Я прошлепала в душ.

А все-таки жизнь хороша. И за черной полосой непременно следует светлая. Как бы банально это ни прозвучало.

Я его хочу. Хочу его, и точка.

Мне хотелось немедленно с кем-нибудь поделиться. И я позвонила единственному человеку, которого действительно интересовала моя «миллионерская» затея. Жанне. Сидя на полу между шкафчиками для переодевания, я нашептывала в трубку мобильника:

– Если бы ты его видела. Он очень привлекательный. Сначала мне показалось – ничего особенного. Но когда я с ним немного пообщалась, поняла, что давно не встречала такого харизматичного мужика.

– Подожди радоваться, – предостерегла Жанна, – ты всегда начинаешь радоваться раньше времени.

– Но на этот раз мне действительно повезло!

– А ты уверена, что он миллионер? А не работник клуба? Помнишь того типа с золотой запонкой в виде ракетки?

– Уверена, – досадливо протянула я. Ненавижу, когда кто-то во мне сомневается, – все работники клуба носят форму. А на нем штаны. Кстати, на штанах написано «Versace».

– На любом вещевом рынке можно за сто рублей купить штаны, на которых тебе напишут хоть «Versace», хоть «Gucci», – скептически усмехнулась Жанна.

– Ты слишком скептично настроена. Ладно, я побежала. Между прочим, он пригласил меня пропустить по стаканчику.

– По стаканчику огуречного сока? – с сарказмом уточнила она. – Насколько мне известно, ничего другого в спортклубе не продается.

– А мы решили отсюда уйти, – легкомысленно объяснила я, – поедем в нормальный бар, пообщаемся.

– Ты с ума сошла? Ты же там и часа не провела и уже уходишь?! Я так старалась, абонемент доставала, а ты уходишь с первым попавшимся мужиком!

– Не первым попавшимся, а очень красивым. И потом, я немного перетрудилась.

– За полчаса? Я обычно занимаюсь по пять часов подряд, – самодовольно ухмыльнулась Жанна.

– Но, должно быть, не с двадцатикилограммовой штангой, – парировала я.

– Ладно, поступай как знаешь, – вздохнула моя наставница, – но я дам тебе совет. Возьми у этого типа телефон, раз он так тебе понравился. Встретитесь в другой раз. И оставайся в клубе. Попытайся познакомиться с кем-нибудь еще. Чем больше у тебя знакомых миллионеров, тем выше шанс выйти замуж за одного из них.

– Хорошо, – сказала я, уверенная в том, что поступлю по-своему.

Знаете, бывают такие ситуации, когда надо делать так, как подсказывает сердце. А мое сердце в тот момент билось так, словно я бежала кросс на злополучной беговой дорожке. И все потому, что за дверью раздевалки ждал меня зеленоглазый Эдуард.

«Хочу этого мужика, – подумала я и сама испугалась своей мысли. – Вот хочу его, и точка!»

Я не верю в любовь с первого взгляда.

Вот не верю, и все – честное слово.

Но по закону подлости именно эта разновидность любви уже в который раз меня обезоруживает. Любовь с первого взгляда – это те самые хрестоматийные грабли, на которые я наступаю снова и снова.

Так было с Весниным. Я увидела его в том чертовом самолете, и мои мозги размягчились, как эскимо в сломанном холодильнике. Губы сами собой растягивались в идиотской ухмылке, а на лбу сияющими буквами было написано: на все согласна. Я была этакой «девушкой– да». Ходячий транспарант в защиту романтики в мире, который насквозь пропитан цинизмом. И куда только подевался мой иронический прищур и мое сатирическое отношение к действительности, которыми я так всегда бравировала?! Андрей Веснин сразу почувствовал во мне эту слабинку. Я пошла за ним, как сказочная крыса за волшебной дудочкой, и моя восторженная пассивность пришлась ему по вкусу.

И вот теперь – то же самое.

Я смотрела на зеленоглазого миллионера и млела, как кот на солнечном подоконнике. Что же я за человек?

Я обо всем этом думала, а сама продолжала ему улыбаться. Ничего не поделать – притворяться я не умею, актриса из меня никудышная.

