Об этом волшебном месте Патрику поведал его наставник, отец Тадеуш Джойс. Сам он приезжал сюда в юности, будучи еще молодым священником. Теперь же, оставив преподавание, он возглавлял приют. Устанавливал правила, наставлял тех, кто в этом нуждался, проводил дни в благочестивых размышлениях. Когда отцу Патрику понадобилось убежище, он без колебаний отправился именно сюда. К единственному человеку, с кем хотел поговорить.

Но до разговора дело так и не дошло. Отец Патрик целыми днями молчал. После той леденящей душу исповеди, которая словно повергла его в пучину мутного бушующего моря, ему хотелось только тишины. Казалось, все произошло давным-давно. Как будто в далеком сне. Но отец Патрик знал, что это был не сон. С тех пор как священник, спотыкаясь и пошатываясь, вышел из своего любимого собора, он не мог больше ни о чем думать. Он мало спал и почти ничего не ел.

Мир отца Патрика перевернулся, и только молчание не давало ему рассыпаться окончательно.

Отец Патрик считал, что имя святой Катерины очень подходит приюту. В свое время святая Катерина как могла избегала общения с Богом. Вела светскую жизнь, которая не принесла ей ничего, кроме опустошения и неудовлетворенности. И потому она ушла от мирской суеты, посвятив себя уходу за больными и немощными. Люди, которые приходили в приют, посвященный ее памяти, нуждались в возрождении чувства единения с Господом. Чувства единения с собственной душой.

Отцу Патрику нужно было не только вновь обрести веру в Бога. Он не знал, что ему делать.

Он подышал на ладони — даже летом холодный горный воздух пробирал до костей — и шагнул в часовню. Там было почти темно, только слабый свет пяти десятков расставленных свечей пробивался сквозь мрак. На какой-то миг отцу Патрику показалось, что часовня пуста, но потом он услышал шорох, легкое покашливание и увидел, как его наставник поднимается с передней скамьи.

— Здравствуй, Тад, — произнес отец Патрик. — Извини, я нечаянно тебя разбудил.

— Удивительно, но чем старше я становлюсь, — ответил отец Тадеуш, — тем больше мне нравится дремать в церкви. — Он зевнул и улыбнулся своему ученику. — Рад, что ты пришел поговорить. Иногда мне не хватает наших бесед.

— А я думал, они тебя сердят.

— О да! Никому не удавалось меня разозлить так, как тебе!

Отец Патрик слабо улыбнулся. Но эта тень улыбки быстро промелькнула и угасла.

— Если говорить честно, Пат, — заметил старый священник, — ты выглядишь паршиво.

— Говори честно, — попросил Дженнингс.

Отец Тадеуш вытянул руки и снова зевнул.

— Знаешь, — сказал он, — я видел тебя рассерженным, расстроенным и очень пьяным. Но я никогда не видел тебя таким испуганным.

— Я никогда так раньше не боялся.

— Страх есть большее зло, чем само зло. Святой Франциск Сальский. Я верю в это.

— Я тоже верил. Но теперь не верю.

— Ты заставил многих людей переживать за себя, — сказал отец Тадеуш ученику. И, видя его недоумение, пояснил: — О твоем загадочном исчезновении написали в газетах.

— Я думал, новости сюда не доходят.

— Времена переменились, — объяснил отец Тадеуш. — Те, кто хочет укрыться от мира, конечно, вправе это сделать. А я вот не могу обойтись без Интернета.

— До того, как уехать из Вашингтона, — начал отец Патрик, — я выслушал одну исповедь. Узнал нечто омерзительное от человека, обладающего большой властью.

— И это тебя так испугало?

— В какой-то мере. Но не только это. Больше всего меня страшит то, что я должен что-то предпринять. Я думаю, люди должны об этом знать.

— А-а, вот в чем дело! Так ты собираешься нарушить тайну исповеди?

— Я думал, и не только об этом. Но пока ничего еще не предпринял.

— Что бы ты ни решил и что бы ни случилось потом, тебе не следует бояться Бога. Я хорошо тебя знаю и потому так уверен.

Отец Патрик рассмеялся. Резким, хриплым смехом.

— Я боюсь не Бога, — сказал он.

