Лорен едва поспевал за Творимиром. Старец приговаривал:
— Про Анну лучше забудь. Вот я волнуюсь, что над деревней учинили…
Вот и деревня. Несколько домов были сожжены. Еще несколько подгорели, но их потушили крестьяне, и подоспевший дождь.
И уже слышны горестные стенанья. Кого-то убили, кого-то зарубили…
Бригена Марка и его головорезов боялись все — истинного почтения не испытывал никто. И сейчас прорвалось то, что накопилось:
— Бандиты!.. Гады!.. Подонки!.. Убийцы!.. — и это еще самые мягкие ругательствами, которыми «одаривали» разорителей.
Впрочем, некоторые (и в основном женщины), не бранились, но громко голосили над своими, под горячую руку попавшими, и теперь зарубленными родными.
Творимир вырвался вперед, налетел на кого-то, закричал:
— Коня мне! Коня!..
Его тут же схватили, выкрутили руки. Закричали:
— А это кто?!.. Не из наших — точно!.. И не из соседских деревень!.. Наверно из бандитов!.. Ну, мы ему сейчас устроим!..
Тут, на счастье подбежал совсем запыхавшийся Лорен, и прерывисто крикнул:
— Не трогайте… его… Он… ух… свой!.. Дайте ему… коня!.. О-ох… Они Анну взяли… И мне коня дайте… Я тоже… с ним… поскачу…
И, когда узнали, что Анна схвачена — смолкла ругань. Охватило всех мрачное унынье…
— Ничего — я ее верну! — крикнул Творимир.
На него глянули как на сумасшедшего, но все же, подчиняясь воле Лорена, вывели коня. Еще один конь достался Лорену.
И вот они уже скачут по размытой дороге, прочь от гор, но в сторону Бригенграда. Брызжут молнии, неистово свищет водный ветер, несутся над головой изодранные вуали туч. Погода вполне отражала настроение Творимира.
Лорен отдышался, и сказал:
— Видел, какие настроения в народе? И это не в одной только нашей деревне! Рано или поздно кончится терпение…
— Да что же они прямо сейчас не пошли, не смели этого Бригена?!..
— Ты думаешь, все так просто? В городе сильный гарнизон, к тому же — центральную цитадель окружают тридцатиметровые гранитные стены. Вот если поднимутся все, тогда…
— Да что же эти кони так медленно скачут?! — нетерпеливо перебил его Творимир.
— Быстрее им нельзя. Они же не волшебные.
— Да знаю! А все же…
— Не волнуйся, и смирись — нам до города раньше их все равно не добраться.
Ливень и не думал умолкать, даже, пожалуй, усиливался.
И вот, из дождевых завесей выступили тесно сгрудившиеся, жалкие, грязные домишки — это были окраины Бриген-града. И над домишками этими проступал жуткий исполин из черного гранита. Островерхая, мрачная громада замка ощерилась в бурю багровыми огоньками многочисленных окон.
— Вон в этом замке и есть Великое Судилище. На верхних уровнях живут в роскоши, ну а внизу — темницы. Из этих темниц никто еще живым не выходил… Ну, разве что на костер…
Творимир едва слышал своего провожатого — он гнал лошадь. Ворвались в неказистые окраины. И здесь в глаза бросилось несколько фигур — это пьянчуги: насквозь пропитанные грязью, валялись они в сточных канавах; била их вода, и, похоже, они уже захлебнулись…
Дорога шла вверх, и постепенно развалюхи заменялись более солидными домами.
— Стой!.. — окрикнул Лорен.
Творимир развернулся в седле, бешено сверкнул глазами:
— Зачем?!.. Она же в замке!..
— Вот именно. Ты что — в замок собрался? Там тебя и сцапают.
— Так что же тогда делать?!..
— А что делать — решим в трактире. Хороший трактир. Называется "Жаркое и Выпивка под мшистым дубом". Хозяин трактира — мой старый друг. Ему можно довериться, и он знает больше, чем кто-либо в городе. От него можно узнать и судьбу Анны.
— Да зачем нам мне ее судьбу узнавать?!.. Эту судьбу меня нужно!
— Ну, вот ты такой молодой, горячий. Хочешь в замок — пожалуйста, я тебя не держу. Но даю гарантию — сразу схватят, а через полчаса ты уже будешь болтаться над жаровней.
