Он схватился за дверную ручку и медленно повернул. Дверь открылась.

Карл глубоко вдохнул и на миг зажмурил глаза.

Вдруг он почувствовал, как на его плечо легла чья-то рука. Карл подскочил от неожиданности, резко обернулся, сжав кулаки, и начал вслепую молотить воздух…

Да это же Аманда!

Он не услышал, как она вылезла из машины.

— Черт! — прошипел Карл. — Ты что, хочешь, чтобы я умер от разрыва сердца?

— Что ты делаешь, Карл? — спросила Аманда.

— Собираюсь войти, — ответил Грэнвилл. — Кто знает, может, и найду что-нибудь важное.

— Это проникновение со взломом.

— Аманда, поверь, если меня поймают, мои адвокаты будут просто счастливы, если им удастся свести обвинение только к проникновению со взломом.

— А если там сигнализация?

— Тогда я оставлю вежливую записку и сделаю ноги.

— Карл…

— Я войду в дом.

— Ну хорошо, — вздохнула Аманда. — Но ждать в сторонке — не для меня. Я иду с тобой.

Карл не стал спорить. Просто кивнул и повернул ручку вправо, толкнул дверь и завел Аманду в дом Гарри Вагнера.

Они осторожно обследовали комнату за комнатой. Обе спальни. Ванную. Туалет. Кухню. Небольшую столовую и кабинет. Множество чуланов. Подвальный этаж. Все помещения были совершенно пусты — ни клочка бумаги, ни картины на стене. Ни одного предмета мебели, ни половой тряпки. Не было номеров, нацарапанных в спешке у телефона. Самого телефона тоже не было. Не было даже обмылков на краю раковины. Казалось, весь дом чисто вымели, а затем прокипятили и продезинфицировали.

Карл с Амандой молча обыскивали жилище Гарри до тех пор, пока не добрались до последнего помещения — кухни. Они осмотрели ее не менее тщательно, чем остальные комнаты. Шкафчик под раковиной — ни мусорного ведра, ни тряпок, ни моющего средства, ни пылинки. Полки над раковиной и рабочий стол — ни тарелок, ни кастрюль, ни сковородок, ни кофейных кружек. Ящики для столовых приборов — ни ножей, ни ложек, ни вилок, вообще ничего из кухонной утвари. В кладовке не нашлось ни крошки съестного. Единственным признаком того, что в доме когда-то жили люди, оказалась на три четверти пустая бутылка виски «Мэйкерз марк» и два чистых стакана, стоящих на подставке для посуды возле раковины. Аманда даже открыла сияющий чистотой профессиональный жарочный шкаф из нержавеющей стали и заглянула внутрь. Там она нашла именно то, что ожидала, — пустоту. Девушка повернулась к Карлу и растерянно пожала плечами. Тот стоял с удрученным видом, прислонившись к огромному холодильнику «Саб-Зиро», тоже из нержавеющей стали. В ответ Карл разочарованно покачал головой, затем левой рукой оттолкнулся от холодильника и пошел прочь из кухни.

— Конечно, я не большой специалист, — бросил он, не оглядываясь, — но сдается мне, что мой добрый друг Гарри сделал ноги.

Аманда последовала за ним. Однако не смогла удержаться, когда проходила мимо холодильника. Не в ее привычках было упускать хоть что-то, и потому она потянула за ручку морозильника, открыла его и заглянула внутрь. Пуст, только четыре дополнительные полки аккуратно сложены в верхнем отделении. Аманда протянула руку правее, к ручке холодильника и дернула. Дверца приоткрылась, совсем чуть-чуть, и, когда в камере зажегся свет, Аманда заглянула внутрь. Какое-то время она стояла молча, держась рукой за открытую дверцу, а потом очень тихо сказала:

— Нет, Карл, ты ошибаешься.

Аманда произнесла это с поразительным спокойствием, но в ее голосе слышалось нечто странное. Такое, отчего волосы на затылке Карла зашевелились.

Карл повернулся, подошел к Аманде и встал сзади. Положил ладонь на ее руку и распахнул дверцу холодильника настежь.

— Гарри? — сделав над собой усилие, спросила Аманда.

— Он самый, — ответил Карл, глядя в морозную глубь холодильника.

Г. Гаррисон Вагнер, последняя и единственная надежда Карла, находился внутри, полностью одетый, выглядя на удивление мирно и обыденно, вот только из его левого глаза торчал пружинный нож.

Аманда, побледнев, попятилась, едва передвигая подгибающиеся ноги. Ее руки дрожали, и она быстро-быстро мигала.

