— Ах ты, блудница! — Виктория весело рассмеялась. — И кто же этот счастливец?

— Назвался Джермано. Он то ли итальянец, то ли испанец, точно не поняла. Несомненно одно: в деньгах не нуждается. Знаешь, он из тех видных мужчин, от которых несет дорогим парфюмом. Но он мне понравился.

Считай, я влюбилась. Кстати, он мне подарил эти сережки. Джермано заплатил за них, не моргнув. Семьсот пятьдесят долларов — представляешь?

— Ты еще увидишься с ним?

— Если не увижусь, то спячу. Но он не звонит, а я забыла название фирмы, с которой он имеет дело в Нью-Йорке. Но если он лишь поманит меня пальцем, я брошу Барри немедля. Но Джермано не дает знать о себе. Я извелась, плохо сплю.

— Осторожней! — вскричала Виктория, сердито глянув на педикюршу, хрупкую кореянку с матовой кожей и чуть зауженными глазами. — Будьте внимательны. Вы чуть не порезали мне палец.

— Виктория, что мне делать? — спросила Пейтон.

— Порази меня гром, понятия не имею. Вопрос не по адресу. Меня неоднократно бросали, но я никогда не предпринимала попытки вернуть прощелыгу. Но если ты потеряла с Джермано связь, тебе остается одно: ждать и надеяться. Возможно, он позвонит.

— Вряд ли. — Пейтон пришла в уныние.

Ей вспомнился фильм, в котором главный герой, потеряв нареченную, которая умерла, уныло ходил по пустоши, в беспамятстве повторяя имя возлюбленной: «Кэти! Кэти!». Воспоминание вызвало и улыбку. Посмотрев этот фильм, Пейтон, тогда ей было около десяти, подкарауливала сестру и из приглянувшегося укрытия отпускала загробным голосом: «Кэти! Кэти!».

Воспоминания прервал таракан, деловито бежавший по полу. Насекомые, не говоря уже о крупных животных, считала Пейтон, обладают тонкими чувствами и отличаются постоянством, не в пример людям, переменчивым и неверным.

— А каков он в постели? — спросила Виктория.

— Доставил мне удовольствие, какого я сроду не получала.

— В самом деле? — заинтересованно сказала Виктория. — А сколько лет этому парню?

— Этот парень — зрелый мужчина. Ему на вид за пятьдесят.

— За пятьдесят? И ты осталась довольна? Но ведь мужчины в годах теряют эрекцию.

— У Джермано пенис что надо. Не меньше, чем у твоего Колдера. И с эрекцией все в порядке. Когда я первый раз ему отдалась, то даже обеспокоилась за влагалище. Мне показалось, что оно разрывается. Как бы там ни было, я осталась довольна. Теперь только о нем и думаю.

— Подавай на развод, — посоветовала Виктория.

Внезапно Пейтон заметила, что на нее уставилась, ухмыляясь, какая-то женщина. Пейтон понизила голос и, пожав плечами, ответила:

— Какой смысл подавать сейчас на развод? Я останусь одна — никакого проку. Нужно ждать предложения от Джермано.

Пейтон презирала себя. В отличие от Виктории, которая спала с каждым, кого подцепит, и не видела в этом ничего достойного порицания, Пейтон считала необходимым придерживаться этических норм, не забывать о моральных ценностях, быть благопристойной и нравственной, но в то же время она досадливо ощущала, что в ней, где-то внутри, сидит похотливое, сладострастное существо, которое терзает ее, стремясь выскользнуть из темницы, но только она, вопреки своему благому намерению, не дает ему вырваться на свободу.

Между тем женщина, привлекшая внимание Пейтон, все еще таращилась на нее. Пейтон взглянула на нее повнимательней — достаточно привлекательная: стройная, с пышными рыжими волосами, даже нос с горбинкой ее не портит; на вид еврейка. Но чего она уставилась на нее, да еще смотрит с явным неодобрением, а, пожалуй, и со злорадством? Выпучила глаза, словно краб. Наверное, подслушивает. Виктория говорит громко, никого не стесняясь.

Не постеснялась Виктория и взъяриться на педикюршу:

— Я же просила поосторожней! Вы отхватите мне полпальца. Идиотка! Вы что, не понимаете по-английски?