Творимир замер, и минут пять пристально вглядывался в громаду замка: в каждую мрачную, острую его черту, в каждый кровавый огонек. А потом из тучевого месива рванула молния — обожгла исполинские стены, и показалось Творимиру, что замок наклоняется над ним, и сейчас рухнет на него…
— Хорошо. Едем в трактир! — крикнул Творимир…
Спустя пару минут, они остановились возле неказистого, старого здания; почти из всех окон которого рвался сильный свет, и пьяные голоса.
— Здесь всегда так шумно. — пояснил Лорен. — Ты просто не обращай внимания…
И вот они шагнули в переполненную винным паром и всяким сбором залу. Навстречу бросился утомленный хозяин, но, как узнал Лорена, расплылся в широкой улыбке… Через минуту они уже беседовали в отдельной комнатушке. Пьяные голоса едва досюда доносились, и перемешивались с шумом ливня. Выслушав Лорена, хозяин развел руками:
— Рад бы помочь, да ведь сами знаете… Ну, если бы это была обычная «ведьма», могли бы собрать выкуп… Хотя, для этого понадобился бы мой годовой доход… Но раз вы говорите — "она понравилась Бригену Марку"… Это ж и не выговоришь: "понравилась Бригену Марку"! Отродясь не было, чтобы ему кто-нибудь нравился. Тут, пожалуй — принесешь выкуп, а тебя схватят, да на дыбу — выдавай сообщников… Так что дело гиблое…
— Да как же гиблое! — не сдержался Творимир. — Гиблых дел не бывает. Не зря мы к вам приехали! Придумайте что-нибудь…
Хозяин трактира в полголоса переговорил с Лореном, и громко заявил:
— Пока располагайтесь здесь. Ну, а я все разузнаю…
— Когда же вы узнаете?! — крикнул Творимир.
— Ну, не сейчас же, в ливень, узнавать…
— Как вы не понимаете, что в каждую минуту…
— Понимаю. Но ничего не поделаешь. Просто ждите…
И потянулось это мучительное выжидание…
Ливень прекратился только в сумерках следующего вечера. Однако небо оставалось сумрачным, и моросило мелким, холодным, затяжным дождем.
Хозяин трактира задействовал какие-то свои нити… Обычно без труда удавалось узнать судьбу того или иного заключенного, про Анну же — ни слова. Будто ее и вовсе не было.
Творимир либо прохаживался по своей комнатушке, либо выбегал на улицу, где также ходил, глядел на замок, от бессилия сжимал кулаки, и хрипел проклятья. Он почти совсем не спал и не ел. Бледный, с мешками под глазами, худющий — казалось, его только что вырвали из долгого заключения.
В невыносимо медленное течение одного из этих дней вдруг ворвался хозяин трактира. Он возвестил:
— Все, отмучилась ваша Анна. Завтра ее сожжение.
— Что?! — Творимир буквально налетел на него. — Рассказывай все! Немедленно!..
— А рассказывать то и нечего: просто было объявлено. Завтра в полдень сожжение ведьмы Анны.
— Так, может — эта не та Анна!
— Как же не та. Та самая. Молодая, красивая. Говорят еще, что Бриген очень зол. Она, вроде, ему отказала… Ну, все — мне добавить нечего. Засим и оставлю вас. У меня еще много дел.
Хозяин трактира удалился, а Творимир, со сжатыми кулаками, прямо-таки набросился на Лорена. Он восклицал:
— Да как так можно! Такое безразличие!.. Он говорит об этом, будто будет сожжение какой-нибудь козы…
Лорен положил ему руки на плечи, вздохнул печально:
— Тише. Тише. Ты еще слишком молод и не знаешь — здесь человеческая жизнь цениться куда меньше не то что козы, но и цыпленка… Люди просто привыкли к постоянным убийствам. Практически каждый день устраивают сожжения. Иногда — сжигают целую группу людей — это когда раскрывается заговор. А сколько еще безвестных, недотянувших до костра, замученных в подземельях… Наша Анна — лишь малая частица общей трагедии…
Творимир метнулся к окну, и буравящим взглядом уставился на замок.
— Что значит "частица трагедии"?!.. Еще нет никакой трагедии. Она жива, а значит — мы ее спасем.
— Ты должен понять что…
— Ничего не хочу понимать! — Творимир отпрянул от окна и заметался от стены к стене. — Мы подкупим стражей…
— У нас нечем подкупать…
— А мы устроим нападение!
— Твое нападение, что укус муравья для закованного в стальные доспехи…
