– Сама по себе рана не опасная, – сказала она, бросая блузку на пол. – Но задета артерия, поэтому так много крови. Что ж, это удачно.
– Почему? – испуганно прошептала Катя. Мария подняла голову и улыбнулась ей.
– Потому что кровь нам нужна. Фрицци, жгут!
Бритый подал ей резиновый жгут. Фон Белов подмигнула ему, и Фрицци неожиданно схватил Катю за руки.
– Не хочу, чтобы ты брыкалась во время операции, – пояснила Мария.
Катя попыталась вырваться, но Фрицци держал ее крепко. Фон Белов обмотала резиновый жгут вокруг ее запястий и завязала двойным узлом.
– Теперь ноги.
Катя пнула бритого здоровой ногой, но он этого даже не почувствовал. Обхватил своими лапами ее лодыжки и держал, пока Мария связывала их вторым жгутом.
– Отлично, – констатировала фон Белов, оглядев свою работу. – Теперь ты при всем желании не сможешь мне помешать. Фрицци, ты нам больше не понадобишься. Постой у двери с той стороны, чтобы никто нас не беспокоил.
– Слушаюсь, – сказал бритый. На Катю он так ни разу и не посмотрел.
– А мы, пожалуй, приступим к операции, – сказала Мария. Она достала из сумки набор инструментов и баночку спирта. Небрежно протерла спиртом скальпель и наклонилась над Катиной раной. – Для начала извлечем пулю.
– Пулю извлекают щипцами, – проговорила Катя сквозь зубы.
– О, ты разбираешься в военно-полевой хирургии? Да, ты права. Обычно щипцами. Но мне нужно несколько расширить отверстие.
Она полоснула скальпелем по ране. Катя зажмурилась. В висках плеснула боль – то ли снадобье из фляжки еще не успело подействовать, то ли фон Белов ее обманула.
Потом она почувствовала, что в ее ране что-то шевелится. Открыла глаза – Мария выковыривала пулю пальцами.
– Кажется, это называется «вложить персты в раны», – засмеялась она. – Прости, если тебе все еще больно – это скоро пройдет. А вот и пуля.
Она вытащила окровавленный кусочек металла, равнодушно повертела в руках и отбросила в сторону.
– Гадость. Нам ведь не нужно лишнее железо в крови, не так ли, Дайна?
Она встала, потянулась. Осторожно понюхала вымазанные кровью пальцы.
– Сама судьба подарила мне тебя, Дайна.
– Что вы хотите со мной сделать?
– Хочу? Брось, Дайна. Я не хочу, я уже делаю. Представь, как удачно все складывается – мне нужна была кровь для того, чтобы провести ритуал – и тут посреди дороги появляешься ты, окровавленная и нуждающаяся в помощи. Вот и не верь после этого в судьбу!
– Зачем вам моя кровь?
Мария фон Белов подошла к ней поближе, наклонилась и расстегнула пуговицу на кителе. Провела кончиками пальцев по лицу и груди Кати, оставив на них красные полосы.
– У тебя красивое тело, Дайна. Ты молодая, сильная девушка. Твоя кровь должна им понравиться.
– Кому это им?
Фон Белов улыбнулась.
– Ты слишком любопытна. Но думаю, что ты успеешь увидеть их своими глазами.
Она вновь взяла скальпель и встала у Кати за спиной.
– Не шевелись, Дайна, иначе я сделаю тебе больно.
Лезвие распороло китель от воротника до пояса. Еще несколько взмахов скальпеля – и Катя осталась в одном лифчике. Ее била крупная дрожь.
– Хорошая грудь, – одобрила фон Белов. – Думаю, не хуже, чем у Главки.
«Она сумасшедшая, – подумала Катя, – просто шизофреничка... Что она собирается со мной делать?»
Ей стало так страшно, что она забыла и про боль, и про головокружение. Страх удивительным образом вернул окружающему миру четкость.
– Главка – это дочь царя Коринфа, на которой хотел жениться Ясон, – объяснила фон Белов, хотя Катя ни о чем ее не спрашивала. – Медея, подруга Ясона, убила Главку. Все думают, что она сделала это из ревности, но на самом деле она просто принесла жертву.
– Жертву? – дрожа, переспросила Катя.
– В основе ритуала, вызывающего Высших Неизвестных, всегда лежит кровь, – продолжала Мария. – Но этого мало – еще требуются зеркала и предметы. Не знаю, какой предмет был у Медеи, но уверена, что Высшие Неизвестные приходили на ее зов. Пусть даже зеркало у нее было бронзовое.
