Максим Леонидович недолго пыжился, пытаясь придумать остроумный ответ. Ничего у него не вышло. Мой кабинет он покинул молча.

Это был мой безоговорочный триумф!

По дороге домой я зарулила к Верунчику. Дверь она открыла без лишних вопросов, но увидев на пороге меня, удивилась так, словно я была четырехглавым марсианином, по-соседски попросившим у нее стаканчик сахарного песку. Оно и понятно – мы с ней знакомы не первый год, но впервые я пришла к ней в гости по собственной инициативе. Обычно наша так называемая дружба заключалась в том, что это Верка трезвонит в мою дверь, а я делаю телевизор потише и отчаянно пытаюсь сделать вид, что меня нет дома, чтобы избежать ее навязчивого общества.

– Сашка? – вытаращилась она. – Ты ко мне?

– А к кому же еще, – усмехнулась я, – впустишь?

– Конечно, – посторонилась она, – что-то случилось?

– Не совсем… Я просто хочу с тобой посоветоваться.

– Ты? Со мной? – с нарастающим изумлением переспросила она. – Это уже интересно. Ладно, проходи на кухню. Чай будешь? Только долго я советоваться не могу, у меня свидание.

– Я смотрю, ты вошла во вкус.

– Это как наркотик, – с застенчивой улыбкой согласилась Верунчик, – очень затягивает. Не знаю, смогу ли я без этого прожить. И не знаю, что меня уже интересует больше – процесс или результат.

– В смысле? – нахмурилась я.

– Ну вот ты знакомишься по Интернету ради какой-то цели, правильно? Наверное, чтобы найти идеального мужчину.

– Наверное, – неуверенно согласилась я. Хотя мои личные интернет-встречи давно уже превратились в фарс.

– А я уже давно в идеальных мужиков не верю, – Верка подперла накрашенную щеку ладонью, – и знакомлюсь ради самих знакомств. Понимаешь, Сашка, я просто привыкла каждый день ходить на два-три свидания! Посмотри, что у меня с квартирой, – она обвела полной рукой по сторонам. Повсюду – на буфете, столе, серванте и даже на полу стояли емкости с цветами разной степени благородства – от хрустальных ваз до трехлитровых плохо вымытых банок.

– Ух ты, – восхитилась я, – ты прямо как оперная певица, принимаешь лавры.

– Ну да, – польщенно улыбнулась Верунчик, – вот я и думаю, как же я смогу без этого всего? Я подсела на свидания по Интернету, как на сильный наркотик… Ладно, хватит обо мне. Ты, кажется, поговорить хотела.

– Ну да. Верка, меня один британец приглашает в гости, – выпалила я, – я не знаю, что делать. По фотографии мне он понравился. По разговору тоже.

– А кто платит за это? – деловито осведомилась она.

– Да какая разница? – пожала плечами я. – Но вообще-то он.

– Тогда о чем разговор, поезжай, конечно! Что ты теряешь?

– Не знаю… Это как снег на голову. Никогда не думала, что я буду этим заниматься.

– Да не волнуйся ты так! – рассмеялась Верунчик. – Хотя я в первый раз тоже знаешь как нервничала. Но я ведь и за границей-то раньше не была. Вот увидишь, когда втянешься, будешь вспоминать наш разговор со смехом!

Я с сомнением посмотрела на Верунчика. Вид у нее был спокойный, сытый и… равнодушный. Она вовсе не производила впечатление «девушки в поиске». И мне вовсе не хотелось превратиться в такую вот лениво рассуждающую о поисках любви свиноматку, разъевшуюся на ежедневных походах в ресторан с очередным, как она выражается, простофилей, который виноват только в том, что посмел надеяться разглядеть в ней женщину мечты.

– Вер, но я вовсе не хочу втягиваться, – тихо объяснила я, – мне он и правда очень понравился. Это смешно, ведь мы всего один раз поговорили по телефону, и он может оказаться кем угодно…

– По-моему, ты слишком много думаешь. Поезжай и все тут. Вы уже точно договорились?

– Да ни о чем мы еще не договаривались! – я уже пожалела, что обратилась с этой, в сущности, надуманной проблемой именно к Верунчику. Ну кто меня за язык тянул?

– Санька, а чего ты так странно на стуле елозишь? – вдруг спросила она.

