— Значит, ворота были открыты. Что дальше?

— Я подошел к дому.

— Дверь была заперта?

— Нет.

— А кстати, у вас есть ключ?

Тут Форрест Баннистер сдулся и погрустнел.

— Нет. — Он попытался как-то объяснить, но осекся, покачал головой и повторил: — Ключа нет.

— И что вы сделали дальше?

— Ну… мне показалось странным, что все вот так… нараспашку. Какое-то неприятное ощущение. Ворота, потом дверь, да и голос у Эвана был…

— Какой? Вы вроде сказали, что он всего лишь скучал в одиночестве?

— Да. Но при этом голос был более тревожный, чем обычно. Более настойчивый, что ли.

— И вы не спрашивали, в чем дело?

— Нет. Зачем? Я думал, выясню, когда приеду.

Джастин кивнул, потом сделал Форресту знак продолжать.

— Я позвонил, но никто не открывал, тогда я толкнул дверь и вошел.

— И дома никого не было?

Баннистер покачал головой.

— А домработница с мужем?

Баннистер снова покачал головой.

— Нет. Ни души. Я, по крайней мере, никого не видел. Пару раз позвал Эвана, он не откликнулся, и я решил, что он, может, в ванной. Тогда я поднялся наверх. И увидел…

— И через сколько вы позвонили в полицию?

— Сразу. То есть я не знаю, сколько я там стоял, на меня какой-то ступор нашел. Но, кажется, не дольше нескольких секунд. Да, я звонил не в полицию, а девять-один-один.

— «Скорую» вызывали?

Вопрос застал Баннистера врасплох.

— Да нет. Вызывал полицию. Сказал им, что тут убийство.

— А вы проверяли, жив Эван или уже нет?

И снова секундное замешательство — на этот раз, как Джастину показалось, ближе к смущению.

— Да нет, — проговорил Форрест тихо. — Я… Нет, он был мертв. Явно. Там ведь такой кошмар. Мне до него даже дотронуться было страшно. Я себя еле заставил.

— Понятно. И что вы делали до приезда офицера Дженкинса?

— Ничего. Спустился… Там, наверху, я не мог оставаться… Сел, сидел. Меня мутило, я даже, наверное, вырубился на пару секунд.

— А по дому не ходили.

— Нет. Сидел тут, на кушетке.

— Вы вообще планировали сегодня обратно возвращаться?

— Нет. Предполагалось, что я до завтра здесь.

— В доме?

— Да. — Он кинул взгляд на пьянеющую с каждой секундой вдову. — Я иногда здесь ночевал, когда ее… не было. Что сейчас делать, даже не знаю.

— Я попросил бы вас не уезжать до завтра, вдруг у нас возникнут еще вопросы.

— Да, но не здесь же мне спать!

— Нет-нет. Офицер Дженкинс подыщет вам гостиницу в Ист-Энд-Харборе. Мне кажется, лучше вам сегодня за руль не садиться.

— Да. То есть нет. В смысле, да, я останусь, и нет, я за руль не сяду.

— Сейчас здесь будет «скорая». И еще один офицер полиции. И опергруппе велено прибыть прямым ходом. Как только приедет второй полицейский, офицер Дженкинс вас куда-нибудь пристроит. Вы меня очень обяжете, если завтра к девяти утра придете в участок, чтобы мы смогли задать вам дополнительные вопросы. Возможно, информация о происшествии дойдет до прессы. И они до вас тоже, возможно, доберутся. Лучше будет, если вы оставите случившееся без комментариев. По крайней мере, пока.

Баннистер кивал. Силы его явно были на исходе, и он вот-вот мог сломаться снова. Джастин подошел к Эбби и, легонько тронув ее за локоть, проговорил вполголоса:

— Пойдем. Тебя тоже надо устроить.

Он уже хотел вывести ее из комнаты, но тут раздалось смущенное покашливание Гэри Дженкинса.

— Э-э, шеф, можно вас на секундочку?

Джастин вышел с младшим в вестибюль, ожидая разъяснений, но тот продолжал мяться. Пришлось Джастину самому спросить:

— В чем дело?

Гэри залился краской.

— Понимаете, я ведь учусь. В смысле, учусь как работать. Хотя надеюсь, на такое дело больше не попаду.

— И что ты хочешь знать?

Гэри перешел на шепот.

— Обязательно… было вести миссис Хармон наверх… вот так сразу? Может, нужно было сначала привести труп в порядок? Зачем давать ей смотреть на него в таком виде?

