Это было ужасно. К горлу мягко подкралась тошнота, и в тот момент я обрадовалась, что у него не хватило такта покормить меня ужином. Я вдруг почувствовала себя персонажем третьесортного фильма ужасов – низкопробной киношки с хохочущими отрубленными головами.

В руках у Семена были зубы! Его собственные зубы. То, что я первоначально приняла за фарфоровые дорогие коронки, оказалось всего-навсего вставной челюстью! Успехов смотрел на меня и беззубо улыбался. Его десны были розовыми, как докторская колбаса.

– Боже… – только и смогла проскулить я.

– Што, нравлюш? – прошепелявил герой-любовник. – Шоглашен, это мошет шмотреться шокирующе, но говорят, што шо мной хорошо целоваться. Незабываемое чувштво!

– Я… это самое… лучше пойду, – нервно сглотнула я.

– Ты только попробуй, Жанна. То есть Шаша.

– Нет-нет, все в порядке, – моя рука нащупала дверную ручку. Внимание, любители малобюджетных ужастиков, главная героиня собирается сбежать от монстра, – просто мне вдруг стало нехорошо. Наверное, съела что-то не то.

К сожалению, в дурацких триллерах монстр всегда успевает настичь героиню. Даже если она несется от него со всех ног, а он медленно ползет следом. Ничего не поделаешь, таковы законы жанра. Семен схватил меня за руку, когда дверь была уже открыта. Хватка у него оказалась железная.

– Шаша! Тебе будет хорошо! – беззубый рот потянулся к моим губам. – О, Шаша, ты такая крашивая! У тебя такие волошы.

Его цепкие ручонки запутались в моих волосах. Одно радовало – мои руки оказались на свободе, и я смогла наконец полностью открыть дверь. Осталось разобраться, где тут выход. Я с детства страдаю топографическим кретинизмом, а в многокомнатной квартире Семена ориентироваться было не проще, чем в ночном лесу.

– Мне и правда пора идти, – я резко отступила назад.

Но я не учла одного обстоятельства, которое в итоге оказалось роковым. На запястье Семена были часы – массивные золотые часы «Rolex». Они-то и запутались в моих волосах, вернее, в моем роскошном парике. Иблондинистые кудри повисли на руке у Семена, в то время как сама я очутилась в коридоре – том самом, с лампами «Тиффани».

– А-а-а!!! – вдруг визгливо завопил Успехов. – Помогите!

При этом он нервно тряс рукой, пытаясь стряхнуть парик.

– Да не волнуйся так, это же просто парик. Дай отцеплю.

Но Семен меня даже не слушал. С его лица разом схлынули все краски (кроме солярийного загара, разумеется), в тот момент ему можно было дать и семьдесят лет. Сразу стало заметно, что герой-любовник довольно потаскан – его щеки обвисли, под глазами было черным-черно, а многочисленные мелкие морщины, темные от загара, делали его похожим на испуганную обезьянку.

– Помогите! Кто-нибудь! – истошно орал Успехов. – Она мутировала!

Мне стало смешно. Почему-то я часто попадаю в довольно необычные ситуации. Например, однажды шла с мужчиной по улице, поскользнулась и, падая, но надеясь восстановить равновесие, схватилась за его галстук. Бедолага захрипел и задергался. Наверное, он бы умер, не окажи я ему посильную первую помощь. Больше он мне никогда не звонил. (Ну и зря, потому что, во-первых, я не виновата, а во-вторых, все могло кончиться куда более плачевно, если бы я весила чуточку больше.) Аеще был случай – в ресторане пролила на своего кавалера графин с глинтвейном. А на нем был новый светло-бежевый костюм. Не говоря уж о том случае, когда в самый ответственный момент эротического свидания из моего лифчика выпала силиконовая подкладка – после этого я не ношу лифчики, визуально увеличивающие грудь.

Но, признаюсь, за чудовище-мутанта меня приняли впервые.

– Я не мутировала, – давясь смехом, объяснила я, – это парик. Просто парик.

– Парик? – тупо повторил Успехов. Потом рассеянно прищурившись, посмотрел на слегка помятую шевелюру, которую он все еще держал в руке. – Господи, Шаша, да ты чуть меня до шмерти не довела.

Наконец ему удалось освободиться от парика. Брезгливо сморщившись, он вернул его мне. А потом четким, выверенным движением водрузил на место вставную челюсть и воинственно щелкнул зубами.