Из салона красоты Пейтон и Виктория отправились в бар. Бар был полон народу. Мужчины пришли сюда посмотреть спортивную передачу по телевизору или просто после работы выпить по кружке пива, а женщины, несомненно, исключительно для того, чтобы подцепить кавалера.

Пейтон обвела женщин глазами: все — блондинки, в большинстве крашеные. Дань моде. Раньше этой данью служили корсеты, потом — юбки с каймой на два дюйма ниже колен, теперь — белокурые волосы. В баре брюнеткой оказалась лишь Пейтон. Перекрашиваться в блондинку у нее намерения не было. Да и зачем? Таким, как у нее, волосам, шелковистым, иссиня-черным, позавидует всякая.

— А я не рассказывала тебе, какая история приключилась с Меган и Эмили? — громко спросила Виктория, усевшись с Пейтон за столик. — Это — мои подруги, ты их видела как-то. Так вот, послушай, умрешь со смеху. Эмили подарила Меган вибратор, да не простой, а с пультом дистанционного управления. А дело было на вечеринке в каком-то кафе. Меган не удержалась и, решив его немедленно испытать, отправилась вместе с Эмили в туалет. Но им помешали, и Меган, успев его только вставить, оставила вибратор в себе. Ну вот, а дальше, когда Меган с кем-то заговорила, Эмили стянула у нее из сумочки пульт и включила вибратор, который тут же заверещал на весь зал. Представляешь, что было? Все стали недоуменно оглядываться, а Меган, как она потом мне призналась, была готова провалиться сквозь землю. Правда, Эмили вовремя выключила вибратор. В результате Меган и Эмили разругались, хотя Эмили и божилась, что не имела понятия о каверзности вибратора. Недавно я их все-таки помирила.

К столику подошли трое парней, явно привлеченные красочным рассказом Виктории. Двое были пожарными, а третий — очкарик — на вид клерк.

— Вы слышали мой рассказ? — спросила Виктория. — Забавный случай, не правда ли? Что может наделать в расхожем месте необычный предмет. У меня тоже есть кое-что необычное. Держу пари на пять баксов — не догадаетесь.

— Попробуем, — ответил очкарик. — Игра в вопросы и ответы — идет?

Через несколько минут парни сдались.

— У меня соски размером около дюйма! — объявила Виктория.

— Вы говорите об околососковых кругах или имеете в виду сами соски? — со знанием дела спросил очкарик, видно, не раз слюнявивший страницы порножурналов.

— Разумеется, о сосках, — ответствовала Виктория.

— А разве бывают соски в два дюйма? — удивился один из пожарных. — Да и глядя на вас, такое трудно предположить.

— На мне бюстгальтер. Конечно, соски следует возбуждать. Скажите, когда вы трахаетесь с девицами, вы пользуетесь резинками?

Все трое кивнули.

— Правильно, без презерватива нельзя. Надо думать о женщине, а не только о собственном удовольствии. А некоторые парни и вовсе со странностями. Недавно я встречалась с таким. Так вот, едва мы оказались в постели, он, ухмыльнувшись, спросил, есть ли у меня сексуальные штучки-дрючки.

— Он спрашивал о вибраторе? — поинтересовался очкарик.

— Что тот парень имел в виду, я так и не поняла. Я ему ответила, не стесняясь: у тебя своя штучка-дрючка, ей и орудуй. А прощаясь, он заговорил о любви втроем. Просил меня пригласить подругу, чтобы я с кем-нибудь для начала развлекла его лесбийской любовью.

— И вы согласились? — спросил очкарик.

— Особенно не упрямилась. Я не противница лесбийской любви. Могу заниматься сексом и с мужчиной, и с женщиной.

— А вы? — очкарик взглянул на Пейтон.

— Я — замужняя женщина.

Парни расхохотались. Допив пиво, они переглянулись и направились к выходу.

— Укатились, и ладно, — сказала Виктория. — Эти парни не в моем вкусе. А что касается лесбийской любви, то она меня не прельщает. Просто иногда иду парню навстречу и приглашаю с собой подругу, чтобы доставить ему удовольствие.

— А что будешь делать, если Колдер не позвонит? — спросила Пейтон.

— Ждать и надеяться, как и ты.