– Так что насчет мартини? – он предусмотрительно забрал у меня сумку. Я оценила этот жест – люблю заботливых мужчин. Правда, практика показывает, что большинство из них остаются джентльменами только до первого секса.

Я знала, что ответить. На такой случай у меня заготовлена классическая фраза:

– Ну-у-у-у… вообще-то на сегодняшний вечер у меня пять приглашений на вечеринки…

Его загорелое лицо вытянулось. И я возликовала – зеленоглазому Эдуарду явно хотелось провести сегодняшний вечер со мной! Со мной! И это даже несмотря на то, что роскошный блондинистый парик остался дома.

– Но в принципе их можно и отменить, – быстро переиграла я.

– Из-за моего мартини? Лихо.

– Ладно уж, едем. А там разберемся.

На стоянке меня поджидал очередной приятный сюрприз. Лучший индикатор благосостояния мужчины – его любимая игрушка; как правило, ею является автомобиль. Эдуард подвел меня к приземистой гоночной «Тойоте» наглого красного цвета. Думаю, не будет преувеличением, если я скажу, что каждая девушка иногда робко лелеет такую фантазию: прокатиться в машине, больше напоминающей космический корабль, за рулем которой восседал бы плечистый брюнет, похожий на Рикки Мартина.

О, все встречные мужчины будут шеи сворачивать на этот автомобиль. А все встречные женщины – соответственно на Рикки Мартина. Да, еще один немаловажный штрих – для такой поездки каждая уважающая себя модница должна обзавестись косынкой от Ива Сен Лорана и огромными темными очками в стиле Жаклин Кеннеди. Тогда законы жанра будут соблюдены на все сто процентов.

– О чем задумалась? – Эдуард любовно похлопал ладонью по капоту; таким жестом фанат коневодства ласково приветствует любимого племенного жеребца.

– Автомобиль как фаллический символ, – провозгласила я. Мне вдруг вспомнилось мое позорное приключение в автосалоне, и я решила «блеснуть». – Я интересуюсь автомобилями. Ты какие двигатели предпочитаешь – дизельные или карбюраторные?

– Что?! – недоверчиво хохотнул он.

– Ты спросил, о чем я подумала, я честно ответила. Или мне надо было соврать, что размышляю о новом платье?

– Мало того, что эта девчонка не в ладах со спортом, так она еще и феминистка! Какой кошмар, – он открыл дверь, и я изящно (по крайней мере, хочется верить, что это было изящно) забралась внутрь. – Куда едем? В «Маккой»?

– «Маккой», – хмыкнула я, – самое развратное местечко в городе. Бар моей юности.

– Девушка, вы в курсе, что я начинаю коллекционировать ваши пороки? Первое: она не может справиться со штангой. Второе: она феминистка. Третье: к тому же развратница… Да-а-а, пункт третий обнадеживает!

Хохоча, я прикоснулась ладонью к его губам:

– Не продолжай!

А он… он вдруг мою ладонь поцеловал. Вернее, вряд ли это можно было назвать полноценным поцелуем. Скорее то была непроизвольная нежность: его губы всего на одну секунду вытянулись в тугую трубочку, плотнее прижавшись к моей руке.

Но я почему-то смутилась.

Какое-то время мы молчали. Потом он заговорил о чем-то нейтральном. О спорте, о том, с каких упражнений мне следует начать следующую силовую тренировку. Похоже, он неплохо в этом разбирался; наверное, в юности был спортсменом.

Я тоже оседлала безопасную тему, от которой за версту веяло смертной скукой, – досуг в Москве.

Я рассказывала о новом ночном клубе, в котором мне на днях довелось побывать. Мы вместе посетовали на несправедливую строгость московского фейс-контроля. В любой модный бар Западной Европы можно прорваться окольными путями. Вызвать арт-директора, уломать охранника. А вот с московскими церберами, караулящими вход дорогих дискотек, договориться невозможно.

Мы словно играли роли преувеличенно вежливых людей, все умственные силы которых направлены на поддержание светской беседы.

Но мы оба – и я, и зеленоглазый миллионер Эдуард– знали: самое важное, что могло произойти в тот вечер между нами, уже произошло.