– Это нехорошо! Саша, ты меня обманула.

– Я?! Это еще почему?

– Ты не говорила, что ты… лысая, – сухонький указательный палец Семена Успехова уткнулся мне в плечо, – ты не обижайся. Но у меня с тобой… просто не получится.

– Почему? – еще больше развеселилась я.

– Понимаешь… я люблю естественных женщин, – он отвел взгляд в сторону, – мне кажется, люди не должны украшать себя, потому что ничего не может быть лучше естественной красоты.

Я фыркнула и нахлобучила парик.

– Ладно, пойду я. Кстати, я тоже люблю естественную красоту. А не мужчин, которые загорают в солярии, носят каблуки и вставные челючти. Яшно вам, гошподин Ушпехов?

Он даже посерел от злости. Решив в очередной раз не испытывать судьбу, я стремглав ринулась к входной двери.

Каюсь, по дороге случайно опрокинула одну из ламп «Тиффани».

Вернувшись домой, я первым делом позвонила Жанне. Больше всего на свете мне хотелось ее пристрелить, но физической расправе я предпочла драку психологическую.

– Ну что, получилось? – вместо приветствия поинтересовалась она.

– Да, – спокойно сказала я, – спасибо тебе большое за визитку. Я влюблена.

Жанна озадаченно помолчала, а потом переспросила, причем весьма настороженно:

– Влюблена?… Э-э-э… В кого?

– В Семена Успехова, кого же еще, – я попыталась говорить тоном самодовольной счастливой домохозяйки, – я считаю, что он просто находка.

– И что… ты… Ты спала с ним? – с коротким смешком спросила так называемая подруга.

– Естественно, – не моргнув глазом, ответила я, – разве не за этим я туда отправилась?

– И… как?

– Четыре оргазма за час, как же еще? Он предложил пожениться.

– Поздравляю, – без всякого энтузиазма протянула она, – слушай, а ты меня не разыгрываешь?

– И в голову прийти не могло. Да, есть еще одна новость. Он предложил мне сняться в кино.

– Что?!

Я так и знала, что она заглотнет эту наживку. Жанна была отнюдь не дурочкой, но иногда становилась наивной в своем тщеславии. Я знала, что она с детства мечтала о карьере актрисы. Она два раза поступала во ВГИК, но провалилась на первом же отборочном туре, после чего твердо решила, что в приемной комиссии одни бездарности.

– Сняться в кино, – терпеливо повторила я, – он же генеральный директор кинокомпании, разве ты не знала? Семенчик сказал, что я идеально подхожу на роль романтической героини. Буду играть с самим Безруковым, – вдохновенно сочиняла я. Все-таки я журналистка, так что в воображении мне не откажешь.

– С Безруковым?! Ты?

Как наяву я увидела ее перекошенное лицо.

– Именно так. Хотя я предпочитаю брюнетов.

– Но этого не может быть! – выпалила Жанна. – Почему же он мне тогда ничего не предложил?!

– А с чего бы ему тебе что-то предлагать? – делано удивилась я. – Вы же едва знакомы.

– Черта с два! Я с ним тоже встречалась.

Ну вот мы и признались. Этого и следовало ожидать. Вообще-то именно к такому ответу я и готовилась, но в глубине души все же надеялась, что мои опасения не оправдаются.

– И не просто встречалась, – бесновалась Жанна на другом конце телефонной трубки, – я с ним спала! И это было отвратительно.

– Да что ты говоришь? – притворно изумилась я. – А мне так понравилось. Его очаровательная вставная челюсть, правда, все время выпадала изо рта. Но это было так прикольно. Потом я сказала, чтобы он ее вообще снял. Знаешь ли ты, какое это необычное ощущение – целоваться с беззубым мужчиной.

– Знаю! – рявкнула Жанна. – Передо мной он тоже своей слюнявой вставной челюстью тряс. Меня чуть не стошнило. Но я терпела.

– Но зачем? Жанна, зачем ты так мучилась, если тебе он даже не понравился?

– Ты совсем дурочка или притворяешься? Да он богаче моего мужика раз в десять. Ты видела его машину?! Ты видела его квартиру?! Ах да, квартиру ты видела. И теперь даже, вероятно, будешь в ней жить. Он ведь тебе предложение сделал.