Фанатики раздували восстание, меняли его направленность. Теперь они разглагольствовали об устранении не только епископов, но и самого короля. Проповедовали отмену собственности и привилегии, и сэр Джордж с ужасом припомнил популярный прошлогодний стишок:

Мы дворян поднимем насмех,

Пусть прикусят языки.

Джентри духом не воспрянут,

Не поднять им головы.

Сам сэр Джордж был джентльменом, а его старшая дочь Анна вышла замуж за графа Флита, дворянина. Граф Флит, верный пуританин, верил, что фанатиков можно обуздать, но сэр Джордж больше так не считал. Он не мог поддерживать то, что в итоге должно было уничтожить и его самого, и его детей. Поэтому он, хоть и неохотно, но решил перейти в противоположный лагерь. Он запакует свои драгоценные книги, серебро, оловянную посуду, мебель, расстанется с Лондоном и парламентом и вернется в замок Лэзен.

Конечно, без Лондона будет скучно. Он оторвал взгляд от Харингтона и с любовью посмотрел на двор перед собором. Сюда стекались безработные слуги в поисках новых хозяев, здесь книготорговцы расставляли свои лотки, здесь же под сенью креста святого Павла читались пламенные проповеди. Здесь была жизнь, пестрота, движение, и сэру Джорджу всего этого будет не хватать. Ему нравилась кипучая жизнь Лондона, его людные улицы, нескончаемый шум, длинные разговоры, ощущение, что то или иное событие происходит здесь потому, что так угодно людям. Он будет тосковать без политики, без смеха, без дома неподалеку от Чэринг-Кросс, из которого с одной стороны были видны зеленые поля, а с другой — дымный центр великого города. Но Лондон был сердцем предпринятого парламентом восстания. И, переходя на сторону короля, надо было позаботиться об отъезде.

— Сэр Джордж! Сэр Джордж! — Голос доносился со стороны Ладгейт-Хилла. — Сэр Джордж!

Он неохотно положил книгу на лоток. Этого человека он не мог проигнорировать, притворившись, что читает.

— Дорогой Джон!

Всего несколько минут назад сэр Джордж думал о своем зяте, графе Флите, и вот теперь раскрасневшийся, потный граф проталкивался сквозь полуденную толпу собственной персоной.

— Сэр Джордж! — крикнул он еще раз, опасаясь, что тесть все же может скрыться.

Сэру Джорджу было пятьдесят пять, и коллеги считали его стариком, хотя он по-прежнему оставался энергичным и подвижным. Волосы у него поседели, но в лице сохранилась живость, благодаря которой он выглядел моложе своих лет. Граф Флит же, напротив, хоть и был на двадцать лет моложе сэра Джорджа, имел вид человека, обремененного заботами и преждевременно состарившегося. По натуре он был серьезен и, сэру Джорджу казалось, даже скучноват. Подобно многим аристократам, он был убежденным пуританином, сражавшимся на стороне Парламента.

— Я подозревал, что встречу вас здесь. Я из Уайтхолла. — У него это прозвучало будто жалоба. Сэр Джордж улыбнулся.

— Всегда рад тебя видеть, Джон.

— Нам нужно поговорить об очень важном деле, сэр Джордж.

— А-а. — Сэр Джордж окинул взглядом двор, зная, что графу не захочется беседовать в столь людном месте, и с неохотой предложил вместе вернуться на лодке в Уайтхолл. Странно, но компания лодочников никого не смущала.

В тени развешенного на веревках белья они направились к причалу Святого Павла вниз по крутой улице, заполненной торговцами, и встали в очередь в ожидании лодки, придерживаясь правой стороны, потому что им нужна была лодка с двумя парами весел, а не с одной, достаточной для перевозки одного пассажира. Задержка раздражала графа Флита. Он был человеком занятым, через неделю собирался отправиться на войну в западные районы. Сэр Джордж не мог представить себе своего осанистого, важного зятя во главе войск, но свои шутки держал при себе.

Они шаркали по каменному причалу, пока двигалась их очередь, а сэр Джордж тем временем разглядывал залитые солнцем дома на Лондонском мосту. Жаль, думал он, что дома, которые сгорели на мосту со стороны города, так и не были восстановлены. Из-за этого все огромное сооружение казалось скособоченным, но все равно этот мост через широкую реку с выстроенными на нем домами, магазинами, дворцом и часовней оставался одной из достопримечательностей Европы. Сэр Джордж ощутил горечь утраты. Он будет скучать по усеянной лодками, поблескивающей в лучах солнца Темзе, по утыканной мачтами линии горизонта.

