-Мне нужен Илья Ильич Летов. Мой отец. Он здесь проживает. По крайней мере проживал месяц назад.

Маша выпучила глаза и прикрыла рот ладонью. О, Боже. О, Боже. Только этого не хватало.

-Да открывайте же! Долго меня будут под дверью держать? В конце концов!!!

Маша тупо посмотрела перед собой, прижалась лбом стене. Вот это и называется сюрприз. В дверь забарабанили. Утопили кнопку звонка. Беспрерывная оглушительная трель выгнала из убежища обоих друзей. Свету, доедающую шоколадный батончик и Мишку с бутербродом в руке.

-Чего тут?

Проорал Буров.

-Кто ломится?

Маша повернулась, пытаясь собраться с духом, расправила плечи. Непрекращающийся трезвон дал ей временную передышку. Она пыталась начать соображать. Пока не получалось.

-Кто ломится, говорю?

-К деду гость, из Москвы.

-Почему не открываешь? Он пьяный?

-Не знаю.

Из-за двери проорали.

-Я милицию вызову! Слышите!

Мишка дожевал бутерброд. Приоткрыл дверь, не снимая цепочки. Поинтересовался с той особенной жесткой любезностью, от которой неподготовленному человеку не по себе делается.

-Ну и? Долго хулиганить будем, товарищ дорогой?

-Так-так. Девка и мужик. Полный комплект. Вас что, потрахаться пустили, на пару часиков? Не ожидал от отца подобной глупости - давать ключи от квартиры кому попало!

-Что? Что?

Мишка, уловивший ключевое слово, самую суть, сделал страшные глаза и взял Машу за руку. Шепнул недоверчиво.

-Он что? Твой дядя или даже родитель?

-Возможно. Дяди у меня точно нет. Кажется да.

-Я не могу. Полежаева, я чумею от таких сюжетных поворотов! Еще скажи, что с ним не знакома!

-Именно так.

Мишка ловко прикрыл дверь, скинул цепочку, распахнул.

-Входите.

-...

Мужчина попытался сожрать наглеца взглядом. Поперхнулся. Мишка же невинно моргнул и сообщил.

-Ненавижу семейные сцены. Отвратительное занятие. Просто терпеть не могу. Но куда деваться? Ваше право, дорогой наш. Посуду бить будете?

Предполагаемый отец, не вникая в смысл тирады, ворвался набычившись, едва не брызгая слюной. Взгляд его, благополучно отраженный Мишкой, теперь почему то уперся в коленки Светланы. Скользнул по Машиной фигурке, упрятанной в длинный халат. Вновь вернулся к стройным ножкам Полежаевской подружки.

-Так-так. Шутите, значит?! Ладно. Мне нужен мой отец, и я его увижу!

Света моргнула, уточнила у подруги.

-Этот тип твой родственник?

От студентки смысл происходящего ускользнул. Маша просвещать подругу не торопилась. Стояла молча, собиралась с мыслями. Тем временем, созерцание божественных коленок несколько успокоило гостя, он перестал орать. Снял шапку, пригладил волосы, расстегнул короткое зимнее пальто. Мишка спросил вежливо, как вышколенный дворецкий.

-Ждать стоя будете, или вам табурет принести?

-А?

Гость рассматривал всех по очереди. Троица молодых людей на пьяную оргию, или хорошо организованный трезвый загул никак не тянула. Ни тебе бесчинств, ни громкой или сладострастной музыки! Дымом сигаретным и то не пахнет. Чистейшие полы, из кухни слабыми волнами выплывает запах свежих гренок, к зеркалу пришпилены листочки, исписанные английскими и немецкими словами. Обиталище целомудренной студентки. Тишь, гладь... да что такое?

-И как вы мне это объясните? А?

Он обращался к Светлане. Он требовал ответа. Негодовал. Приготовился обличать. Без прежнего запала, но строго, с полным сознанием своей правоты: предварительной, не подлежащей обсуждению и абсолютной. Он был так уверен в себе, что девушка поддалась. Несколько нервно пробормотала, кивая в сторону подружки.

-Маш, это по твою душу. Ты и объясняйся.

Золотое сокровище пригорюнилось. Все верно. Дед ее. Отец, к сожалению тоже. Придется держать ответ. Увы. Предложила вежливо, спокойно.

-Что ж, если вы пришли к Илье Ильичу можете его подождать. Здесь, в прихожей. Миша, ты принеси табуретку из кухни, пожалуйста. Ага. Любую. В комнату я не приглашаю.