– Какие предметы?
– Особенные, – в руке фон Белов сверкнула фигурка из серебристого металла. Она покачала его на ладони перед Катиным лицом. – Например, вот такие.
На какую-то долю секунды Кате показалось, что ее безумная мучительница держит в руке того самого орла, за которым и охотилась команда «Синица». Но нет – фигурка, лежавшая на ладони фон Белов, изображала морского конька.
– Итак, предмет у нас есть, – сказала Мария. – Зеркало – тоже. Кровь? Ну, крови у нас сейчас будет более чем достаточно.
Она крепко сжала правую руку Кати и провела скальпелем от локтя к запястью, вскрыв вену.
– Думаю, нам нужно позвонить криминалькомиссару Доннеру и узнать все у него, – спокойно сказал Жером, глядя прямо в глаза начальнику аналитического отдела.
Спокойствие давалось ему предельным напряжением сил. Почему гестапо устроило засаду в доме, где снимала комнату Серебрякова? Против нее не было ни единой улики. Если только... если только тот, кто попал в руки полиции в Пружанах, ее не выдал.
«Бред, – сказал себе Жером. – В застенках гестапо сломается любой, но почему этот человек не назвал меня? Почему только Катю?»
Возможно, у этого человека были основания относиться к ней плохо, подсказал ему холодный голос рассудка. Представь, например, что Шибанов или Гумилев догадались, какие отношения связывают тебя с Катей. А после того, как ты отправил их в лес, эти подозрения превратились в уверенность. Это могло спровоцировать злость и подсознательное желание отомстить. И когда дело дошло до пыток, человек просто не выдержал. Где тонко – там и рвется.
– Это разумно, – металлическим голосом сказал Зоммер. – Сейчас я все выясню.
Он набрал номер коммутатора.
– Соедините меня с криминалькомиссаром Доннером. Хайль Гитлер, штурмбаннфюрер. Это Зоммер. Что там у вас произошло сегодня в Старом Городе? Мой шофер только что оттуда вернулся, говорит, там полно твоих парней.
Некоторое время он внимательно слушал, что отвечает ему Доннер. Жером наблюдал за его лицом – напряженные мышцы постепенно расслаблялись, складки разглаживались. «Может, все еще не так плохо», – подумал Жером.
– Дело в том, что я посылал шофера за одной СС-хельферин, которая снимает комнату в том районе, – сказал Зоммер, когда криминалькомиссар завершил свою речь. – Ее зовут Дайна Кайните. Но, поскольку твои ребята устроили там заварушку, он ее не нашел. Ладно, ладно, заварушку устроили не твои ребята. Тем не менее. Ты про нее ничего не знаешь?
Через минуту он положил трубку на рычаг и повернулся к Жерому. Льда во взгляде начальника аналитического отдела заметно поубавилось.
– Это просто черт знает что! Гестапо арестовало какую-то русскую тетку, связанную с партизанами. Тетка вроде бы встречалась с еще какой-то женщиной, и Доннер пустил за ней хвост. А кончилось все это тем, что молодой заместитель Доннера, Шмидлинг, принял за русского шпиона шарфюрера из команды Отто Скорцени. Ну, вы знаете этих головорезов, доктор. Шарфюрер расшвырял гестаповцев, как котят, Шмидлингу сломал ключицу, еще кому-то – руку. А потом попытался сдать их в полицию как обычных бандитов. Большего бреда представить себе нельзя!
– Но причем здесь моя ассистентка? – сдерживая волнение, спросил Жером.
– Все это, видите ли, происходило прямо перед ее домом. Разумеется, вместе с полицией туда приехали люди Доннера, потом примчался начальник этого шарфюрера. В результате Шмидлинг в больнице, шарфюрер – на гауптвахте, а ваша ассистентка бесследно исчезла.
Жером похолодел.
– Что значит – исчезла?
Зоммер пожал плечами.
– Гестапо, естественно, допрашивало всех местных жителей, но в доме, адрес которого вы указали, не было вообще никого.
– Как, и хозяйки?
– Я же говорю – никого, – раздраженно огрызнулся Зоммер. – Вероятно, ваша ассистентка, напуганная выстрелами, просто убежала.
Больше всего Жерома волновало сейчас, кто была та женщина, за которой следил Шмидлинг, и что с ней стало. То, что агенты гестапо вышли прямо к дому, где жила Катя, не могло быть простым совпадением. Значит, эта девчонка наплевала на его приказ и встретилась со связником партизан!
