— Ты?

— Да, сэр?

Лицо человека было перекошено от злобы и затаенной ненависти.

— Это ведь ты, правда? Лэзендеров выродок! — Он отступил, возвысив голос — Предатель! Предатель!

— Сэр! — Тоби говорил столь же громко. Прохожие наблюдали, готовые поддержать задиру, но Тоби заставил их слушать себя. Он отпустил руку Кэмпион, задрал рукав, показав большой белый шрам на левой руке.

— Вот это я заработал в прошлом году при Эджхилле[2]. А вы где были, сэр? — Тоби сделал шаг вперед, его правая рука легла на эфес с чашкой. — Эту шпагу я обнажал за Господа, сэр. А когда силы зла окружили меня, вас рядом со мной не было! — Тоби грустно покачал головой. — Возблагодарим Бога, братья и сестры, за то, что он спас меня, капитана Скэммелла, от орд папистов этого самого Карла. Я предатель, да? Тогда я горд тем, что стал предателем ради моего Господа и Спасителя. Я убивал во Имя Господа, братья, но был ли рядом этот человек?

Тоби так убедительно имитировал протестантских ораторов, что вскоре вся небольшая толпа склонилась на его сторону. Зачинщик ссоры растерялся от благочестивой пылкости Тоби и с готовностью принес извинения, умоляя брата Скэммелла преклонить с ним колено в молитве. К несказанному облегчению Кэмпион, Тоби был великодушен в победе и, уклонившись от молитвы, но с набожными речами продолжил путь сквозь редеющую толпу. Когда опасность миновала, он ухмыльнулся:

— Этот шрам я заработал два года назад, когда полетел с лошади, однако сейчас он пришелся весьма кстати.

Она засмеялась, но ее охватило беспокойство.

— Тебя найдут, Тоби!

— Я загримируюсь, как актеры.

— Будь осторожен.

Некоторые меры предосторожности Тоби все же принимал. Он перестал ночевать в доме отца, а вместо этого пользовался комнатами друга, расположенными в черте города, однако инцидент с разгневанным субъектом в Сент-Джайлзе не давал ему покоя.

— Остался один завтрашний день.

— А что потом?

Они помедлили перед домом миссис Свон. Он улыбнулся ей той мягкой, веселой улыбкой, которую она обожала.

— Потом мы поженимся.

— Это невозможно.

— Почему?

— Из-за твоего отца.

— Мой отец безнадежно влюбится в тебя.

— Тоби! Ты же сказал, он даже знакомиться со мной не желает!

Тоби снова улыбнулся, ткнув ее в щеку пальцем:

— Куда он денется. Ему придется это сделать. Он не может отказаться знакомиться с моей женой, правда?

Она посмотрела на него, чуть посерьезнев.

— Мы сошли с ума, Тоби.

— Вероятно, — сказал он. — Но все будет хорошо, обещаю. Все будет хорошо.

Она верила ему, но ведь она была влюблена, а влюбленным всегда кажется, что судьба на их стороне.

Сидя один наверху в гостиной в доме, из которого через две недели ему предстояло уехать, сэр Джордж Лэзендер раскурил трубку своего любимого табака и подумал, как было бы здорово, если бы распространенное поверье, что листья табака — коварный продукт, вызывающий неестественные страсти и причудливые фантазии, соответствовало бы истине. Может, легче было бы отрешиться от тягот действительности.

Он вот-вот оттолкнет от себя зятя и старшую дочь. Он не думал, что вражда будет серьезной, но холодок наверняка появится.

Вот и Тоби он оттолкнул.

Дважды солдаты обыскивали дом в поисках сына, и дважды сэр Джордж совершенно искренне заявлял, что не знает, где тот. Он подозревал, что сын остался в городе, и ежечасно страшился сообщений о том, что Тоби арестован и брошен в тюрьму.

Во всем виновата эта девчонка. Девчонка Слайз. Сэр Джордж злился. Это, должно быть, хитрая, амбициозная особа, коль уж ей удалось заманить в свои сети его сына.

Он устроился возле окна, выходившего на восток, и стал смотреть на улицу. Было темно, лишь огни нескольких факелов то вспыхивали, то гасли. Двое солдат, в чьих шлемах отражалось красное пламя, проследовали в направлении Ройал Мьюз. В противоположную сторону прогромыхала пустая телега.

