— В спальнях, детка, в спальнях. Так что не смущайтесь оттого, что Мордехай согревается в постели, не прибегнув предварительно к услугам духовенства. Он все-таки куда порядочнее всех их.

Кэмпион старалась быть терпимой к его необузданности, ругательствам и кажущейся неприязни к ней.

— Вы давно его знаете?

— Кажется, будто всю жизнь.

— А моего отца вы знали? Серые глаза обратились на нее.

— Эретайна-то? А как же!

— Какой он был? Деворэкс захохотал.

— Смазливенький мальчик. Да, Этому красавчику везло, особенно с женщинами. Впрочем, мне-то он нравился, но был уж слишком умен. Быть умным вредно, детка. Только до беды и доводит.

— Где вы его встречали?

— На войнах. Я сражался за Швецию. — Он дотронулся до шрама на лице. — Вот это я заработал в Лютцене. Какой-то подонок с мечом. Ну да ладно, — Деворэкс иронически сощурился, — я-то его убил. — Он налил себе и без всякого перехода сказал: — Мы уезжаем завтра.

— Завтра, — удивилась она, так как знала, что в Лондоне ее все еще ищут, покидающих город путешественников останавливают, а экипажи обыскивают.

— Завтра, — кивнул Деворэкс. Он улыбнулся ей своей мрачной улыбкой. — Я нашел вам спутника, с которым вы будете в полной безопасности.

Его это почему-то рассмешило, но больше он ей ничего не сообщил.

В тот вечер Мордехай Лопес устроил в ее честь обед, прощальный обед. Кэмпион пыталась скрыть радость от предвкушения встречи с леди Маргарет и Тоби. Но Лопес все равно заметил ее нетерпение.

— По-моему, ваш сэр Тоби счастливчик.

— По-моему, это я счастливица.

— Вы мне напишете?

— Конечно.

Он поднял бокал.

— Я передаю вас в хорошие руки, Кэмпион. Вэвесор соберет печати. На это уйдет некоторое время, так что запаситесь терпением. А пока возьмите вот это.

Он подвинул к ней что-то через стол. Сначала она думала, что это печать святого Луки, но потом увидела листок бумаги.

— В Оксфорде к этому отнесутся с уважением.

— Не могу! — Она покачала головой.

— Почему? — рассмеялся он. — Свадьба дело дорогостоящее, Кэмпион. Вам потребуется платье, понадобится всех накормить, нужно будет где-то жить. Возьмите. Я настаиваю! Отдадите деньги, когда соберете печати.

Он дал ей тысячу фунтов. Она была смущена, потому что он и так уже заплатил за ее новую одежду, но Лопес отмахнулся:

— Вы забываете, Кэмпион, что вы богаты. Богатым несложно занимать деньги, это трудно только беднякам, кому они-то и нужны больше всего. Берите. И еще одно…

Она взглянула на него, чувствуя, что будет тосковать по нему, по его насмешливому уму, мягкости, доброте.

— Еще одно?

— Возьмите. — Он, как фокусник, извлек печать. Она посмотрела на нее:

— Почему вы не оставите ее у себя?

— Потому что она ваша. Вы должны принять на себя часть грозящей опасности, Кэмпион, вы должны быть мужественны. Мужество вам не помешает. — Он задумался. — Отдайте ее на хранение Тоби, если хотите, но у вас должна быть хоть какая-то вещь вашего отца. — Он положил печать на середину стола. — Она ваша. Я вручаю ее вам.

Она взяла печать, сознавая, что тем самым снова ставит себя под удар. Лопес спросил:

— Вы сохраните ее?

— Сохраню.

Он одобрительно кивнул и еще раз поднял бокал.

— Вот и отлично.

Рано утром, когда от ветра по Темзе бежала рябь, а над мостом на насаженных на пики головах изменников шевелились волосы, Вэвесор Деворэкс прокрался в комнату Кэмпион. Двигался он беззвучно, будто большой кот, и не было никаких признаков того, что он пил. В руках он держал фонарь.

Дверь открылась без скрипа — предварительно ее смазал сам Деворэкс.

Кэмпион спала, положив согнутую руку ладонью вверх.

У него под ногой скрипнула доска. Он застыл. Девушка облизала губы, пошевелилась и снова успокоилась. Света фонарь давал мало, но вполне достаточно, чтобы распознать лежавшую рядом с кроватью печать святого Луки.

Вэвесор Деворэкс поднял ее.

Он отнес ее в комнату с видом на Темзу, опустил на специально подготовленный стол, где уже лежал маленький квадрат из толстого стекла. Он смазал его маслом и, достав свечу из фонаря, капнул сургучом и прижал печать.

