Добрую память по себе оставили отважные французские патриоты, прибывшие в Советский Союз, чтобы участвовать в освобождении преданной петэновцами и поруганной гитлеровцами родины. Советские люди, в сердцах которых неизменно живут чувства искренней дружбы и глубокой симпатии к свободолюбивому французскому народу, с интересом прочтут книгу Франсуа де Жоффра «Нормандия — Неман». Живо воскрешая страницы боевого содружества французских и советских летчиков в совместной борьбе против фашизма, эта книга будет способствовать укреплению традиционной дружбы между народами Советского Союза и Франции во имя прочного мира на земле.

Герой Советского Союза генерал-майор авиации Г. Захаров.

Героическое сопротивление Красной Армии, и особенно грандиозная Сталинградская битва, вне всякого сомнения, были основными факторами разгрома фашистской Германии.

Однажды я беседовал с полковником Лиге и майором Мирле. Это было 19 февраля 1942 года. Мы говорили о будущем, о России. И в тот вечер впервые был намечен проект создания французского авиасоединения, которое бы входило в состав советских военно-воздушных сил.

На следующий день я обсудил этот проект с генералом де Голлем, который одобрил его, и через некоторое время были начаты переговоры с представителем посольства СССР в Лондоне полковником Пугачевым.

Через несколько месяцев переговоры успешно завершились. Летчики и технический состав были собраны в одном месте. При их отборе ни французская, ни советская стороны не руководствовались никакими политическими соображениями. Речь шла только о том, чтобы претворить в жизнь наш девиз: «Сражаться повсюду, где сражаются», и чтобы французский флаг развевался на всех полях сражений.

Результаты боевых действий полка «Нормандия — Неман» превзошли все ожидания: было уничтожено двести семьдесят три вражеских самолета, при этом мы потеряли сорок шесть летчиков.

Лейтенант де Жоффр одним из первых отозвался на наш призыв и был одним из самых отважных бойцов. Он сумел написать книгу, точно воссоздающую атмосферу героической жизни небольшой группы храбрецов, которым многим обязана Франция.

Генерал авиации

Марсиаль Валэн.

Жизнь полка «Нормандия — Неман» во время гигантской битвы на Востоке складывалась из отдельных подвигов французских летчиков. Каждый из них по-своему понимал самоотверженность в бою, по-разному относился к встречам и знакомствам и переживал необычные приключения.

Франсуа де Жоффр дает собственную оценку событиям, описывает их так, как их видел он сам — смелый летчик и француз, обладающий даром наблюдения. Когда я читал эту книгу, перед моим мысленным взором вновь от начала до конца прошла жизнь «Нормандии — Неман» со всеми ее трудностями, я вновь увидел де Жоффра и всех наших товарищей, и особенно тех, кто пал смертью храбрых вдали от родной земли ради защиты чести Франции.

Полковник Дельфино,

бывший командир полка «Нормандия — Неман».

Франсуа де Жоффр рассказал в своей книге о боях и приключениях, которые заполняли жизнь французских летчиков в СССР. Он позволил нам еще раз с волнением пережить эти замечательные годы, которые мы никогда не сможем забыть.

Капитан де ля Пуап,

Герой Советского Союза

Памяти всех моих друзей и боевых товарищей, отдавших свои жизни в боях, проведенных «Нормандией — Неман», всем тем, кто остался в живых и кому этот скромный и правдивый рассказ напомнит о минувших годах, которые с каждым днем все больше затушевываются временем, моей дочери Клодине, которая родилась во Франции в 1940 году, во время моего заключения в крепости Санта-Крус в Оране, посвящаю эту книгу.

Фр. де Жоффр

Чудесное теплое утро выдалось 23 сентября 1944 года в небольшой деревушке Антонове, расположенной на берегу Немана, притихшего под ласковым осенним солнцем. Здесь, в тридцати километрах от Восточной Пруссии, разместился французский истребительный авиационный полк, вошедший в историю под звучным наименованием «Нормандия — Неман».

