Преследователя никогда раньше не снимали с задания. Никогда. Это было непонятно. Унизительно. Невыносимо.

— Мне это неприятно, — сказал Преследователь, надеясь, что говорит спокойно, не выдавая своих истинных чувств.

— Я плачу не за то, чтобы вам было приятно. Я плачу за то, чтобы вы выполняли все, что я скажу.

— Работа еще не выполнена, — настаивал Преследователь. — Я люблю доводить начатое дело до конца.

— Не сомневаюсь, — согласился Огмон. — Тем не менее вы отозваны, и немедленно. Произошло нечто непредвиденное. Нечто такое, что требует определенной ловкости и умения, навыков, которыми, — тут в голосе Огмона зазвучал неприкрытый сарказм, — как предполагалось, вы обладаете.

Яркий белый свет вспыхнул в мозгу Преследователя.

— Меня нельзя отзывать. Я выполню это задание. Дайте мне всего лишь двенадцать часов, и…

— Невозможно, — оборвал его Огмон. — Мой самолет приземлится в аэропорту Оксфорда через час двадцать минут. На борту будет Пэйтон.

Пэйтон! При одной мысли о том, что этому недотепе придется заканчивать его работу, Преследователя охватили гнев и отвращение, а слова застряли в горле.

— Он сойдет с самолета, вы подниметесь на борт. Инструкции получите уже там. Понятно?

Не слыша ничего, кроме бешено колотящегося сердца, Преследователь молча сжал телефонную трубку.

— Понятно? — повторил Огмон, на сей раз жестче.

— Понятно, — отрывисто произнес Преследователь, словно согласие причиняло ему сильную боль. Впрочем, так оно и было.

— Вот и хорошо, — весело произнес Огмон. — Нет необходимости принимать работу так близко к сердцу. Как вы понимаете, мы — одна команда. И каждый вносит свою лепту. Ваша часть задания закончена, только и всего. Осталось кое-что подчистить, не больше. А уж это Пэйтон умеет.

Когда телефон отключился, Преследователю потребовалось несколько долгих минут, чтобы совладать с гневом. Он сидел в машине, припаркованной у обочины, глубоко дыша, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь представить что-нибудь приятное и успокаивающее: Тоби, маленького уличного котенка, забредшего в их двор тем рождественским утром, когда Преследователю было всего семь… Кабо, плывущего на плоту по теплой, голубой воде прошлой зимой, горячие лучи солнца на его загорелых крепких плечах… блондинку, запах и вкус между ее длинных, гладких, великолепных ног за несколько мгновений до того, как выстрел разнес ее лицо…

Боль постепенно отпускала, вспышки яркого света прекратились. Немного успокоившись, Преследователь завел «сабурбан», развернулся на сто восемьдесят градусов и выехал на свободную полосу, бегущую мимо взорванной машины. Полицейский регулировал движение. Пожарные заливали остатки «субару» пеной из шланга.

Аэропорт в Оксфорде не представлял собой ничего особенного. Небольшой шлакоблочный терминал на северной окраине города. Горстка взлетно-посадочных полос. Одна местная авиакомпания, продающая дешевые билеты на рейсы, связывающие университетский городок со столицей штата Джексоном, а также Нашвиллом, Мемфисом и Атлантой. Частные самолеты тоже приземлялись и взлетали там.

Преследователь припарковал «сабурбан» на стоянке и вышел из машины, захватив с собой только «ЗИГ-зауэр» и кассету с записями Дика Дэйла. Он не мог оставить кассету Дика Дэйла недотепе Пэйтону.

Офисы для частных перевозок и ангары находились наискосок от пассажирского терминала. Не было ни стойки регистрации, ни металлодетектора. Самолет Огмона «челленджер» должен был совершить посадку через тридцать семь минут. Преследователь решил подождать его на летном поле под обжигающим полуденным солнцем, словно наказывая себя.