И чего только она не наговорила Тоби, чтобы завлечь его! Басни о Договоре, о печати, о несметных богатствах, верить в которые способен лишь ребенок. Но несмотря ни на что, Тоби ей верил! Он говорил с отцом о сэре Гренвилле Кони, о Лопесе и Эретайне, об украшении на цепочке. Какая чушь.

Сэр Гренвилл Кони был уважаемым человеком, членом парламента, адвокатом, блистательно зарекомендовавшим себя в суде лорд-канцлера. Теперь он нажимал на рычаги власти в парламентских комитетах. Что может связывать сэра Гренвилла с провинциальным пуританином?

Лопес. Сэр Джордж знал с дюжину Лопесов, все испанские евреи, но в Англии никого из них не осталось, правда, сэр Джордж подозревал, что несколько евреев преспокойно и по-прежнему незаметно живут в городе. Лопес. Что может быть общего у испанского еврея и девушки из Дорсета?

И, наконец, Эретайн. Сэр Джордж признал, что воспоминание об этом человеке ему приятно. Был такой Кристофер Эретайн, друг Джона Донна, которого все звали просто Кит, но он, как полагал сэр Джордж, умер уже много лет назад. Других Эретайнов, кроме Кита, сэр Джордж не знал, хотя, возможно, они и были. Леди Маргарет, наверно, в курсе, ей известны все именитые семейства.

Сам сэр Джордж не был знаком с Китом Эретайном, хотя в молодости сотни раз слышал разговоры о нем. Говорят, Джон Донн называл его самым безумным из всех безумцев Англии, которому в этой стране не было равных в бою, в хитрости и в любви. Проказник с дамами, острослов, поэт, человек, которого король Иаков бросил в Тауэр. Ему каким-то образом удалось выбраться, но ценой тому было пожизненное изгнание из Англии.

Сэр Джордж попыхивал трубкой, окутав себя клубами дыма, и пытался сообразить, что еще ему известно об Эретайне. Плохой поэт, помнилось сэру Джорджу, слишком много страсти и мало строгости. Его уж, скорее всего, нет на свете. Если человека хоть раз напечатали, его тянуло бы, как хорошо знал сэр Джордж, публиковаться снова и снова, а за последние двадцать лет, а то и больше, Эретайн ничего не напечатал. Боже мой! Какие общие дела могут быть у покойного поэта и семейства Слайз?

Тоби сказал, что она красавица, вспомнив о чем, сэр Джордж презрительно скривился. Если вам двадцать четыре, всякая девушка — красавица, все равно как голодному любая еда вкусна. Сэр Джордж вернулся к своему стулу, с сожалением оглядев пустые полки. Все книги были упакованы и готовы к отправке.

Одно Тоби ему по крайней мере обещал. Он вернется в замок Лэзен, как только эта девчонка закончит свои дурацкие дела. Сэр Джордж очень боялся, как бы его сын не женился на девице Слайз по дороге, но Тоби дал слово сперва поговорить с матерью. Сэр Джордж воспрянул Духом.

Леди Маргарет Лэзендер положит конец всем ее притязаниям. Ему стало девчонку почти жаль, когда он представил ее лицом к лицу со столь грозным противником. С графом Флитом сэр Джордж передал письмо, которое должно было достичь замка Лэзен задолго до появления там Тоби. В письме он обо всем предупреждал леди Маргарет, а предуведомленная, она будет еще опаснее.

«По словам самого Тоби, девушка никогда ничего не читала, кроме Священного Писания. Ее манеры — результат пуританского воспитания, а о ее происхождении тебе известно не хуже, чем мне.

Доводами, в которые мне трудно поверить, девушка убедила Тоби, что она унаследует кучу денег. Это чудесная сказка, романтическая история, столь же опрометчивая, как и сам Тоби».

Сэр Джордж помнил письмо наизусть. Разве его сын не знал, что должен жениться на деньгах? Боже всемогущий! Старый дом в Лэзене пора заново крыть черепицей, на водяной мельнице надо поставить новый вал. Сэр Джордж знал, во что еще во времена его деда обошелся старый вал, и ему страшно было даже подумать, сколько это будет стоить по нынешним ценам. Если Тоби не женится на деньгах, арендную плату в Лэзене придется поднять, а этого очень не хотелось ни сэру Джорджу, ни леди Маргарет.

Однако вопрос был не только в деньгах. Тоби должен жениться на хорошем происхождении, на соответствующем воспитании, на девушке, чьи манеры позволили бы ей выполнять обязанности хозяйки Лэзена. Сэр Джордж грустно покачал головой.