— Куда, жентмены? — услышали они веселый голос, и граф помог сэру Джорджу сесть в лодку.

— Прайви-Стэрз!

Граф Флит умудрился произнести название так, будто речь шла о деле чрезвычайной важности.

Лодочники налегли на весла, и маленькое суденышко понеслось по реке. Сэр Джордж посмотрел на зятя:

— Ты хотел со мной поговорить, Джон?

— Дело касается Тоби, сэр Джордж.

— А-а!

Сэр Джордж боялся, что граф догадался о его колебаниях, но слава Богу, он хотел поговорить на другую тему.

— Что он теперь натворил?

— Вы разве не знаете?

Сэр Джордж сдвинул шляпу на затылок и подставил лоб солнцу. Справа лондонская стена заканчивалась у Бэйнард'з Касл, далее располагался старый театр Блэкфайр. Сэр Джордж решил, что лучший способ защиты — изобразить недоумение.

— Тоби? Он же в Грейз-Инн, как тебе известно. Думаю, ему полезно узнать кое-что о законах, ло крайней мере хотя бы для того, чтобы держаться от них подальше. Но, знаешь, пожалуй, ему там скучновато. Да, очень скучно. А в таких случаях он становится необузданным. Я тоже когда-то был таким. — Он посмотрел на зятя. — Молодежи свойственна неистовость, Джон.

Граф Флит нахмурился. Сам он никогда таким не был.

— Простите, сэр Джордж, но дело в другом. — На камзол попали брызги, и граф без толку хлопал по черной материи. — Боюсь, оно не доставит вам удовольствия.

Граф был явно удручен тем, что должен сообщить плохие новости.

Сэр Джордж мягко проговорил:

— Я с нетерпением жду, что ты скажешь.

— Да, да, конечно. — Флит энергично закивал, потом, наконец, решился. — Ваш сын, сэр Джордж, активно поддерживает наших врагов. Он делает вид, что это не так, но это факт.

Граф говорил задумчиво, тыча пальцем в колено, будто подчеркивая значение сказанного:

— Если о его действиях станет известно соответствующим лицам, его арестуют, отдадут под суд и, без сомнения, упекут в тюрьму.

— Да. — Сэр Джордж по-прежнему говорил мягко. Отвернувшись от своего спутника, он смотрел на толпу, ждавшую лодок у причала Тэмпл. Тоби не скрывал от отца своих симпатий, но откуда о них проведал граф Флит? — Я надеюсь, Джон, ты знаешь наверняка?

— Наверняка. — Граф Флит был искренне расстроен, что принес дурные известия. — Боюсь, это совершенно точно.

— Тогда расскажи подробнее.

Граф, как и опасался сэр Джордж, начал с самого начала и методично изложил все действия Тоби. Сэр Джордж знал, что так оно и было. Тоби оказался замешанным в роялистский заговор, который, как понимал сэр Джордж, был обречен. Ядро недовольных в Лондоне составляли богатые торговцы, не поддерживавшие парламент. Некоторые из них послали королю в Оксфорд сообщение, что если он даст знак, то поддержка будет обеспечена. Они замышляли восстание против восставших, мятеж в сердце Лондона. И сэр Джордж знал, что Тоби должен был выяснить численность недовольных и то, сколько народу смогут повести за собой торговцы-роялисты.

Сэр Джордж знал все это от самого Тоби. В отношениях отца и сына царили любовь и уважение. И, хотя сэр Джордж не мог всецело одобрить тайную деятельность Тоби, он не мог и запретить ее, потому что сам тоже разочаровался в парламенте.

Граф Флит обратил к сэру Джорджу свое круглое озабоченное лицо:

— У одного из тех, с кем говорил Тоби, есть секретарь, человек неколебимой веры, и он сообщил обо всем, священнику своего прихода. Священник же, зная о моем родстве с вами, изложил дело мне. А я пришел к вам.

— И я благодарен тебе, — Сэр Джордж говорил искренне. — Понимаю, что это поставило тебя в затруднительное положение, Джон.