Поль далеко не был уверен, что он понял все, что было изображено на чертежах, особенно на втором. Но теперь он точно знал ответ к загадке медальона. Солнце было той силой, которая сотворила этот мир и которая могла его уничтожить!

Все вернулись к месту, откуда некоторое время назад группы отправились на поиски. Группа Келлана уже ждала их там.

– Ты когда-нибудь видел что-либо подобное? – обратился Фарант к Полю, протягивая ему зажатую между пальцами кость. – Возьми ее в руку и скажи, что ты думаешь по этому поводу.

Поль взял кость в руку. Она оказалось неправдоподобно легкой.

– Она – полая, – воскликнул Фарант. – Забавная косточка, не так ли? Мы нашли ее на полу в огромной пещере.

– Дай посмотреть, – попросил Брайн, ему понадобились секунды, чтобы определить, что кость принадлежала какой-то птице.

– Птице? – переспросила Карин.

– Да, это птичья кость.

Торен не разделял их интереса к кости.

– Я за свою жизнь повидал достаточно костей, – пробурчал он. – Но я знаю точно, что чем скорее мы выберемся из этого странного места, тем лучше.

Келлан пояснил:

– Этот корабль – большая могила. Нам удалось открыть несколько дверей. Скорее всего, это были жилые комнаты. И на кроватях мы нашли кости. Человеческие кости.

– Это корабль смерти! – прошептал Торен.

Роджер был тоже напуган.

– Как ты думаешь, что здесь произошло? – обратился он к Полю. – То же самое, что случилось с экспедицией твоего прапрадеда?

– Я так не думаю, – ответил Поль.

Калферон был мертвой планетой. Теперь Поль окончательно понял это. Ни одно животное не поселилось на его земле. Никакие дикие звери, которые появлялись в его воображении из-за скал, никогда не обитали здесь. Это был иссушенный мир, неспособный поддерживать жизнь. У загадки герцога Вайтина была только одна-единственная отгадка. И только она имела смысл.

– Соперничество между поместьями было особенно сильно в сто пятидесятом году, – начал свое объяснение Поль. – В экспедицию вошли по три человека от каждого поместья: трое от Салкрида, трое от Церуса и трое от Каркана. Скорее всего, этот поход был организован, как некий символ единения трех поместий. В конце концов, они все были джарредами. К сожалению, ни один из них не догадывался, что они найдут за этой песчаной стеной. Ведь фотоустройство, собирающее свет, находится в Восточных горах, а это – часть поместья Каркан. Поэтому шестеро остальных из Церуса и Салкрида испугались того, что могли бы сделать Бенэярды, если бы им удалось запустить всю эту машину в действие. Тогда в руках герцога Каркана окажется оружие, с помощью которого он сможет либо даровать жизнь, либо сеять смерть! Он же в любой момент мог бы взорвать джоари-мешки под их поместьями, и тогда их земли рухнут на поверхность планеты! И все шестеро пришли к твердому решению, что Бенэярд не должен вернуться обратно. Скорее всего, между ними завязалась схватка. В живых остался лишь герцог Вайтин. Может, ему просто повезло, может, он был искуснее их. Он вернулся, но на его ноге зияла страшная рана, и скорее всего она была нанесена ножом.

Неожиданно в голове Поля промелькнула мысль:

– Может быть, именно тем ножом, которым герцог пригвоздил к столу записку. Его лезвие было девяти дюймов в длину. И как было записано в медицинском журнале замка Чалмет, рана герцога была той же глубины. И без сомнения, нож принадлежал одному из трех воинов поместья Салкрид. Цвета на рукояти ножа были цветами семейства Орсиник. – В любом случае, – продолжал Поль, – герцог Вайтин пришел к мудрому решению, что оружие не должно было принадлежать ни одному из джарредов.

Поль разложил на земле найденные ими чертежи и с помощью Брайна объяснил всем остальным, что на них было изображено.

– Теперь обстоятельства изменились, – заключил Поль. – У нас теперь один общий враг – Тайден. И мы можем использовать это оружие, чтобы уничтожить его. Но мы сможем сделать это, только если снова овладеем замком Чалмет. Только оттуда мы сможем в полном смысле этого слова взорвать землю под ногами его солдат.

