Нами уже не раз говорилось об относительности исторических параллелей. И все же нельзя пройти мимо одной из них. Общественное развитие, отмечал В. И. Ленин, нередко происходит как бы по спирали. При всем неизмеримом различии между положением Советского Союза и всего социалистического лагеря в наши дни и обстановкой, в которой находилась молодая Республика Советов после окончания гражданской войны, можно отметить и элементы сходства. В обстановке 1921 -1923 годов были черты, часть которых впоследствии стала характерной приметой «холодной войны», а другие - разрядки международной напряженности и ее подрыва наиболее агрессивными кругами империализма, непрестанных усилий Советской страны по налаживанию международного сотрудничества.
В 1922 году, выступая на Генуэзской конференции, народный комиссар иностранных дел Г. В. Чичерин, следуя директиве В. И. Ленина, заявил: «Оставаясь на точке зрения принципов коммунизма, российская делегация признает, что в нынешнюю историческую эпоху, делающую возможным параллельное существование старого и нарождающегося нового социального строя, экономическое сотрудничество между государствами, представляющими эти две системы собственности, является повелительно необходимым для всеобщего экономического восстановления». Внешнеполитические акции, которые предпринимали В. И. Ленин и большевистская партия в те, уже далекие, годы, - в кровном родстве с советской политикой мира, разработанной и претворяемой в жизнь КПСС. Они связаны воедино неразрывной цепью идейной и практической преемственности. В этом смысле великий Ленин стоял у истоков политики смягчения международной напряженности. Ленинская политика явилась историческим прообразом миролюбивой внешней политики КПСС на современном этапе. Внешняя политика первых лет Советской власти заложила основы длительной мирной передышки для небывалых свершений первых пятилеток, изменивших облик нашей страны.
Много общего и в исступленных нападках империалистической реакции на внешнюю политику Страны Советов, проводившуюся В. И. Лениным после окончания гражданской войны, и политику, проводимую Советским Союзом в наши дни. С первых же месяцев нэпа буржуазная печать стала писать, что хозяйственное возрождение России возможно только на капиталистической основе, что по мере восстановления экономической жизни вообще «не останется места» для большевистских экспериментов8. У. Черчилль тогда поспешил заявить о «полном крушении социалистической и коммунистической теории»9. Нэп был якобы возвращением «к самому крайнему неравенству»10. Буржуазная пресса писала о «неприспособляемости марксистской ортодоксии к задачам реорганизации России»", именовала нэп «экономической контрреволюцией»'2. Провал прежних прогнозов о скором падении Советов, конечно, учитывался буржуазной и реформистской печатью. «Несмотря на это, - писала одна берлинская газета, - мы можем составить в самых общих чертах прогноз дальнейшего политического развития России. Или господствующая партия рано или поздно будет принуждена экономической необходимостью отказаться от своего безраздельного господства и встать на почву демократии (буржуазной. - Авт.), или ее диктатура будет свергнута революционным путем. Третьего не дано»13.
Повторяя вымыслы ультралевых оппортунистов, буржуазная пропаганда твердила, что «Ленин стал умеренным» . Буржуазная печать в унисон с «леваками» распространяла клевету, будто Ленин «открыто и без оговорок признал, что диктатура пролетариата потерпела фиаско»15, «полностью потерял веру в революцию» и стал «империалистом», поборником создания «всемирной державы» . Советские предложения, намечавшие пути развития экономических связей между Советской Россией и Западом, помещались под заголовками «Отход от большевизма»17. Последовательное проведение принципа мирного сосуществования, развития экономических связей между Советской Россией и Западом объявлялось отречением от мнимых попыток Кремля экспортировать революцию, капитуляцией перед капитализмом."" «Прошли те знаменательные дни, - писала газета английских «твердолобых» «Морнинг пост», - когда Россия была готова истребить капиталистическую Европу, их сменила мрачная современная действительность, к задачам которой как будто относится спасение России капиталистической Европой». Английские «твердолобые», разумеется, выступали против «спасения доживающего свои последние дни» большевизма18.
