Можно проследить и епископат Константинопольской Церкви от древности: 36 год — апостол Андрей Первозванный, 37 — апостол Стахий, 53 — епископ Онисим… и так без перерыва до Иоанна Златоуста (407 год). Именно присутствие законной иерархии в Церкви как Божьего установления делает эту Церковь истинной, Апостольской. Без иерархии, без священства нет Церкви. Об этом говорят все учителя церковные, среди которых и такой достойный святитель, как Игнатий Богоносец. В своем послании к Троллийцам он писал: «Все почитайте диаконов, как заповедь Иисуса Христа, а Епископа, как Иисуса Христа… пресвитеров же… как сонм Апостолов. Без них нет Церкви».

Сектанты же, поняв, что «без них нет Церкви», решили обзавестись собственной иерархией, избирая из своих общин лучших членов и «рукополагая» их. Образовалась такая самосвятская иерархия. Но подлинная практика Церкви таких рукоположении не знает и не принимает их. Мирянин не может дать благодати священства кому — то другому, так как не обладает ею сам. Вспомните из Ветхого Завета Корея, Дафана, Авирона, взбунтовавшихся против Моисея, призванного на служение Самим Богом. Когда они пожелали встать на его место, то разверзлась земля и поглотила бунтовщиков. Где нет законного священства, там нет и подлинной Церкви, а только простое собрание верующих, отошедших от Церкви и потому называемых еретиками. Святой Игнатий Богоносец в послании к Траллийцам (гл. 6) писал: «Итак, прошу вас, не я, но любовь Иисуса Христа, питайтесь одной христианской пищей, а от чужого растения, какова ересь, отвергайтесь. К яду лжеучения еретики примешивают Иисуса Христа, чем и приобретают к себе доверие: но они подают смертоносную отраву в подслащенном виде. Не знающий охотно принимает ее, и вместе с пагубным удовольствием принимает смерть».

Что же объединяет сектантов всех мастей и в чем они солидарны, не взирая на свой особый, так сказать, профиль? Безусловно, это ненависть к исторической Церкви. Эта почва сближает и роднит все, что не хочет вписаться в Церковь, несет чужеродный дух своему народу при отсутствии исторических корней. Вспоминаются строчки русского классика Ивана Бунина, которые вполне можно соотнести с этой проблемой. Кто хоть бы раз имел диалог или участвовал в диспуте с сектантами, не может не согласиться с такой меткой характеристикой:

Урим и Туммим (Исх. 28:30). Эти слова в буквальном смысле означают «Свет и совершенство». Составляли ли урим и туммим особое украшение первосвященника, или означали только свойство наперсника и камней его, или это были самые камни с вырезанными на них именами колен Израилевых, или составляли и означали другое что — нибудь — определенно не известно. В Священном Писании урим и туммим представляются в тесной связи с наперсником первосвященника. «Сделай наперсник судный искусною работою… и вставь в него оправленные камни в четыре ряда… Сих камней должно быть двенадцать, по числу двенадцати имен сынов Израилевых… На наперсник судный возложи урим и туммим, и они будут у сердца Ааронова, когда он будет входить во святилище пред лице Господне, и будет Аарон всегда носить суд сынов Израилевых у сердца своего пред лицем Господним» (Исх. 28:15–30).

Из этого видно, что урим и туммим составляли особое внешнее украшение, отличное от наперсника, хотя к нему и принадлежащее. Если же они составляли особое украшение наперсника, то следовало бы ожидать, что они, подобном другим принадлежностям Скинии и священнослужения точно будут описаны в книгах Моисеевых. Но этого — то и нет. Так, в кн. Исход 29:8–21, Числ. 27:21, Втор. 33:8 подробно описаны наперсник и драгоценные камни на нем, но об уриме и туммиме вовсе не упоминается. В кн. Царств нередко говорится о вопрошении Господа (1 Цар. 14:36–37; 22:10; 23:69; 28:6; 30:7), но об уриме и туммиме дается информация, что это было одно из различных средств, какими Бог отвечал вопрошающим Его. Сирах, прославляя древних великих мужей и упоминая об Аароне и его одеждах, урим и туммим также соединяет нераздельно с наперсником, где изображая подробно величие священного облачения и украшения первосвященника Симона праведного, ничего не говорится об уриме и туммиме. В Новом Завете об этих предметах вовсе не говорится. Иудейское предание также не дает точных сведений по этому предмету. Флавий не отделял их от драгоценных камней наперсника, приписывая им особенное блистание, когда Бог милостиво внимал приносимым жертвам и предвещал победу идущим на сражение. Флавий присоединяет, что камни эти перестали сиять лет за двести до того времени, как он начал писать свою историю (Древн. К.З.). По мнению некоторых западных толкователей Священного Писания урим и туммим, как символ истины, заимствован Моисеем у египтян, у коих верховный жрец носил на золотой цепочке на шее как образ или символ истины украшение из драгоценных камней, которое называлось «истина». В заключении следует сказать, что об уриме и туммиме не имеется точных сведений, а также сведений и относительно того, каким образом чрез них узнавалась и возвещалась воля Божия и какие случаи и решения подлежали этому способу откровения воли Божией, ибо в народе Божием были и другие способы, чрез которые открывалась и возвещалась воля Божия (1 Цар. 28:6). Одно известно, что великий первосвященник через урим и туммим мог вопрошать Господа (Числ. 27:21) и имел дар предсказывать будущее и открывать волю Божию вопрошающим о ней; видно также, что Бога вопрошали таким образом в важных случаях, касавшихся всего народа, а не частных запутанных споров и распрей (Суд. 1:1; 10:18); для решения обыкновенных спорных дел служило законное судопроизводство, а через урим и туммим вопрошали Бога в таких случаях, в которых никакой закон не мог давать решений, и существующее право не могло удовлетворить требованию дела. Касаясь самого образа или способа, как узнавалась и возвещалась при этом воля Божия: голос ли какой слышен был, или особенный блеск и свет камней наперсника давал понимать смысл ответа, или это было внутреннее некое озарение и просвещение в вопрошающем Господа, или это было мистическое таинственное действие священных имен, в Св. Писании нет на это никаких объяснений. Известно только, что это было высокое отличие и преимущество первосвященника, которое не подчинялось произволу человеческому, и после пророческого слова имело особенное значение.

После Самуила и Давида употребление способа познания воли Божией посредством урима и туммима уже не видно, а после плена прямо говорится, что священника с уримом и туммимом тогда не было, и потому некоторые дела оставлены тогда не решенными, «доколе не восстанет священник с уримом и туммимом» (1 Езд. 11:63. Неем. 7:55) Ожидаемый этот первосвященник с уримом и туммимом есть, конечно, Господь наш Иисус Христос. (Библейская энциклопедия. Москва, 1891 под изд. архимандрита Никифора).