-Шустрая, зараза. Не ждал.
Впрочем, он не дергался, не пытался опять схватить. Сил у него не было, или не хотел? Маша, забыв про сумку с книжками, полезла вслед за исчезнувшим Молчуном, торопясь выбраться на воздух. Санек попросил невнятно, тихо.
-К тебе у меня ничего не было. Личного. Так было нужно. Веришь?
Хотела буркнуть, - Спасибо, что сообщил - но не нашла в себе геройства красавицы из голливудского боевика, способной язвить в любой момент. Отнюдь. Во рту у нее пересохло. Тело плохо слушалось. Чьи-то руки подхватили девушку, помогли вылезть, почти выпасть из машины.
-Спасибо.
Голова шла кругом. Стоять, выпрямившись, было до странности трудно. Рыжий веснушчатый парнишка, все еще поддерживающий Машу, бросил взгляд на водителя. Сдвинул на затылок форменную шапку.
-О, е...! Как его так угораздило?
Маша глупо и хрипло, голос не слушался, проскрипела.
-Это я.
-???
-Это я его ударила.
-Ножом?
-Нет. Ключом.
Разжала пальцы. Протянула оружие самообороны.
-Вот этим.
-Блядь!
Удивился гаишник.
-Зачем??
Тут же он повернулся к пожилому, солидному коллеге.
-Михалыч. Тут девка такое лопочет!
Маша почувствовала странное горячее жжение в левом боку, прижала ладонь к дубленке, отняла. Глупо посмотрела на залитые алой жидкостью пальцы.
-Он меня ранил, кажется.
-Кто?
-Вот тот... Не вижу. Он убежал. Молчал все время. Я его не знаю.
Она обводила взглядом, собравшуюся толпу любопытных, лица плыли, меняли очертания. Бок стал холодным, ноги ватными, внезапно нахлынувший страх уронил девушку в снег, на колени.
-Эй, ты чего?
Гаишник, уже понимая, наклонился, придержал за плечи.
-Эй, слышишь меня? А?
-Да.
-Держись. Сейчас "скорая" подъедет.
-Хорошо.
Пообещала Маша. Не вполне цензурно орущий в рацию Михалыч повернулся к ней.
-Фамилия? Возраст?
Маша послушно назвалась. Рыжий парнишка, прямо-таки родня по цвету волос, (только не золотого, а морковного оттенка) заглядывал в глаза.
-Больно? Очень больно? Как у вас все вышло?
Маша начала было объяснять, но не смогла. Накатила слабость, губы дрожали, вместо внятного ответа получалось сипение.
-Сейчас, сейчас, потерпи немного.
Уговаривал ее веснушчатый автоинспектор. И, оборачиваясь к старшему напарнику, бормотал непоследовательно, точно она уже умерла у него на руках.
-Красивая, такая красивая. Прямо Снегурочка.
* * *
Рана оказалась неглубокой. Обработали и зашили ее в два счета. Маше даже стало стыдно, за себя. Чуть в обморок не шлепнулась, от ужаса, гаишника напугала. Он решил, девчонка вот-вот копыта отбросит. Волновался. А повода то и не было.
-Везучая ты, как кошка! Даже как три кошки сразу.
Вредным голосом констатировал бородатый невысокий хирург.
-Дубленка толстая, ремень кожаный опять же. Нож вошел под углом, неглубоко. Даже не проникающее ранение. Просто царапина по нашим понятиям. Зато крови, как с хорошо зарезанного барана натекло. Кружится голова?
-Немного.
Согласилась Маша. Лежащая на кушетке. Хирург снял перчатки, одну, другую с хлюпающим и одновременно шлепающим звуком. Плюх. Отбросил вниз, в тазик.
-Счастливая ты оказалась, дура. Не хрен садиться в машины к кому попало.
О происшедшем он уже составил свое личное мнение.
-Наука на будущее. И, заметь, этот урок тебе дешево обошелся. Маленький рубчик на боку. Можешь заливать пацанам, что утюгом припалила, самым кончиком. Какой дурень, может и поверит.
-Зачем?
-Чего зачем?
-Врать зачем?
Хирург пожал плечами. Отошел к столу, сел писать положенную тягомотину. Маша приподнялась. В дверь заглянул милиционер. С замотанным белым бинтом боком, в белом же бюстгальтере девушка тупо на него посмотрела.
-А где у нас жертва?
Скучно осведомился он. Маша пожала плечами.
-Понятия не имею.
-Ага.
Легко согласился мужчина в форме.
-Типа, девушка у нас с юмором.
Обратился уже к врачу.
-Можно ее допросить?