Не было нелепостей, перед которыми останавливались бы противники установления и развития нормальных экономических и политических отношений с Советской Россией. Так, британская консервативная печать развернула кампанию за отмену англо-советского торгового соглашения. Газета «Дейли мейл» писала, выделяя в передовой статье это место курсивом как особенно важный вывод: «Торговли в реальном смысле слова с Россией почти или вовсе не существует и не может быть до исчезновения большевизма»19.В парламенте от имени консервативного кабинета было разъяснено, что разрыв торговых отношений «ни в какой мере не повредит британской торговле»20. Невольно раскрывая подоплеку этих абсурдных утверждений, газета «Тайме» так объясняла позицию тори: «Торговое соглашение, бывшее очень сомнительным экспериментом, потерпело неудачу. Оно не привело к здоровой торговле с Россией. Напротив, оно стало главным средством укрепления советской монополии внешней торговли, которая является помехой для нормальных торговых связей с русским народом»21. Итак, никакой торговли, если она не ведет к «исчезновению большевизма» и к созданию «нормальных» капиталистических порядков в России. А раз этого не предвидится, отказ от огромного российского рынка, оказывается, «не наносит ущерба» британской торговле! К тому же делались отчаянные попытки возложить вину за подрыв советско-английской торговли на Советский Союз, на что прямо указывали министр иностранных дел Керзон и консервативная печать. Несуразность этих заявлений вызывала возражения в рядах лейбористов и либералов. «Что бы ни думал лорд Керзон, - писала либеральная «Манчестер гардиан», - русские явно стремятся сохранить торговые соглашения и в случае возможности улучшать отношения между двумя странами. Почему бы им не стремиться к этому? Они могут только выиграть и не могут ничего потерять. Лорд Керзон может не доверять их заявлениям, но так как их заявления и их материальные интересы столь полно совпадают, скептицизм должен явиться лишь свидетельством фанатического предубеждения»22.
Как признавала либеральная печать, тори пытались изобретать любые предлоги, чтобы требовать «ответных мер» против Советской России. Они не возмущаются мнимыми «нарушениями ею соглашения, а скорее приветствуют их, так как они способны привести к столь желанному для них разрыву отношений23. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать, например, «Обращение к лорду Керзону», опубликованное как раз во время предъявления Советской России пресловутого «ультиматума Керзона» в органе «твердолобых» (как называли правое крыло консерваторов) «Морнинг пост». В обращении осуждались любые связи с большевиками, «так как опасение скорого крушения современной цивилизации - страх, которым еще несколько лет назад были одержимы только безумцы, ныне овладел всеми мыслящими людьми, мужчинами и женщинами. Британский народ пассивно терпел и на Востоке, и на Западе действия всех тех сил, которые стремятся подорвать общество. Не пришло ли время выступить против этих подрывных тенденций и показать, что Великобритания все еще верит в цивилизацию и религию, которая является духовной основой ее существования?»24.
Противники нормализации отношений с Советской страной, приплетая не идущие к делу ссылки на цивилизацию и религию, утверждали, что они готовы идти лишь на нормальные связи, являвшиеся другим названием отношений на капиталистической основе и реставрации в Советском Союзе буржуазного строя. В наши дни нынешние империалистические «ультра» - прямые наследники тогдашних «твердолобых» - выдвигают под другими этикетками те же требования отказа от социализма.
Лорд Керзон и его единомышленники, развертывая яростную антисоветскую кампанию, вместе с тем истерически требовали прекращения «советской пропаганды» (такое требование, как известно, содержалось в «ультиматуме»). Консервативная печать призывала даже не обсуждать этого требования, а настаивать на его безоговорочном выполнении 5. При этом «твердолобые» в качестве довода против нормализации отношений с Советским Союзом приводили демонстрации протеста, прошедшие в нашей стране в связи с «ультиматумом Керзона». А такая признанная поборница западной демократии, как газета «Тайме», негодовала: «Советский поэт Маяковский, обращаясь с балкона к демонстрации, объяснял толпе, кем является, по его мнению, лорд Керзон. „Керзон, - заявил-Маяковский, - скрывается под маской лорда, но в действительности это - хищник"»26.
