут себя так, словно потеряли нас из вида. Немного потыкавшись туда-сюда, они толпой двинулись за угол, в ту сторону, куда отступили маги. Приткин не мог прийти в себя от изумления, но все понял, когда взглянул на латинскую надпись.

— Нам надо вернуться в кухню, — сказал он, вставая на колени.

Маг изо всех сил старался не выходить за дорожку, но я видела, как сильно его шатает. Взглянув вниз, я поняла, в чем дело. Его правая штанина насквозь пропиталась кровью, не говоря уже о пораненном ухе; крови было столько, что я начала опасаться, не задета ли главная артерия. Словно подтверждая мои опасения, Приткин бессильно прислонился ко мне, и мы медленно двинулись по коридору, стараясь не сходить со спасительной дорожки.

Из-за угла доносился шум яростной битвы, но нам было не до этого. Теперь, когда я узнала, как и что можно проделывать в казино, я готова была кричать «ура!», хотя магам, думаю, в этот момент приходилось нелегко.

Мы ввалились в кухню.

— Вызовите «скорую помощь»! — крикнула я, зажмуриваясь от яркого света, ослепившего меня после сумрака коридора. К нам осторожно приблизились две неясные тени и уставились на нас горящими глазами.

— Не надо, я сам, — сказал Приткин, опускаясь на пол.

Он снял сапог, и на белоснежный кухонный пол хлынул поток темной крови. Приткин, и без того бледный, стал еще бледнее.

Схватив кухонное полотенце, я крепко прижала его к ране. Не знаю, можно ли считать меня человеком с железной волей, но ждать, пока маг умрет от потери крови, я не могла.

— Подожди, сейчас я перемещу нас в больницу, — сказала я, но маг лишь оттолкнул меня в сторону.

— Не надо! Я сам все сделаю.

Он что-то пробормотал, кровь действительно остановилась; и все же мне очень не нравились его прерывистое дыхание и смертельная бледность, а при виде того, как почти отрезанное ухо приподнялось и начало медленно занимать свое обычное положение, у меня и вовсе мурашки побежали по телу.

— Почему ты не хочешь в больницу? — спросила я, стараясь не смотреть на ухо, которое к этому времени окончательно приладилось к голове. Внезапно все осколки мозаики встали на свои места. — Постой. Тем магам нужна была не я. Они преследовали тебя! Что, круг охотится и за тобой?

Приткин не ответил, поскольку в это время нараспев произносил какое-то заклинание. Внезапно вверху что-то задвигалось; я подняла глаза и увидела горгулью с красными горящими глазами и невероятно изящными рубиновыми серьгами, вдетыми в острые, как у рыси, уши. Опустившись на пол, горгулья мягко, но решительно отодвинула меня в сторону.

Я неловко отступила, не зная, сопротивляться или нет, но промолчала, поскольку не чувствовала присутствия зла. Наверное, мне понравились ее украшения, а может быть, то, что на ее волосатом подбородке застыла капелька шоколадной глазури. Как выяснилось, я приняла верное решение. Когтистая рука, больше похожая на лапу, зависла над рваной раной волшебника, и та начала медленно затягиваться.

Наверное, так должно было проходить исцеление, но, судя по стиснутым зубам волшебника, ему было очень больно. Маг беззвучно зашевелил губами, и я склонилась над ним, стараясь держаться подальше от его кулаков.

— Me oportet propter praeceptum te nocere (Подожди, я еще до тебя доберусь), — задыхаясь от боли, прошептал он.

— Очень смешно.

— Ты же в любой момент могла нас переместить!

— Ага, но за какую цену?

Глаза Приткина сверкнули.

— Цену? Да тебя могли убить! И меня тоже!

— Stercus accidit (Бывает и такое), — ответила я.

И пока маг пытался перевести мою чудовищную латынь, я отправилась на поиски другого выхода из здания. Возвращаться в коридор я больше не собиралась, равно как и заниматься перемещением — после всего, что нам удалось сделать!

Мне повезло. Если бы раньше я не пялилась на горгулий, а хорошенько осмотрела помещение, то избежала бы передряги, приключившейся с нами в коридоре. Пройдя ряд огромных холодильников, встроенные морозильные шкафы, холодный чулан и кладовку для продуктов длительного хранения, я обнаружила грузовую площадку, выходившую на задний двор казино.

Выглянув наружу, я увидела залитую солнцем парковку и, признаюсь, испытала сильное искушение послать мага ко всем чертям и сбежать, пока он занят своим исцелением; у меня и своих дел по горло, что бы он там ни говорил. Мне нужно заставить Казанову выяснить, где скрывается босс. Майра наверняка с ним; стопроцентной уверенности у меня, конечно, нет, но скорее всего. Оба они работают на одного хозяина — главаря русской мафии вампиров, известного в истории под именем Распутин. Книги умалчивают об одном факте его биографии: после того как один русский князь «убил» его, Распутин нашел себе другое занятие, не менее выгодное. Немного «полежав на дне», он занялся торговлей наркотиками, фальшивомонетничеством и контрабандой магического оружия, а именно: продажей ракет в Восточную Европу. Кроме того, он планировал расширить свою империю за счет вампирских сообществ Северной Америки, которые решил подчинить себе путем захвата власти в Сенате, и даже убил четырех сенаторов, однако на этом его деяния закончились, ибо нынешний консул, возглавлявшая Совет вампиров, оказалась дамой куда более решительной и жесткой, чем ожидал Распутин. В общем, все это сильно смахивало на что-то вроде холодной войны и не слишком меня интересовало… до тех пор, пока я сама не оказалась в центре событий.

После провала попытки переворота Распутин куда-то исчез. На его поиски были брошены тысячи вампиров и магов, но он как в воду канул. И поскольку спрятаться в нашем мире не так-то легко, а Тони и Майра исчезли одновременно с Распутиным, я пари готова была держать, что они скрылись все вместе. Найти Мойру раньше других было для меня вопросом жизни и смерти — пока она не оправилась после нашего первого знакомства и не опередила меня. Впрочем, ничего хорошего я от предстоящей встреч и не ждала. Я могла ее и не пережить.

С другой стороны, я дала обещание; к тому же меня забавляла мысль, что впервые в жизни мы с Приткиным оказались союзниками, а не врагами. Враг моею врага необязательно может быть моим другом, но и данной ситуации меня устраивало все — за исключением открытой вражды. Я приму любую помощь, откуда бы она ни пришла; кстати, увидев Приткина, Казанова сильно перепугался. Интересно почему? Нужно это выяснить.

Я пропустила вперед двух горгулий, кативших тележку, нагруженную кочанами капусты, и двинулась обратно в казино. Вот тут-то все и началось.

— Кэсси!