Он повторил свои действия во второй, в третий раз.

Свеча снова оказалась внутри фонаря, а кусочек стекла с драгоценным грузом он обернул лоскутком муслина, затем шерстью и сложил свою добычу в маленький деревянный ящик. Потребовалась минута на то, чтобы в одних носках вновь проникнуть в комнату Кэмпион, положить печать рядом с кроватью и убрать со стола все следы своей деятельности.

Затем он вытащил пробку из бутылки, плюхнулся на кровать и выпил за свое здоровье. Завтра он повезет девушку в Оксфорд, а потом начнет собственную хитроумную игру. Это будет игра не Лопеса, не Кэмпион, а его собственная. Одной печати было вполне достаточно. Деворэкс усмехнулся и с наслаждением припал к бутылке.

Было утро. Над рыбным рынком в Биллингсгейте кричали чайки. По улицам грохотали телеги, город пробуждался, начинал торговать — тот самый город, который патрулировали парламентские войска, разыскивавшие Кэмпион.

Марта Ренселинк принесла ей дорожную одежду.

— Не спрашивай меня ни о чем, Кэмпион, я все равно не знаю. Эта свинья мне никогда ничего не говорит.

Деворэкс прислал дешевенькое грубое черное платье и чепец такого же цвета.

Мордехай Лопес поцеловал ее в обе щеки.

— Может быть, я приеду к вам на свадьбу, ладно?

Она смутилась:

— Может быть, Тоби больше не хочет на мне жениться.

— Вы мне никогда не говорили, что он глуп!

Она засмеялась:

— Буду счастлива видеть вас на свадьбе.

— Если смогу. Не уверен. Счастливо, дорогая. Печать при вас?

— Да.

Печать была на шее и вызывала странно знакомое, необъяснимое чувство.

— Возможно, я попрошу Тоби хранить ее.

— Пусть будет так. — Он взял ее за локоть. — Деньги не забыли?

— Нет.

— Марта сложила в телегу одежду и еду на дорогу. Вы будете в безопасности! Вэвесор приготовил вам спутника. Не слишком приятного, зато он вас защитит.

— Спутника?

— Ему хочется, чтобы это было для вас сюрпризом. Идемте!

Во дворе стояла маленькая обшарпанная телега. Ее окружали люди Деворэкса, все они были на лошадях, хорошо вооружены, подпоясаны парламентскими поясами. Не вооружен был только Мэйсон. Одет он был так же бедно, как и Кэмпион, и ждал на козлах. Деворэкс подозвал ее:

— Иди сюда, детка! Познакомься, это твой брат. — Он указал на Мэйсона.

— Привет, сестренка, — откликнулся Мэйсон. Деворэкс захохотал.

— Что это ты делаешь, Мэйсон?

— Хороню отца, сэр!

Солдаты заржали. С удивительной легкостью для человека, которому уже под пятьдесят, Деворэкс вскочил на телегу и потянулся за Кэмпион.

— Дай руку.

В телеге стоял длинный ящик. Деворэкс приподнял крышку, и оттуда отвратительно завоняло.

— Вот твой отец.

Кэмпион скривилась. В ящике лежал труп старика. Истощенное тело было завернуто в грязный саван. Волосы были седые и прямые. Худые щеки нависли над посиневшими мертвыми губами. Вэвесор Деворэкс пояснил:

— Мы прозвали его «старина Том». Ты его дочь; у тебя есть бумаги, в которых сказано, что ты везешь его хоронить в Хай-Уайкомб. Если спросят, от чего он умер, говори — чума.

Он посмотрел на «старину Тома».

— Обошелся мне в десять фунтов. В этом проклятом городе на все растут цены. — Он опустил крышку и сказал Мэйсону: — Поедешь сам по себе, пока мы не выберемся из Лондона. Ясно?

— Да, сэр!

— Открывайте. — Деворэкс махнул в сторону ворот. — Поехали!

Они направились через город, чтобы не делать крюк на юг до следующего моста. На Лондонском мосту солдаты взобрались на телегу, но вид старика отвратил их от дальнейшего любопытства. То же самое повторилось в Ладгейте и у Найтсбридж, где их остановили в третий и последний раз. На этот раз Кэмпион переволновалась. Вэвесор Деворэкс со своими людьми ускакал далеко вперед, скрылся из виду, и ей стало страшно, вдруг солдаты что-нибудь заподозрят. Мэйсон же не беспокоился. Он все бормотал слово «чума», и солдаты поспешно отправляли их дальше.