— Маменька… — зашептал мальчик. — Что на улице так страшно кричат?..
— Ничего, ничего — не волнуйся, маленький. — прошептала женщина, однако, судя по подрагивающему голосу, она сама очень волновалась.
С улицы неслись вопли. Исступленно метались отблески факелов — там бегали, ругались.
Мальчик вжался в мамину руку, и зашептал:
— А когда папа вернется?..
— Да вот к завтрашнему вечеру и вернуться должен. — тоже шепотом отвечала женщина.
Во дворе зашелся лаем пес. Кто-то рявкнул:
— А ну!.. — и лай оборвался коротким взвизгом.
Дверь затряслась от ударов.
— Маменька, только не открывай им… Мне страшно…
— Именем Закона! Открыть!.. А ну — дверь — Л-о-м-а-й!!!..
— Нет. Не надо. Не ломайте. — всхлипнула женщина, и бросилась открыть.
— Мама! — крикнул было мальчик, но замолк и клубочком сжался в углу.
Женщина откинула засов, и тут же дверь сильно распахнулась. Плеснуло факелами. Первым в горницу вошел Бриген Марк, за ним — его вояки.
Кровь спеклась на лице Бригена вздутой маской — он был похож на дьявола.
— Как звали соседку? — спросил он.
А женщина узнала его, задрожала, рухнула на колени, и, плача, прошептала:
— Анной.
— Ты хорошо ее знала?.. Ну, отвечай!
— Хорошо.
— Куда она в лесу любила ходить? Ты должна знать. — и тут не сдержался — бешено взвизгнул. — Отвечай, куда она сбежала.
Женщина знала и, как и каждый в деревне, любила Анну. В отношении Бригена Марка она испытывала ужас, и затаенное, глубокое презрение. И она ответила:
— Простите, но не знаю, куда она…
Она не успела договорить, потому что Бриген схватил ее за волосы, сильно дернул вверх, и прохрипел:
— Ты все равно все выложишь…
— Не тронь маму! — крикнул мальчик — он бросился из своего угла на Бригена, но не добежал — один воин схватил его, поднял в воздух.
— Так, держите ее!
Бриген толкнул женщину воинам, те ее схватили, выкрутили руки.
Бриген подошел к мальчику, выдернул острый широколезвенный клинок, поднес к его личику и так, чтобы видела женщина, провел лезвием по щеке. Потекла кровь.
— Мама… мамочка… — больше мальчик ничего не мог выговорить.
— Где искать Анну? — спросил Бриген и поднес лезвие мальчику к глазу.
— Мамочка!
— Сыночек! Подождите! Я скажу, где мы бывали…
Бриген сильно надавил лезвием мальчику на лоб, раздирая кожу, повел.
— Мамочка! Мамочка! — завопил мальчик.
Бриген повернулся к женщине и, бешено ухмыляясь, заявил:
— Мне не нужно те места, где вы бывали. Мне нужно одно точное, ее любимое место.
— Подождите!
Бриген разодрал мальчику вторую щеку.
— Я знаю. Знаю! — рыдая, кричала женщина. — Есть колдовские гробницы и…
Бриген шагнул к ней, улыбнулся:
— Колдовские гробницы, правда?
— Да, да… — женщина истово качала головой, рыдала.
— Ай, ай, ай. Не правда. Нечего им среди гробниц делать. У них ночь любви. Светлая ночь. Ай-ай-ай…
И вдруг он метнулся к мальчику и сильно ударил его клинком в ухо. Затрещала кость — клинок вышел вместе с кусками мозга.
В это самое мгновенье, на палой душистой листве Творимир испытал оргазм, сильно выгнулся, а Анна счастливо засмеялась.
Мальчик тоже выгнулся к маме. Он зашептал тихо и нежно:
— Маменька, у меня глазки ничего не видят. Маменька сплю я. Хорошую колыбельную спела, маменька. Посмотри, посмотри — звезды…
В это мгновенье Анна жарко обвилась вокруг тела Творимира, и шепнула:
— Ну, а теперь я хочу поглядеть, как над тобой звезды светят…
Бриген вновь шагнул к женщине. Она вопила, извивалась, но он несколько раз сильно ударил ее по лицу, и она больше не кричала.
— Хочешь, чтобы твой сын жил?
— Да-да-да… — тряслась она.
— Где сейчас Анна.
— Озеро. У подножия гор. По дубовой просеке, до березы… молнией раздвоенной березы… Направо там… сыночек как ты… Что же ты молчишь?
