– А рекламный проспект можно посмотреть?

– Пожалуйста.

На стол перед Нинэлью легла копия того проспекта, который у нас украл Кузьма.

– Где здесь наш отель? – как прокурор на допросе, жестко ставила вопросы графиня Сопель-Шереметьева.

Непонятно почему, но девица Света стушевалась.

– Вот этот, наверное, – показала она на белоснежный многоэтажный корпус, тонущий в зелени и деревьях. – Видите, на нем написано:

– «Проживающие «длинным списком» в отеле «Принцесса Черноморья» участвуют в розыгрыше автомобиля «Мерседес № 600», в соответствии с номерами гостиничных номеров».

– Подходит, выписывайте две путевки на меня и мужа.

– На Гориллу? – уточнила девица.

– На него, а что?

– А у него паспорт есть?

Графиня Сопель-Шереметьева бросила два паспорта на стол и высказала пожелание:

– В договоре фамилию мужа полностью укажите, а мою не надо, достаточно и второй части.

Желание клиента для фирмы закон. Девица открыла паспорт Гориллы и начала всматриваться в его фотографию.

– А как ему паспорт выдали?

– Кому? – не поняла Нинэль.

– Горилле вашему.

Назревающий скандал постарался погасить Данила.

– У нее муж – достопримечательность нашего города, на очередных выборах депутатом должен стать, все к тому идет. Вы своим делом занимайтесь, нечего завидовать людям.

Последние его слова успокоили Нинэль, начавшую метать гневные молнии. Девица стала набирать на компьютере паспортные данные супругов, невнятно бормоча:

– Подумаешь, графиня, я, может быть, вчера в Большом театре вместе с арабским шейхом в одной ложе сидела.

– Сказала бы я, где ты вместе с арабским шейхом сидела… – проворчала оскорбленная графиня, – да при детях помолчу.

А я выглядывал в окошко. Правильно я рассчитал, у всех одна и та же психология, всем хочется дармового выигрыша, а в особенности «мерседеса». Если Кузьма вчера вытащил рекламный проспект, то подъехать они должны вот-вот, все трое – Бугай, Фитиль и Кузьма. Я злорадно ухмыльнулся. На тротуаре припарковалась обогнавшая нас утром «десятка». Из машины вылез Кузьма, повертел по сторонам головой и направился к тому же самому подъезду, в который мы вошли час назад.

– Вон несут остальные паспорта, – показал я на окно.

– Где? – не поверил мне Данила.

Но дверь уже открывалась, и на пороге стоял как всегда веселый Кузьма.

– Привет честной компании, – он зыркнул глазами по сторонам. Встретить здесь Нинэль он, видимо, не ожидал. – Ага, без нас, значит, решили ехать? О-хо-хо, Кузьму не обманете. Вот наши паспорта, – и он небрежно кинул на стол три паспорта. – Оформляй, красавица.

Нинэль недовольно поморщилась. Кузьма, хоть и был прилично одет, своим развязным тоном шокировал любое общество. Света переспросила его:

– В «Принцессу Черноморья»?

– А куда же еще?

Вопрос на этом был исчерпан. Девица быстро заполнила на всех договора и, выписав приходные кассовые ордера, приняла от Кузьмы и Нинэль деньги.

– А мы вам переведем по почте, сегодня же, – заверил я ее. – Вы нам только заполните договор, чтобы родители были спокойны.

Кузьма исчез так же быстро, как и появился. Я понял, что он не хочет лишних расспросов о вчерашней игре. Когда наш договор был отпечатан и на нем стояла печать Международного благотворительного фонда «Вселенная», мы, попрощавшись, покинули помещение.

– Могу подбросить обратно, – предложила нам Нинэль.

Другой бы стал отказываться, а мы согласились. Когда мы выходили на улицу, я обернулся. Сотрудница фонда Света была видна в окне. Хорошо, что «мерседес» стоял за углом, пусть думает, что он шестисотый. А испросить у матери разрешение на поездку я решил потом, все равно она у меня получалась бесплатная. Мы заглянули в договор. В него было вписано четыре человека: клиент, мама Насти, Анна Николаевна, и трое детей в возрасте до двенадцати лет. Ура! Данила только переживал всю дорогу:

– А где же я узнаю, напечатали меня или нет?