— Пат, — медленно произнес пожилой священник, — я всегда считал тебя необычайно умным человеком. И к тому же высоконравственным. Зачастую эти качества противоречат друг другу. Их сочетание не всегда способствует спокойной жизни.

— А мне так нужен покой, Тад! Я ищу только покоя!

— Кто, кроме Господа нашего, сможет его дать? Разве способно мирское существование удовлетворить сердце?

— Не способно, — признал отец Патрик, вздыхая. — И никогда не было способно.

— Я давно тебя знаю, сын мой. Так давно, что могу сказать: не покоя ты ищешь. И никогда не искал. И наверное, никогда не будешь искать.

— Тогда скажи мне, — прошептал отец Патрик, — что я ищу?

— Силу, — ответил отец Тадеуш. — Тебе нужна сила, чтобы сделать то, что, по твоему мнению, ты должен сделать. Но помни слова святого Киприана Карфагенского: «Никто не спасется собственными силами, а только милостью Божьей».

— Аминь, — промолвил отец Патрик. Он закрыл глаза, чтобы не видеть мерцающего света свечей. Чтобы не видеть мир, который был так далеко и все-таки пугающе близко. — Аминь.

Одно из самых яростных и жестоких сражений Гражданской войны произошло в октябре 1862 года в городе Коринф, штат Миссисипи, и длилось целых два дня. Почти семь тысяч человек погибли, две трети из них — конфедераты, которых возглавлял генерал Эрл Ван Дорн, уроженец этого штата. Силы северян, ведомые генералом Уильямом Розенкрансом, заставили его отступить, обескровили его войска и нанесли им сокрушительное поражение. Даже через полтора века в городке все напоминало об этой битве. Огромное национальное кладбище, где покоились останки погибших солдат — четырех тысяч воинов, похороненных в безымянных могилах. Монументы на местах самых ожесточенных боев. Реконструированная батарея союзников и музей, в котором было полно предметов той эпохи и документов, описывающих разруху и опустошение. Ежегодно группы энтузиастов собирались в Коринфе, чтобы в костюмах середины прошлого века разыграть сцену сражения во всех деталях.

Тогда Коринф считался важным стратегическим железнодорожным центром. Теперь же этот населенный пункт, прозванный Вратами в Штат Миссисипи, существует только благодаря своему очарованию. Его гордым девизом стали слова: «Разнообразие большого города, атмосфера маленького городка».

Карла Грэнвилла и Аманду Мейз не интересовали ни разнообразие Коринфа, ни его атмосфера. Им нужны были детали. Детали, которые помогли бы собрать доказательства и установить личность Гедеона. Что, в свою очередь, надеялись молодые люди, поможет им остаться в живых. Поэтому они направились в Коринф. Чтобы найти хоть что-нибудь, что совпало бы с описанием городка на реке Миссисипи, вымышленного Карлом Симмза, где вымышленный одиннадцатилетний мальчик Дэнни убил своего вымышленного безымянного младшего брата.

Карл и Аманда должны были превратить вымысел в реальность.

По крайней мере, прошлой ночью им удалось поспать. Наконец-то!

Покинув супругов Лa Рю и их дом-святилище памяти короля рок-н-ролла, они направились на юг, сделав лишь на пару минут остановку у аптеки по просьбе Аманды. По дороге решено было провести ночь в мотеле. Они выбрали маленькую гостиницу в местечке Чевалла, штат Теннесси, примерно в десяти милях от Коринфа, которая чем-то неуловимо смахивала на уединенный придорожный мотель из кинофильма «Психо». Называлось это заведение «Лучший отдых».

Аманда заплатила за номер наличными, Карл в это время находился в машине. Сонный регистратор не стал спрашивать, есть ли у нее удостоверение личности, зато попросил сообщить номер машины. На всякий случай Аманда назвала вымышленный, надеясь, что парень не пойдет проверять. Не пошел. Свое настоящее имя Аманда называть не стала, а представилась Джанет Элк. Так звали ее лучшую подружку в начальной школе. Тоже обошлось. Очевидно, в «Лучшем отдыхе» было не принято называть настоящие имена.

Да и понятно почему. Ведь они с Карлом сейчас в «библейском поясе».[21] А грех здесь воспринимают серьезно. И с большим удовольствием.