— Чтобы он жил — говори.
— От раздвоенное березы — направо. Через чащу. Там овраг. Он делится надвое. Идите направо. А если налево пойдете в болото забредете. Вот мы там с сыночком гуляли, и чуть в топь не зашла. Нет — ну правда с моим сыночком все хорошо? Ведь…
— Говори — что после оврага.
— Все — озеро. А сыночек…
Бриген шагнул из избы, через плечо крикнул:
— Сжечь здесь все!
Но воины немного задержались — наскоро изнасиловали женщину. Затем посекли ее на части и запалили избу.
Глава 10
"Ярость"
Утро. Небо налилось густым розовым светом, но плыла дымка, шумно дышал ветер; и по горам гроза гремела — близился ливень.
Творимир был разбужен и ударом грома, и окриком Лорена:
— Эй, вы там что ли, в расщелине?.. Одежду-то у озера оставили. Я вот принес.
— Спасибо. — пробормотал Творимир, и прижал к себе Анну.
На них плюхнулся мягкий тюк одежды.
— Одевайтесь быстрее — по лесу топот. Сюда идут.
— Как — они?! — вздрогнула, приподнялась Анна, и вдруг сильно схватила Творимира за руку.
— Ты гляди — с той стороны, от деревни — дым.
Творимир, напяливая одежду, тоже поднялся. Над лесом стелился густой, жирно-черный дым. А с запада наползали черные тучи, часто резались ветвистые молнии.
— Что же они, из-за нас запалили… — прошептала Анна. — А если убили кого?..
Она уже оделась, и стояла бледная, растерянная. Шептала:
— Уходить надо. Вон видите — по склону тропка вьется. Мы вон в тот лес забежим. Обойдем их, как-нибудь…
Но из того леса уже вырвалось конское ржанье…
К озеру вырвалось несколько всадников, среди них был и Бриген Марк. Он сразу увидел Анну, закричал:
— Бегать бесполезно. Сразу иди сюда.
Анна больше прежнего побледнела, прошептала:
— Мы можем попытаться по горной тропе подняться…
— Лазанье по горным тропам — не для меня — вздохнул старый Лорен. — Я к ним выйду, а вы оставайтесь.
— Да не нужны вы им! — воскликнула девушка. — Я одна нужна, я одна и пойду.
Она порывалась пойти, но Творимир держал ее за руку — не пускал.
— Как же так?.. Только встретились, и уже расставанье? Я с тобой…
— И не думай! Я это ради тебя делаю… Ведь ты сможешь что-нибудь придумать. Ты же хитрый… Освободишь меня… Только не выходи сейчас…
И она выскользнула, бросилась вниз, но на пол пути остановилась, и крикнула Бригену:
— Ты должен поклясться, что не тронешь моих друзей.
— Клянусь!..
Она подошла ближе и сказала:
— Ты много клянешься, и ничего не исполняешь. Но, если им будет причинен хоть какой вред — мои чувства никогда не обратятся к тебе.
Бриген выгнулся, перехватил ее за талию, сильными руками поднял — усадил рядом с собою. Громко крикнул:
— Уходим!.. Слышите?! Действительно — все уходим! Все! Никаких ловушек!.. Черт!.. Оставляем этих здесь!.. Никаких хитростей!.. Все — скачем назад!..
А сам трясся от волнения — пот катился по его рассеченному лицу, на котором еще темнела не смытая, ссохшаяся кровь.
Тут неистово и долго загрохотал гром. Мрачные тени туч навалились на озеро и скалы. Дыхнуло ливнем.
Конный топот растворился в шуме ливня. Косые, серые дождевые стены изгибались с дыханьем ветра; шумели по озеру. Вот ударили, намочили.
— Они действительно ушли. — заявил Лорен. — Пропала Анна, жаль…
— Что?! — Творимир встряхнул мокрыми волосами. — Как вы можете так говорить?!.. Мы их нагоним, освободим.
— У тебя конь есть?.. А если бы даже и был, и нагнал — чтобы сделал? Один бы со всеми расправился? Быть может, ты сказочный герой?.. Что-то не похож.
— Да что вы говорите! Ведь всегда можно что-то придумать! Ну, что же мы тут стоим?.. Пойдемте скорее.
И Творимир первый поспешил вниз по склону.
Потом бежали по шумящему, темному лесу. С пригибающихся ветвей срывались настоящие водопады, в оврагах бурлили грязные потоки, стало зябко.