Джастин поскреб подбородок — уже щетина отросла, а ведь брился недавно.

— Да нет. Не обязательно. Можно было потом.

— Тогда… зачем? Господи Иисусе, зачем было ее заставлять?

— Мне нужно было посмотреть, как она отреагирует.

— Вы думаете, это она убила?

— Нет. Но она могла. Поэтому нужно было посмотреть на ее реакцию при виде тела — удивится она, испугается или останется безучастной.

Они посмотрели друг на друга. Гэри понимающе кивнул, но когда Джастин направился обратно в гостиную, схватил его за руку.

— Это ведь жестоко.

Не вопрос, скорее утверждение. Младший знал ответ, но хотел, чтобы Джастин сам сказал.

— Я решил, что так нужно.

— Но ведь вы ее любите. То есть… вы же… ну, вы понимаете.

— Да. Понимаю. И люблю. Очень люблю.

Гэри больше ничего не сказал, но Джастин понимал, что это еще не все, и решил предупредить следующий слишком очевидный вопрос.

— Ты хочешь знать, в чем заключается моя работа? И твоя. Работа полиции, так?

Гэри не стал даже кивать, но по глазам Джастин понял, что не ошибся.

— Выяснить, что произошло. И все. Остальное — справедливость, несправедливость, наказание, месть — зависит от того, как мы справимся с работой, выясним ли, что случилось, отыщем ли истину. Без этого не будет ничего.

— Но…

— Никаких «но» нет. Только правда.

— А если мы знаем правду?

— Тогда каждый сам за себя.

— Понятно.

— Уверен?

— В общих чертах.

— Тогда почему не спрашиваешь то, что на самом деле хотел спросить?

— То есть?

— Если я поступаю так с человеком, которого люблю, как бы я поступил с тем, кто мне до лампочки? Ты это хотел знать?

— Да… Наверное.

— Мне ответить?

— Нет, — отказался Гэри. — Наверное, не надо.

— Хорошо. Найди этому тощему стручку, где переночевать, и пусть завтра в девять скачет ко мне в участок.

— Есть, сэр!

— До завтра, — попрощался Джастин.

Закончив таким образом разговор, он посадил Абигайль Хармон в машину и отвез к себе. На выезде он увидел, что Эбби не сводит глаз с черного «лексуса».

— Машина Эвана?

Она кивнула, а Джастин уточнил:

— Других у него не было?

Она снова кивнула.

До дома они ехали молча, Абигайль спала у него на плече, а он изо всех сил старался не смотреть в зеркало заднего вида. Не хотел заглядывать себе в глаза. Нет, Бобби Шорт со своей песней тут ни при чем. Какие уж тут силуэты танцующих гостей в окнах… Просто кто-то когда-то сказал: «Глаза — зеркало души».

Если это правда, туда ему сейчас заглядывать не стоило.

Еще рюмка водки и доза снотворного (какая богатая уважающая себя хэмптонская дама обходится без НЗ такого рода?), и Абигайль спала крепким сном в постели Джастина — не прошло и двадцати минут, как они переступили порог его дома на Дивижен-стрит. Джастин помог ей раздеться, уложил и, укрыв почти чистым покрывалом, накинул сверху легкое летнее одеяло. Наклонившись, он нежно поцеловал ее в лоб, хотя поцелуя она, конечно, не почувствовала. Ноздри защекотал сладкий аромат шампуня, и Джастин поспешно отвернулся — сейчас не до этого.

Внизу он не откладывая дело в долгий ящик набрал номер Леоны Криль, мэра Ист-Энд-Харбора. После четвертого гудка в трубке послышался женский голос, но когда Джастин спросил: «Леона?», в ответ заспанно буркнули: «Нет». Шуршание постельного белья, приглушенный шепот, и наконец Леона взяла трубку.

— Вы вообще в курсе, который час?

— Если бы ты не кувыркалась там не пойми с какими бабами, сейчас была бы как огурчик.

— Джей, ты?

— Ага.

— Мелисса, между прочим, моя жена. А тебя приглашали на свадьбу, только ты не соизволил явиться.

— Видел я Мелиссу. Остаюсь при своем мнении.

— И чего ты звонишь посреди ночи?

— Совершено убийство, я думал, тебе будет полезно узнать в числе первых.

— Бог мой! Кто?

— Эван Хармон.