Карл крепко обнял ее за плечи. Аманда качнула головой, почти незаметно, и Карл понял, что это означает. Она хочет сказать, что не в силах справиться с потрясением. В ответ он только чуть кивнул. Это означало: «Ты справишься. Ты сама не знаешь, сколько в тебе силы. А я знаю». Аманда закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. А потом схватила Карла, сжала его в объятиях, прильнула к нему так крепко, будто из всех людей на земле остались только они двое. Пока они так стояли, Карл не отводил взгляда от Гарри. От мертвого глаза, смотрящего на него из глубин холодильника. От крови, все еще сочившейся из ножевой раны и стекавшей по лицу.

От человека, голос которого, как надеялся Карл, мог бы вывести его из пустыни. От человека, голос которого больше никто никогда не услышит.

Специальный агент вашингтонского подразделения ФБР Брюс Шанахофф чувствовал: что-то не так. Но никак не мог понять, что именно. И это его страшно злило.

Ему приказали оставить в покое Аманду Мейз — когда дело касалось журналистов, Бюро зачастую садилось в лужу. Уже много лет задеть кого-то из «Вашингтон пост» было непростительной глупостью, впрочем, связываться с «Вашингтон джорнэл» тоже не стоило. На самом деле при существующем политическом раскладе эти два издания почти сравнялись. Шума от «Вашингтон джорнэл», правда, куда больше. Может, с фактами там иногда и обращаются небрежно, зато вес в политических и общественных кругах у заправил из этой газеты немалый. Конечно, Мейз пока еще не крупная шишка, но и не мелкая сошка. За время пребывания в городе сумела произвести впечатление как в газете, так и за ее пределами. В общем, лучше ее не трогать.

Вот только…

Вот только агент Шанахофф не очень любил оставлять людей в покое. Особенно если был уверен, что они виновны на все сто.

Мимо проехала машина, совсем близко от «тауруса» агента Шанахоффа. На какой-то миг фэбээровец подумал, что водитель сейчас остановится, чтобы спросить дорогу. Это разозлило его еще больше. Агент Шанахофф был из тех людей, которые всегда выглядят так, будто точно знают, что делают. У Шанахоффа хватало самоуверенности и сообразительности, к тому же он обладал внушительным видом. И это ему нравилось. Нравилось, как он выглядит. И обычно Шанахофф знал, что делает. Помести его в чрезвычайную ситуацию — и он будет действовать уверенно и четко. Спроси его, как что-нибудь сделать, — и он даст точный ответ. Но если дело касалось направления, уверенность тотчас покидала его. К своему стыду, агент Шанахофф смог бы потеряться у себя в квартале. Когда он впервые приехал в Вашингтон, ему потребовалось целых три недели, чтобы научиться доезжать от своей квартиры до штаб-квартиры Бюро без того, чтобы не свернуть куда-нибудь в другую сторону. Он приходил в бешенство, когда люди просили его помочь найти дорогу, потому что ненавидел вопросы, на которые не мог дать ответ. А в подобных ситуациях он не только не знал точного ответа, но порой вообще не понимал, о чем идет речь.

Поэтому, когда машина проехала мимо, у агента Шанахоффа полегчало на душе. Теперь можно сосредоточиться на своей проблеме. И проблема эта — Аманда Мейз.

Не то чтобы он считал ее закоренелой преступницей. Просто она точно знает, где находится Карл Грэнвилл. Агент был уверен, что Карл прячется у Аманды в доме. Шанахофф не питал иллюзий относительно своей привлекательности для слабого пола, особенно для такой женщины, как Аманда Мейз. Она явно не из его лиги. Но почему-то флиртовала напропалую. Старалась угодить. Чуть было ноги перед ним не раздвинула! Не похоже на нее.

Значит, дело в нем. В Карле Грэнвилле.

Опять эта машина! Вот дерьмо! Объехала квартал и вернулась. «Сабурбан». Хороший автомобиль. Надежный и мощный. Шанахофф едва не купил себе такой, когда перебрался в Вашингтон. Этот «сабурбан» явно заблудился. Сейчас подкатит ближе, и водитель начнет спрашивать, как добраться до места, о котором Брюс знать не знает. Шанахофф громко застонал, когда свет фар «сабурбана» проник сквозь ветровое стекло. Собрался с силами… но машина проехала мимо. Шанахофф потряс головой, отгоняя чувство неловкости. «Ну и в чем дело? — подумал он. — В чем тут, черт подери, дело?»