Дилан подошел и встал рядом, положив руки ей на плечи.

– Мне лучше уйти. Я обещал Самсону встретиться с ним после полудня, а мне еще надо зайти домой побриться. Судя по твоим красным щекам, моя щетина за ночь сильно выросла.

Она слегка отклонилась назад.

– Ты еще не видел, что твоя корявая щетина сделала с моими бедрами.

– Надеюсь, что не сильно тебя разочаровал, но мне не хочется больше притворяться Львом. Это как-то слишком глупо.

– Должна признаться, что я разочарована совсем чуть-чуть. Примерно так, как если бы узнала, что Санта-Клауса не существует.

– Я не говорил, что Льва не существует. Я просто сказал, что не знаю, кто он.

Она повернулась к нему.

– А почему тогда тебя стали называть Львом? Он притянул ее к себе.

– Я был в Египте уже пять лет, когда услышал о человеке, которого на черном рынке все зовут Львом. Это было обычным делом. Контрабандисты и воры часто берут себе прозвища вместо имен. Был один контрабандист из Верхнего Египта, известный под именем Сокола, но он погиб, когда попытался сбежать через пороги.

– Но почему ты решил быть Львом?

– Это моя собственная глупость. У меня тогда была любовница, маленькая требовательная танцовщица из Гизы. В один прекрасный день Аянна заболела. Возможно, она отведала курицы, которая слишком долго провисела в лавке на рынке. Но она была убеждена, что ее отравила моя бывшая любовница.

– Кажется, мне не очень хочется слушать эту историю. – Шарлотта приподняла бровь.

Дилан пожал плечами:

– А больше нечего и рассказывать. Аянна подговорила своих братьев, и они были готовы закопать бедную женщину живьем. Она ничего не хотела слушать, пока я наконец не брякнул ей, что я Лев. Это сразу же их охладило.

– Зачем ты это сделал?

– Это была семья, которая зарабатывала на жизнь тем, что обворовывала раскопки. Поэтому я беспокоился, что если они нанесут увечья этой женщине, никто из контрабандистов не станет покупать у них ворованные древности.

– И они поверили тебе?

– У меня уже была определенная репутация на черном рынке, поэтому это на них подействовало. И на меня тоже. Когда я увидел, как они отреагировали на мою откровенность, я решил воспользоваться новым преимуществом. Приняв на себя имя Льва, я неожиданно приобрел влияние, которое отличает настоящего контрабандиста. Это имя стало для меня пропуском в самые отвратительные круги преступного мира.

– Но неужели ты не боялся, что настоящий Лев нападет на твой след?

– Думаю, он так и сделал. Очень возможно, что тот человек, который пытался убить меня в Каире, и был настоящим Львом. Ведь я украл его имя и мог собирать секретную информацию.

На самом деле Дилан подозревал, что этот тип также причастен к скорпионам в музее. У такого человека в руках изрядная сила, он обладает достаточным количеством золота, чтобы подкупить целую банду англичан.

– Жаль, что тебе так и не удалось схватить его.

– Да, мне очень хотелось это сделать. Тогда я смог бы приблизиться к одному из самых высокодоходных каналов черного рынка. Но этот Лев слишком умен, чтобы проглотить наживку. Он преуспел, налаживая большие грузовые потоки, в которых растворяются экспонаты, предназначенные для Каирского музея. Боюсь, у него есть надежные контакты в серьезных археологических кругах.

При этом Дилан смотрел прямо на ее обручальное кольцо, но Шарлотта этого не заметила.

– А почему его называли Львом? Он покачал головой:

– Никто этого не знает. В прошлом году золотой буйвол исчез по дороге из Каира в Александрию. Уверен, что без Льва тут дело не обошлось.

– И несмотря на то что мы в Долине Амона никогда не находили ничего похожего на золотого буйвола, ты думаешь, что он заинтересовался нашими раскопками?

– Может быть. – Дилан указал на закрытую дверь. – Ты знаешь, нам стоит спуститься вниз прежде, чем сядет солнце. Рэнделл и другие слуги могут подумать, что я тебя замучил до смерти своими ласками.

Она отступила назад, расправляя подол своей бархатной юбки.