Гость перевел взгляд на рыженькую девушку.

-Командуете? Так. Так.

Полежаева промолчала. Мужчина выглядел солидно. Яркие, чувственные губы, твердый подбородок. Хорошая стрижка. Слеплен он был из теста столичного, запечен в духовке фирменной, подан на дорогом блюде. Черные зимние ботинки молчаливо демонстрировали, что гость, обутый по высшему разряду, прибыл из кругов светских. Стильные, идеально сидящие брюки, из неведомой тонкой темно бордовой шерсти... Елки-палки, прямо как из американского кино. Ухоженные руки. Маша первый раз в жизни увидела отполированные ногти у мужчины. В родном Заранске маникюр если и делали, то только женщины. Надо же. Каков фрукт!

-Маш.

Это Мишка обратился. Негромко, спокойно.

-Маш. Мы наверно пойдем. Не вскидывайся. Я тебя наедине с гостем не оставляю, не бойся, не считай меня уродом. Просто лифт приехал. У меня уши - во! Тут сейчас будет полное собрание родственников, а мы явно лишние на этом празднике жизни.

И точно, в дверь вставили ключ.

-Илья Ильич прибыл, мы улетучиваемся. Свет, давай шустренько, я тебя провожу. Лады?

-До троллейбуса!

Света грозно воздела к потолку пальчик с рубиновым коготком.

-Ты понял?

Гневное и строгое выражение мордашки ей очень шло. Светлана это знала. Жестикулировать она тоже умела превосходно, перед зеркалом тренировалась - как и положено всем настоящим очаровательницам: актрисам, куртизанкам, звездам. Сейчас она опустила руку, нацелив пальчик точно в грудь бывшего воздыхателя. Рисуясь перед солидным подружкиным родственником, натянула спину, прищурила глаза. Переспросила.

-Понял?

Мишка согласился с досадной легкостью.

-Как скажешь.

Света предпочла бы обиду в голосе отвергнутого кавалера. Увы. Поспешный отказ бывшего кавалера от попытки примирения слегка портил имидж неотразимой стервы. Что ж. Увы и ах. Студентка одернула коротенькое платьице, подхватила сумочку, прошла мимо застывшего на табуретке мужчины. Близко-близко, чтобы аромат настоящего французского парфюма почувствовал. Обернулась проверить впечатление. Тем временем Илья Ильич наконец расправился со вторым замком. Перед ним противная железяка долго выделываться не стала, сдалась за минуту, как миленькая. Дверь приоткрылась, впуская в маленькую квартиру поток холодного воздуха. На площадке в новогоднюю ночь, соседские ребятишки, разгрохали окно. Так что тепла в подъезде не было и в помине.

-Вот зараза, замок заедает. Опять придется менять. Есть дома кто живой? Ау.

Весело проговорил прибывший хозяин. Света поздоровалась. Мишка тоже. Они торопливо одевались в прихожей и загораживали от Ильи Ильича коридор; в котором маялся на табуретке незваный гость, отрекомендовавшийся сыном, в ожидании возвращения отца. Так и не успел поужинать, Буров бедолага. Светка то хоть гренками перекусила. Ладно, не умрут, дотерпят до дома. Маша замерла поблизости от явившегося столь внезапно папаши. Изо всех сил стараясь держать фасон перед уходящими друзьями, чтобы не показаться растерянной дурой, каковой она себя ощущала. Разминуться в маленькой прихожей было затруднительно. Хозяин терпеливо ждал, пока ему освободят простор для входного маневра. Ну вот, наконец.

-Пока, ребятишки.

Доброжелательно попрощался Илья Ильич. Маша тоже пробубнила положенные по современному этикету вежливые слова.

-Валите свинтусы, пока целы. И будете проходить мимо - проходите. Нам без вас будет очень хорошо.

Буров со Светой исчезли в холодном брюхе подъезда. Лифт впустил их с ворчанием, был на площадке, еще никто угнать не успел.

Илья Ильич пропихнул впереди себя три огромных пакета с продуктами и стиральным порошком. Улыбнулся.

-Золотце, у меня для тебя есть сюрприз.

Маша отступила в сторону, на шаг, чтобы не загораживать предполагаемого родителя.

-Спасибо. У меня, к сожалению тоже.

Илья Ильич поставил пакеты, стянул с рук перчатки. Улыбка у него сделалась застывшая, жуткая. Медленно, пуговица за пуговицей, расстегнул старую зимнюю куртку. Не глядя на внучку, попросил сдержанно и негромко.