-Можно даже забрать. Царапина ерундовая. Пусть только появится завтра, в крайнем случае - послезавтра, повязку поменять. Через неделю швы снимем.
-Вот и замечательно.
Обрадовался офицер. Тут же велел Полежаевой.
-Слезай, на выход. Беседовать будем.
Маша повернулась к хирургу.
-Спасибо вам, доктор. Большое.
Врач не ответил.
* * *
Через три часа, заполненных дурацкими протоколами, ехидными вопросами, сердитыми мордами уставших ментов (не доверяющих ни одной бабе в мире, даже такой молодой и хорошенькой) Полежаева была готова лезть на зеленую, покрашенную масляной краской стенку, биться об нее лбом, и проклинать всех подряд.
Тут нарисовалась, явившись из ниоткуда, серо-зеленая физиономия капитана. Этот офицер вызвал невольное желание заскулить от отчаяния, таким непробиваемым показался. К тому же мордой он подходил по цветовой гамме к пыльным занавескам и стене. Интерьер под него подбирали, или наоборот? Интересный вопрос.
-Сергей Сергеевич.
Фамилию она уже не расслышала. Отупела от пережитого.
-Так что у нас стряслось?
Маша начала свою повесть по десятому разу. Желчный и хмурый офицер вдруг перебил ее, недослушав.
-Все ясно.
Маша закаменела, ожидая новых ужасов. В памяти зашевелились подброшенные внутренним голосом истории о продажных и пакостных ментах. Противный же, зеленолицый строгий мужчина неожиданно велел, обращаясь к кому-то за Полежаевской спиной.
-Дайте ей позвонить. Пусть девчонку заберут. Намучилась уже.
Маша в окровавленном свитере, растрепанная и недоверчивая, вздохнула. Кому звонить то? Не Геночке же. То-то сволочь обрадуется. Спросила не в впопад.
-А что с водителем?
-Жив будет, не помрет. Не бойся. В отличии от некоторых. А вот как, хорошо или нет, это вопрос отдельный. Удравшего найдем. Возможно.
-А другие двое?
Капитан сделал вид, что не услышал. Добавил строго.
-Одна лучше не оставайся. Эти дни. И по улицам лишний раз не лазь. Если что, звони.
-Хорошо.
Шершавая, сплошь в мозолях, ладонь неловко погладила девчонку по макушке.
-Коса у тебя, обалдеть. У моей дочки тоже такая была. Только покороче. Ты стричься не вздумай. Поняла?
Капитана отвлекли, ухватили за рукав, потянули вон из кабинета. Маша потеряла его из виду. Кто-то подвинул к ней поближе допотопный аппарат.
-Звони домой.
-Нету дома никого. Я с дедом живу, он в отъезде. А другу можно?
-Звони.
-Спасибо.
Маша, неловко поморщившись, дернулась, в боку кольнуло, сняла трубку. И набрала Буровский номер. Она его знала, на стене карандашом нацарапала, Мишка давно уже продиктовал, вот только никогда не пользовалась. Общались всегда в одностороннем режиме. Полупроводниковые отношения. Мишка звонит, а Маша изволит отвечать. И только.
-Алло?
-Ну?
-Это я, Маша.
-Ушам не верю. Хрю!
-Выручишь?
-Откуда?
Переспросил Мишка противным голосом. То ли сонным, то ли уставшим, то ли голодным, а может быть и таким и сяким одномоментно. То есть бука букой, а не славный парень с которым Маша привыкла болтать часами.
-Откуда выручать?
Опять пробормотал Мишка, деловито чавкая. Маша поразилась - так и есть - жует! Пока еще не проникаясь серьезностью момента, он промычал.
-Не молчи, не томи. Откуда?
Вот и вся любовь-морковь. Он кушает, а тут мешают разные нехорошие девочки. Невоспитанные.
-Из рук твоих коллег.
Буров сглотнул, перевел дыхание, рявкнул.
-Епрст! Первый раз в жизни ты сама мне звонишь. И по какому поводу!
-То есть ты мне не поможешь?
-Не смеши. Честное кабанье, уже одеваюсь, бегу спасать тебя из плена.
Теперь это не злобное чем-то питающееся чудовище с ней разговаривало. Нет. На другом конце провода из ниоткуда возник Буров. Дружелюбный и неравнодушный. Чем бы его стукнуть, свинтуса, за такие метаморфозы. Разозлилась Маша и тут же сама себя охладила. Нет, нельзя. Не сейчас. Лупить по башке и обижаться можно будет позже. Позже. Мавр еще не сыграл роли, не спас красавицу из застенка. Вздохнула.