Самолет приземлился на пять минут раньше, аккуратно вырулил на стоянку и заглушил двигатели. Открылась дверь, и вышел Пэйтон, подняв толстую, как окорок, руку, чтобы ладонью прикрыть глаза от слепящего света. Несмотря на жару, он был одет в дешевый, покрытый жирными пятнами плащ, скрывающий приятеля, которого Пэйтон прихватил с собой, — помповое ружье-дробовик «моссберг» двенадцатого калибра и с пистолетной рукояткой. Такое ружье можно носить вдоль ноги, а в нужный момент выхватить, как пистолет. Именно это и снискало ему популярность в определенных кругах уголовного мира. Весьма пугающее оружие. Лично Преследователю оно не нравилось. Впрочем, как и запугивание. Преследователь полагал, нет ничего лучше быстрого уничтожения, произведенного с хирургической точностью. Хотя дробовик «моссберг» вполне в стиле Пэйтона.

Самодовольно улыбаясь, Пэйтон пересек взлетное поле и подошел к Преследователю, который молча отдал ему ключи от «сабурбана», получив в ответ ехидную усмешку. Чего и следовало ожидать. Пэйтона раздражали молодость, привлекательная внешность и уровень доходов Преследователя. А особенно злило то, что Преследователь никогда не уставал.

— Так ты, малыш, их упустил? — язвительно заметил Пэйтон, перекрикивая шум самолетных двигателей. От него воняло, как от скотины — свиньи или, может, козла. А от дыхания несло тухлятиной. — Теперь-то они не уйдут! Ведь я взялся за дело. Когда нужно, чтобы все было сделано правильно, посылают за настоящим профи, верно?

Преследователь не ответил. Он думал совсем о другом, например о том, что хорошо бы воткнуть в глаз Пэйтона рояльную струну, глубоко, до самого мозга, хотя вряд ли у этого типа вообще есть мозг.

— Не расстраивайся, — добавил Пэйтон глумливо. — Буду рад подчистить за тобой. Просто счастлив!

С этими словами он глубоко вдохнул заложенным носом, подтянул штаны и поковылял, прихрамывая, через летное поле к автомобильной парковке.

Преследователь смотрел ему вслед и никак не мог понять, зачем этот тип нужен Огмону. Неудавшийся полицейский, злобный, раздражительный, тупой. Расист. И наверняка алкоголик. Зачем держать такого на службе?

Преследователь встряхнул головой, чтобы отогнать подальше образ Пэйтона, хромающего по аэродрому, и поднялся на борт самолета. Его встретила стюардесса, молодая хорошенькая темнокожая женщина, которая занималась уборкой салона. Судя по всему, она была рада, что избавилась от Пэйтона. Вне всякого сомнения, он грубо и непристойно приставал к ней.

— Вам что-нибудь нужно? — осведомилась девушка, приветливо улыбаясь.

Преследователь представил, что как хорошо было бы оказаться в ее объятиях, снять с нее одежду, заставить эту женщину стонать от наслаждения. Но сейчас не самое подходящее время. Поэтому Преследователь сел и попросил:

— Принесите, пожалуйста, магнитофон с наушниками и минеральной воды.

Дверь самолета плотно закрыли, и «челленджер» уже выруливал на взлетно-посадочную полосу.

Вернулась стюардесса и принесла аудиоплеер и высокий бокал «Перье». А еще большой конверт из коричневой оберточной бумаги, в котором лежали новые указания. Преследователь вставил кассету Дика Дэйла в плеер и сделал глоток холодной, искрящейся воды. Затем распечатал конверт и углубился в чтение.

Карл и Аманда въехали в городок Кларксдейл, штат Миссисипи, на исходе дня.

К длинному списку их преступлений добавилось еще одно — угон автомашины.

После того как «субару» разнесло на куски, молодые люди, оглушенные взрывом, но исполненные решимости, прошагали примерно пять километров. Равнину в плодородной дельте реки в основном занимали сельскохозяйственные угодья. На плоском ландшафте взгляд лишь изредка натыкался то на грунтовую дорогу, то на лесок, то на заболоченную канаву. Стараясь двигаться на юг, Карл и Аманда добрели до небольшой рощицы пекановых деревьев. Посреди рощи стоял старый, разбитый грузовичок, который, по-видимому, использовали при сборке орехов. Кабина выглядела довольно прочной, а вот выщербленный, проржавевший кузов, нагруженный орехами, был обмотан проволокой, чтобы не развалился. Казалось, мощности в машине не больше, чем в мототележке, предназначенной для перевозки клюшек для гольфа, однако грузовичок обладал одним неоспоримым достоинством — в замке зажигания торчал ключ.