«Зла не хватает, – подумал он. – Если только она цела, я устрою ей такую выволочку, которую она до конца своих дней не забудет».

– Как видите, доктор, в этой истории больше всех пострадал я, – кисло заметил Зоммер. – Остался и без лекарства, и без этой вашей СС-хельферин. А я-то уже мечтал о том, как за мной будет ухаживать юная медицинская сестра...

– Не расстраивайтесь раньше времени, штандартенфюрер, – сказал Жером, делая шаг к двери. – Если ваш Зепп меня отвезет, я сам привезу вам лекарства. И заодно попробую разыскать свою ассистентку.

– Действительно? – прищурился Зоммер. – Вы готовы полночи проездить, только чтобы помочь мне? Малознакомому, в сущности, человеку?

– Дитер, – проникновенно сказал Жером, – я, прежде всего, врач. Я давал клятву Гиппократа. И если у вас завтра обнаружится перитонит...

«Не пережимай, – сказал он себе. – Слишком уж ты заигрался в доброго самаритянина».

– К тому же, – добавил он, – я найду способ обратить вашу дружбу на пользу своему делу.

Зоммер усмехнулся и неловко приобнял Жерома за плечи.

– Вот теперь я вам верю, Отто. Можете не сомневаться – Дитер Зоммер не забывает добра.

Зепп, отвези доктора в город и вообще выполняй все его распоряжения.

В коридоре на Жерома налетел Рихард Кох – бледный, взъерошенный, с расширенными зрачками. Схватил за локоть и потащил в сторону.

– На два слова, Отто!

За последние дни они стали хорошими приятелями, и Кох позволял себе некоторую фамильярность по отношению к старшему по званию.

– Минутку, Зепп, – бросил Жером шоферу. – Что случилось, Рихард?

Кох чего-то до смерти боялся – для того, чтобы это понять, не нужно было изучать физиогномику. Он наклонился прямо к уху Жерома и прошептал:

– Я видел Дайну. Она здесь и ей... плохо.

– Где – здесь? И что значит – «плохо»?

– Ох, пожалуйста, не кричи так! Минут сорок назад, на втором этаже. В коридоре, ее вел этот лысый урод Фрицци.

– Рихард, – сказал Жером, стараясь, чтобы голос его звучал ровно. – Я не знаю, кто такой Фрицци. Расскажи мне все с самого начала.

– Ну как – с начала? Я возвращался из комнаты машинисток в свой кабинет... Смотрю – Дайна. А с ней Фрицци. Это шофер Марии фон Белов. Ее-то ты знаешь, надеюсь?

– Нет, – терпеливо ответил Жером. – Кто это?

– Важная шишка. Адъютант фюрера. Перед ней все на задних лапках пляшут, ну, вот этот ее Фрицци и обнаглел, даром что простой шарфюрер. Вообще-то она в основном сидит в ставке, но здесь у нее тоже есть кабинет. Короче говоря, Дайна была ранена.

– Ранена?

– Ты глухой? – разозлился Кох. – Ох, извини, я не в себе просто. Да, у нее текла кровь по ноге. И, понимаешь, это выглядело как серьезная рана. Я ей крикнул – Дайна! – а она обернулась и говорит: иди, Рихард, со мной все в порядке. Но я-то видел, что нет! И этот Фрицци ее так еще подтолкнул, как будто она арестована, а он ее конвоирует...

– И что было дальше?

– Да ничего, – Кох опустил глаза. – Они ушли. А я побежал искать тебя.

– Чего меня было искать? – Жером не смог скрыть злость. – Я все время был с Зоммером.

– Ну, я же не мог без вызова ввалиться в кабинет к начальнику, – промямлил шифровальщик. – Потом, я все ждал, что ты появишься... думал, ну вот сейчас он выйдет, а ты все не выходил...

– Ладно, – оборвал его Жером. – Где, говоришь, это было?

– На втором этаже. Прямо под нами, фактически.

– Куда ее могли повести?

– Не знаю, – Кох прикусил губу. – Кабинет фон Белов в другом крыле. Да и вообще там дальше по коридору ничего нет, один только зал, куда стаскивают всю старую мебель...

Его лицо вдруг исказила гримаса.

– Только имей в виду, Отто – я тебе ничего не говорил! С этой фон Белов лучше не связываться. Я тут вообще не причем, понятно?

– Не бойся, – Жером хлопнул его по плечу. – Свою ассистентку я как-нибудь смогу защитить.