– Напечатают, – успокоили мы его, – такие таланты, как ты, под забором не валяются.

– На дороге не валяются, – поправила нас графиня Шереметьева, ловко ведя машину.

В благодарность за ее предложение подбросить нас домой Данила рассказал ей, как надо правильно сажать ели. Обе стороны остались довольны. Когда мы выезжали из города, Нинэль притормозила у «Макдональдса».

– Перекусим?

Она еще спрашивала. Мы с Настей стали вылезать из автомобиля, а Данила замешкался.

– Ты чего? – спросил я его, видя, что мой товарищ не собирается покидать автомобиль.

– Нечего транжирить деньги, – последовал ответ, – пройдитесь, понюхайте, как пахнет, и вернитесь.

– Ты что, с ума сошел? Мы что тебе, бобики – нюхать? А ну, вылезай!

Данила нехотя вылез их автомобиля.

– Замок на ширинке заело, – зашептал он мне на ухо. – Не могу цепочку расстегнуть.

– Случилось что? – участливо спросила Нинэль и широко улыбнулась, по-своему истолковав скромность Данилы, – пойдемте, я угощаю.

Теперь Данила шагал впереди.

– А что можно заказывать? – спросил он.

– Все, что душа пожелает.

Душа у Данилы сегодня побывала в раю. Всю дорогу до дома он еще долго хрустел картофельной соломкой, доедая остатки быстрого обеда, а когда выбросил последний пакет за окно, заявил:

– Вырасту, пойду директором к Макдональдсу работать.

Неделя перед поездкой отлетела быстро. Мы отчитались перед Сан Санычем, положив на стол подписанный договор, и стали отсчитывать дни. Мать долго охала и ахала, услышав о моем предложении, и наконец согласилась отпустить меня в далекий город, взяв с меня обещание, что хоть раз в неделю я буду ей звонить. На том и порешили. Дед с бабушкой тоже поскучнели. Я ходил и все время их успокаивал:

– Чего волнуетесь, всего две недели, загорю, накупаюсь, глядишь, еще и на «мерседесе» приеду.

– А здесь купаться и загорать нельзя? – вполне резонно возражала мне бабушка.

– Там море, а здесь речка, – неубедительно возражал я ей, не находя веского аргумента.

С деньгами у меня вопрос тоже кое-как решился. Билет до Сочи в купейном вагоне стоил одну тысячу четыреста рублей, как малолетним нам была скидка в размере пятидесяти процентов, то есть в один конец надо было найти семьсот рублей. Мать послала мне по почте на билеты и непредвиденные расходы полторы тысячи рублей. А у Данилы с деньгами была напряженка, бабка согласна была отпустить его только в том случае, если вся его поездка будет кем-то оплачена. Поэтому надо было найти недостающую сумму. Наши с ним билеты в оба конца стоили две тысячи восемьсот рублей, а денег у нас было полторы тысячи, те, что выделила мне мать, и еще триста рублей, оставшихся после поездки в Москву. Хорошо, что Данила вовремя их зажилил. Дефицит наш равнялся тысяче рублей. Где их достать, мы не знали.

– В ту сторону на билеты есть и то ладно, – философски спокойно заметил Данила. – А обратно, может быть, на «мерседесе» поедем, и на билеты тогда тратиться не придется.

– А если не выиграем, – спросил я его, – ты что, пешком пойдешь?

– У меня есть идея, где раздобыть деньги, – убежденно сказал мой приятель.

Я скептически посмотрел на него.

– Не поделишься ею?

– Идеей?.. Пожалуйста. Я предлагаю взять на реализацию оптом расписные ложки у моего соседа, он давно мне их предлагал, и продать их в Сочи. Уверен, что там такого товара сроду не видели.

– Что, ложки не видели, да кому они были нужны?

– А ты про шведский стол забыл? – Данила вдохновенно проталкивал свою идею. – Чем больше ложка, тем больше за общим столом достанется. Я у него возьму самые большие.

– А если не продадим?

– Ничего! Привезем их обратно, сосед с меня денег вперед за них не возьмет, я с ним договорюсь, – как о решенном деле рассуждал Данила.

– Сколько ложек брать собираешься? – спросил я его, не веря в бессмысленную затею.