– Но ведь это не так просто – снова захватить замок Чалмет, – понуро заметил Фарант. – Нас всего девять человек.

На мгновение вспыхнувшая надежда, погасла. На какое-то время Поль углубился в свои мысли.

Остальные занялись приготовлением ужина. Пищу разогревали на пламени горелок, наполненных животным жиром. Горячая пища немного всех приободрила. После ужина было предложено обследовать комнату под песчаной воронкой.

– Может, это машинное отделение, – предположил Брайн.

Все встали, чтобы отправиться в новое путешествие, за исключением доктора Фаранта.

– А тебе разве не интересно? – спросил Поль.

– Нет, эта механика меня не волнует. Вот приготовить горячий сукри, я думаю, дело стоящее.

Поль был приятно удивлен.

– Ты взял с собой сукри?

Сукри – растение, которое использовали для приготовления напитка. Обычно небольшой кусок стебля сукри опускали в горячую воду. Стебель растворялся, и напиток приобретал слегка горьковатый вкус и издавал неповторимый аромат. Обычно, в зависимости от вкуса, использовали два или три стебля растения.

Фарант улыбнулся:

– У нас осталось много горячей воды, Поль, а у меня достаточно стеблей сукри.

Когда они вернулись из своего недолгого похода на треноге уже кипела вода. Рядом были разложены стебли. Фарант приготовил напиток, и его разлили по чашкам. Был предложен тост «За победу над лордом Тайденом!». Все выпили сукри.

Скоро настало время отправляться спать.

Фарант лежал на сложенном плаще и, прикрыв глаза, наблюдал за всеми. Один за другим они тихо засыпали. Когда успокоился последний, Фарант уже знал: это будет крепкий сон, из которого нет возврата. Гордазин был надежным ядом: ни вкуса, ни цвета. Постепенно он парализует мышцы, и сердце перестанет биться. Он подлил яд в кипящую воду, когда все отправились обследовать последнюю комнату. Никто не обратил внимания и на то, что, когда он разливал горячий напиток по чашкам, он пропустил свою – кипяток в нее был налит заранее.

Какое-то время Фарант предавался воспоминаниям о давних, более счастливых днях своей жизни. Ему тогда было двадцать, а Елене – девятнадцать. Он отчетливо помнит ту первую ночь, которую они провели вместе. Это было в его комнате, куда его поселили в замке Хопкитч. Комнатка была небольшой: в ней едва помещались кровать, стул, письменный стол и книжный шкаф с его книгами по медицине. По комнате все время гуляли сквозняки. Но в ту ночь им было жарко, и они лежали поверх одеял. Они лежали и прислушивались к мерным ударам дождя в небольшом дворике замка. Вместе с этим монотонным ритмом успокаивалось и биение их сердец.

– Ты должен был поступить к Роаргарту вместе со мной и изучать рисование и живопись, – говорила тогда Елена. – По крайней мере, там комнаты гораздо удобнее и там нет таких сквозняков.

Роаргарт был талантливым художником, жившим в своем доме в двух милях к югу. Он обычно брал себе четырех учеников, и они жили у него в доме. Фарант подумывал получить разрешение на посещение некоторых из уроков мастера. Он от природы обладал некоторыми способностями к рисованию.

– Боюсь, я не выдержу этого седовласого старого Роаргарта, – ответил Фарант.

– Седовласый, старый Роаргарт, – повторила Елена. Она лежала рядом с ним и кончиком пальца чертила какой-то замысловатый рисунок на его груди. – Осмелюсь заметить, твое описание учителя просто повергло бы его в ужас.

– Думаю, да! Седовласый, старый, напыщенный, с большим самомнением, надутый, жирный.

– Так еще и напыщенный, с большим самомнением, надутый и толстый?

– Да.

– Но мне он все равно нравится.

Они рассмеялись и вскоре забыли об учителе. Они провели всю ночь вместе.

Фарант был уничтожен в ту ночь, когда принц Джейман Бенэярд отнял у него Елену. Принц познакомился с Еленой на вечере, который устроил Роаргарт. Елена была первой любовью Фаранта, и тем болезненнее была ее потеря. Время должно было бы залечить его раны, но этого не произошло. Его любовь к Елене, теперь леди Бенэярд, навечно поселилась в его груди и постоянно жгла его.