Кох облегченно вздохнул.

– Зепп, – сказал Жером, вернувшись к терпеливо дожидавшемуся его пожилому шоферу, – спускайтесь вниз и заводите машину. Я скоро спущусь.

– Как скажете, гаупштурмфюрер, – со спокойным достоинством ответил Зепп.

Жером прошел мимо равнодушного охранника и спустился по лестнице на второй этаж. Здесь было безлюдно и тихо. Только потрескивали под потолком химические лампы. Жером осмотрелся, прошел по коридору до конца, прислушиваясь к доносившимся из-за дверей звукам. С этой стороны коридор заканчивался выходившим в парк окном. На всякий случай Жером выглянул в него – внизу дымил выхлопной трубой черный «хорьх».

«Самое разумное, что я могу сейчас сделать, – сказал себе Жером, – это спуститься вниз, сесть в машину и уехать отсюда. Продолжать играть свою роль так, как будто ничего не случилось. Даже если Катя попала в лапы гестапо... а скорее, службы безопасности – у меня будет шанс вытащить ее, не рискуя при этом всей операцией. В конце концов, в работе любой службы бывают накладки. Я придумаю ей алиби... что бы она там не натворила. Но для того, чтобы вытащить ее чисто, мне нужно сейчас оставить ее здесь и уехать. А я не могу этого сделать».

Он с некоторым удивлением понял, что впервые за много лет думает не о выполнении задания, а о том, как спасти свою девушку. А поняв, разозлился.

Чувства – плохой помощник в ремесле разведчика. Наставники не уставали повторять это им, наивным и романтичным ребятам, в чьих жилах кипела молодая, жаждущая приключений кровь. Разведчик обязан быть свободным от привязанностей, его сердце должно быть без остатка отдано Родине. И Жером, который верил своим учителям, старался выполнять этот их наказ. За то время, что он прожил вдали от Родины, у него было немало женщин – он скрупулезно запоминал их лица, имена, привычки, но никогда не испытывал к ним никаких чувств.

Катя, так доверчиво потянувшаяся к нему там, на базе «Синица», стала первой, о которой он позволил себе думать как о родном человеке. Может быть, сыграло роль то, что он вернулся на Родину, и невидимые обручи, стягивавшие его изнутри, немного ослабли. Совсем немного – но этого оказалось достаточно, чтобы в трещину в казавшейся незыблемой плотине хлынули сметающие все на своем пути воды океана.

«И вот результат, – зло думал он, заворачивая за угол коридора. – Эта дурочка полезла на рожон, встретилась со связником, попала под колпак гестапо и каким-то образом оказалась в руках у адъютанта самого фюрера... Мало того, что сама пропала, так еще и поставила под удар всю операцию...»

Он резко остановился. За поворотом коридора у высоких двустворчатых дверей подпирал стену бритый налысо амбал с переломанными, как у борца, ушами. Петлицы шарфюрера СС и нагловатый взгляд убедили Жерома в том, что перед ним упомянутый Кохом Фрицци.

– Шарфюрер, – сказал Жером резким, командным голосом. – Где Мария фон Белов?

Фрицци смерил его оценивающим взглядом – сверху вниз.

– А вам зачем, гаупштурмфюрер? – спросил он, демонстрируя полное пренебрежение к старшему по званию.

– Смирно! – рявкнул Жером. – Руки по швам, свинья! И вынь изо рта жвачку!

Бритый вздрогнул и рефлекторно вытянулся в струну. Команды, которые дал ему Жером, должны были на мгновение расфокусировать его внимание – хотя бы потому, что никакой жвачки у него во рту не было. Прежде, чем он сообразил, что происходит, Жером изо всех сил хлестнул пальцами ему по глазам.

Фрицци взревел, как раненый медведь. Пушечный удар его кулака рассек воздух там, где только что находился подбородок коварного врага. Но тот стремительно присел, и кулак Фрицци пронесся у Жерома над головой. Когда твой противник значительно превосходит тебя в росте и физической силе, твоя главная задача – лишить его этого преимущества. Из своей нижней стойки Жером ударил шарфюрера апперкотом в пах – этот удар, считающийся очень подлым, он освоил в портовых кабаках Марселя.

Фрицци согнулся пополам, лицо его оказалось на уровне груди Жерома. Тот схватил его за уши и резко дернул вниз, одновременно выбросив вперед колено.