– Ерунда. Они не такие испорченные, как ты, и наверняка вежливо нас спросят, скоро ли мы закончим читать монографии. Или что-нибудь в этом роде.

Дилан только хмыкнул в ответ.

– Как обидно, – произнесла она со вздохом. – Все эти годы я думала, что Лев – это просто самонадеянный искатель приключений, которого зовут Диланом Пирсом. Я и не представляла себе, что это такой матерый преступник, каким ты его обрисовал.

– Значит, ты довольна, что я всего лишь самонадеянный искатель приключений?

– О, ты гораздо лучше! – Она схватила его за уши и – потянулась, чтобы поцеловать, но ее остановил стук в дверь.

Дверь с треском распахнулась, и в комнату заглянула Лори. Ее глаза сверкали от веселья.

– Рэнделл велел передать, что если вы уже закончили миловаться, он прикажет повару подавать завтрак в столовой.

Лори исчезла столь же стремительно, как и появилась.

– Я же говорил тебе, – пробормотал Дилан, глядя на Шарлотту. – Ты знаешь, я не удивлюсь, если узнаю, что ваш дворецкий и есть тот самый Лев. Он такой нахальный!..

На улице стоял кеб. Не переставая шел дождь, тоскливый и моросящий. Сильный ветер трепал деревья и нес холод, который безошибочно указывал на то, что наступила осень. В такую погоду прохожие старались поскорее пройти мимо, прикрываясь зонтами, не обращая внимания ни на карету, ни на ее одинокого пассажира. Что же до человека в карете, то его внимание было приковано к окнам второго этажа прекрасно отделанного особняка на Бел-грейв-сквер.

Через некоторое время он заметил фигуру, которая прошла мимо окна. Кто-то с бледно-золотыми волосами. Он знал, кто это, и он также понял, что она обнажена. Грязная шлюха. Неужели у нее и так мало забот? А она ходит в чем мать родила и не заботится о том, что любой может увидеть ее. И конечно, она не одна. Вот уже несколько недель ее редко встретишь одну, с тех пор как она снюхалась с этим алкоголиком валлийцем.

Дилан Пирс. Это имя и звучит как-то гадко. Ему всегда так казалось. Теперь он видит, что у этого отвратительного негодяя к тому же злая, бесчестная душонка. Завалить в постель безутешную вдову среди бела дня, в доме, полном идиотов слуг, которые только и ждут, чтобы превратить каждый шорох в сплетню.

Он видел, как ее мать с братом и сестрой уехали на рассвете. Он не обольщался мыслью, что присутствие родственников сможет помешать этим двоим заниматься любовью. Весь Лондон знал, какие эти Грейнджеры эксцентричные, бесстыдные и беспокойные создания. Если бы не голубая кровь леди Маргарет и рыцарское звание сэра Реджинальда, этого дома следовало бы остерегаться, а возможно, и избегать.

Шарлотта снова показалась в окне. Его глаза сузились, когда он увидел, что она одета во что-то лиловое. Он покачал головой. Несколько часов распутства с Пирсом, и вся скорбь забыта. Конечно, и так ясно, что она только разыгрывала тоску все это время. Он сомневался, горевала ли она вообще. Он знал, что дочери сэра Реджинальда всегда были эгоистками, упрямыми и эксцентричными. Но он даже представить себе не мог, что она свяжется с Диланом Пирсом так открыто – чуть ли не под носом у слуг.

Как было бы прекрасно – ворваться в особняк и удивить их обоих! Но они не стоят этого.

То, что действительно бесценно, так это его безопасность и безопасность материалов, присланных из Долины Амона. Эти двое шутов думают, что они снова разрушили его планы, но они жестоко ошибаются. Он еще преподнесет им хороший сюрприз.

Как он не предусмотрел эту возможность? Кто бы мог предположить, что эти двое встретятся в Лондоне и увлекутся друг другом? Он фыркнул при этой мысли. Они ничем не лучше встретившихся в подворотне дворняжек.

Он откинулся назад и стукнул в крышу кареты. Кучер тронул лошадь. Да, вот они кто: собачки. Тупые, грязные и несносные.

А он – Лев.

Самсон Поуп указал в темный угол ресторана.