И только тогда я заметила, что непроизвольно пытаюсь унять зуд в спине (заживающая татуировка чесалась не хуже стригущего лишая) путем незаметного почесывания оной о спинку стула. Егор настрого запретил даже прикасаться к рисунку в первые дни, дабы неосторожным движением его не повредить. Но время от времени я запрет этот нарушала, потому что порой ощущения были настолько сильными, что я думать ни о чем не могла, кроме того, что у меня нестерпимо чешется спина.

– Да это я… так, – вздохнула я, понимая, что Верунчик все равно не отвяжется, пока не узнает правду, – это может показаться тебе странным, но я… Короче, я татуировку сделала.

– Да ты что? – взревела она так громко, что от испуга я чуть чашку из рук не выпустила. – Показывай!

– Только она… большая, – застенчиво оговорилась я, задирая свитер, – рекомендую соврать, что тебе нравится. А то я и так сама не своя.

– Конечно, мне понравится, я обожаю татуировки, – уверенно начала Верка, но, увидев моего дракона, осеклась на полуслове, – какой кошмар!

– Я предупреждала, – мрачно сказала я.

– Сашка, но это безумие, – она обошла вокруг меня и попробовала ткнуть в дракона пальцем, но я хлопнула ее по руке, – зачем ты это сделала?

– Теперь уже сама не знаю, – вздохнула я, – хотела измениться, наверное.

– И тебе это удалось, – хмыкнула Верка, – Сашка, а как же ты теперь поедешь в Англию?

– А при чем тут Англия и татуировка? – удивилась я.

– Ты что, не понимаешь? – выпучила глаза Верунчик. – Они же там все чопорные снобы. Я читала, что приличный англичанин на девушку с татуировками или пирсингом даже и не посмотрит!

– Пирсинга у меня нет!

– Твое чудовище любому пирсингу сто очков вперед даст, – загоготала Верунчик, – так что вопрос с поездкой решился сам собой.

– Да иди ты, – буркнула я, – твоя высокая задача по замыслу заключалась в том, чтобы меня утешить!

– А что я? – развела руками Верунчик. Как и у всех людей, которые получают нескрываемое удовольствие от планового унижения ближнего, вид у нее был самый что ни на есть невинный. Она даже трогательно моргала глазенками и по-детски округлила чересчур ярко накрашенную пасть. – Я просто правду говорю.

Пить чай расхотелось. Аппетит пропал, и это несмотря на то, что Верунчик гостеприимно выставила передо мной вазу с домашним печеньем. Видимо знала, зараза, что я, как обычно, на диете.

– Пойду я, Вер.

– Но ты не расстраивайся, есть мужчины, которые, наоборот, от татуировок тащатся, – крикнула мне в спину эта мерзавка.

Ничего не ответив, я гордо покинула квартиру той, которая была куда более агрессивна, ядовита и змееподобна, чем украшавший мою спину татуированный дракон.

– Лерка! У меня к тебе важное дело.

– С ума спятила, Кашеварова? – прохрипел в телефонной трубке голос моей лучшей подруги. – Ты хоть когда-нибудь смотришь на часы?

– А что такое? – бросив растерянный взгляд на будильник, я убедилась в том, что утро уже вроде как наступило. То есть, уже половина пятого, а я все еще слоняюсь по квартире, то размышляя о Веркиных словах, то снова и снова разглядывая своего дракончика. – Ой, извини! Как-то время незаметно пролетело!

– В этом ты вся, – хмыкнула Лерка, – ладно, выкладывай, что там у тебя?

– Только поклянись, что ответишь честно, даже если тебе покажется, что страшная правда меня расстроит! – потребовала я.

После паузы (видимо, у сонной Леры не сразу получилось осмыслить мою мини-речь) она заинтересованно уточнила:

– Ты влюбилась и хочешь узнать мое мнение об избраннике?

– Нет, – разочаровала ее я, – это важнее. Лерка, ты со многими британцами знакома?

– Естественно, – удивленно ответила она, – а что?

– Вот как ты думаешь – как британцы относятся к татуированным девушкам?

Она издала какой-то странный звук – не то хмыкнула, не то чихнула.

– Это и есть твое важное дело? Ради которого ты подняла меня из постели, а у меня, между прочим, завтра встреча с научным руководителем?!