Тишину подземного укрытия, в котором находился командный пункт командира полка Пуйяда, неожиданно нарушил негромкий, но настойчивый телефонный звонок.

Пуйяд взял трубку. Звонил командир 303-й Смоленской истребительной авиационной дивизии советский генерал Захаров.

Ни один мускул не дрогнул на лице Пуйяда. Коротким размеренным движением он положил трубку и спокойно спросил:

— Какая эскадрилья сегодня дежурит?

— Третья.

— Отлично. Капитана Матраса немедленно ко мне.

Прошло несколько секунд. Едва Пуйяд успел погасить сигарету в приспособленной под пепельницу пустой коробке, как капитан Матрас уже входил в укрытие. Это был широкоплечий мужчина, с суровым лицом и глубоко сидящими глазами под густыми, мохнатыми бровями.

— Получено задание нанести штурмовой удар по железнодорожной станции Гумбиннен и находящимся там эшелонам с горючим, — начал Пуйяд. — Вылет примерно через полчаса. Задание трудное. Противовоздушная оборона в этом секторе, безусловно, сильная. Но я полагаюсь на вас. Действуйте!

Шалль, Микель и я в это время лежали на земле, положив под головы парашюты вместо подушек. Мы видели, как капитан Матрас, командир нашей эскадрильи, вышел из укрытия и торопливым шагом направился к нам.

— Будет работенка, — заметил Шалль.

И он не ошибся. Приблизившись к нам, капитан Матрас, как всегда немногословный, отрывисто бросил:

— Небольшая «штурмовка».

Все ждали разъяснений. Капитан молчал, переступая с ноги на ногу. Мы знали, как трудно вытянуть из него хотя бы несколько слов. Но на этот раз он заговорил неожиданно быстро:

— Предупреждаю, предстоит серьезное дело, а не увеселительная прогулка. Штурмовой удар по эшелонам с горючим на станции Гумбиннен. Полет до цели на бреющей высоте. Дистанция между самолетами — 500 метров. Обойдем станцию с юга, чтобы труднее было нас обнаружить. Сделаем только один заход, но, разумеется, внезапный и эффективный. Бог за всех и каждый за себя! Пошли.

Никто не комментировал задание, хотя оно и было не из приятных. Советский истребитель Як-3 деревянной конструкции не имел достаточной защиты от пуль и осколков. Штурмовые действия на таких самолетах были зачастую очень рискованными.

— Ну, приятель, — сказал мой друг Ирибарн, обращаясь ко мне, — если сегодня вечером придется делить твои пожитки[2], то знаешь, что я возьму себе?

И он кивнул головой в сторону расположенного на окраине аэродрома небольшого литовского хутора, где, к великой зависти моих однополчан, я имел удовольствие провести несколько славных вечеров. Я попытался отделаться шуткой:

— Особенно не надейся. Придется тебе разочароваться и на этот раз. Меня не так-то легко «поделить», как ты думаешь.

И хотя чувство, которое я испытывал при этом, можно было назвать не страхом, а скорее каким-то внутренним стеснением и беспокойством, мой голос, не прозвучал достаточно убедительно.

Около моего самолета, блестевшего на солнце, как обычно, занимались своими делами механик, оружейник и одна девушка-радиотехник. Мой смелый и верный русский механик, товарищ старшина Лохин, вытянувшись, традиционно доложил:

— Товарищ лейтенант! Все готово. Мотор, радио и пушка — в порядке.

Так же традиционно я ответил:

— Большое спасибо, Лохин!

Мы обменялись дружеским рукопожатием. Я залез в кабину и закрыл фонарь. С этой минуты я предоставлен самому себе. С нетерпением жду сигнальной ракеты. Хочется скорее подняться в воздух, набрать скорость и с разгоряченной, но ясной головой устремиться к цели. Томительное ожидание продолжается. Я стараюсь прогонять неприятные мысли и вспоминать только те случаи из моей летной жизни, когда я благополучно выходил из самых тяжелых испытаний. Не могу сказать, что я преуспел в своих стараниях.