— И это место мне кажется совершенно безлюдным, — добавила Изабелл, беспокойно осматриваясь.

— Ты совсем тут ничего не чувствуешь? То есть, ведь у тебя просто нет теперь голосов, верно? Ничего такого, что могли бы распознать твои пять чувств?

— У меня только обычные чувства. Я ничего не улавливаю, ничего такого, что я не вижу обычным зрением. Черт. Я даже не могу сказать, есть ли поблизости Хелтон. Он мог бы подойти ко мне сзади, и я бы этого не почувствовала. А я могла это чувствовать с семнадцати лет.

— Не волнуйся, я уверена, что это временно.

— Уверена? Потому что я совсем в этом не уверена.

— Изабелл, даже без психического чутья, ты — обученный следователь. Тебе просто надо… использовать обычные пять чувств. Пока шестое к тебе не вернется.

Глядя на напарницу, Изабелл сказала:

— В твоем голосе я чувствую некое удовлетворение или мне кажется?

Холлис прокашлялась:

— Скажем так, я теперь не чувствуя себя такой бесполезной, как раньше.

— Хорошая мы парочка. Двое экстрасенсов, не способных пользоваться своими способностями. Бишоп не мог предвидеть подобного развития событий.

— Слушай, мы же копы. Федеральные агенты. Мы просто будем федеральными агентами и воспользуемся своими знаниями, чтобы найти Хелтона, — практично предложила Холлис. — Когда Рэйф приедет сюда.

Изабелл, хмурясь, осмотрелась:

— Где он? Я говорю о Рэйфе. И это просто моё внутреннее молчание, или это место необычно тихое?

В самом деле, всё было невероятно неподвижным, жаркий влажный воздух окружал всё тяжелой, удушающей густотой.

— Для рабочего дня молочной фермы всё очень спокойно. Но я просто так думаю, — Холлис посмотрела на несколько рабочих построек и окружающие их пастбища. — Может быть, все коровы сейчас на лугах. Вот в чем дело, ведь так? Их подоили поутру, потом отогнали на пастбище есть весь день траву?

— Ты меня спрашиваешь?

— Кто-то сказал мне, что ты ездишь на лошадях, так что я просто подумала…

— Что я знаю о коровах? Извини. Я лишь знаю, что они дают молоко, — Изабелл беспокойно забарабанила пальцами по капоту машины. — Пора быть федеральным агентом. Ладно. Сначала мы проверили, но никто не ответил на стук в дверь. Ни у одной двери. Обе двери заперты, и у нас нет причины заходить внутрь.

— А без ордера мы можем зайти в амбары?

— Так как мы — федеральные агенты, нам надо быть очень осторожными, пока сюда не прибудет Рэйф. Мы сможем больше, находясь под прикрытием его местной юрисдикции, — Изабелл посмотрела на несколько строений. — Я бы сказала, что если амбары открыты — туда можно зайти. Хотя, по крайней мере, с этой стороны, тот большой амбар кажется запертым.

Прежде, чем Холлис успела ответить, они обе увидели, как джип Рэйфа въехал на подъездную дорожку.

— В доме ничего не слышно? — спросил он, как только вышел из машины.

— Нет, — ответила Изабелл. — И я не слышала ни звука. Это обычное явление?

— Ну. Необычным я бы это не назвал. Коровы могут пастись на пастбищах, так что в амбарах тихо. Хелтон сам управляет этим местом, исключая работников, приходящих за молоком, и людей, нанятых в помощь. Они приходят после обеда, так что в остальное время дня всегда есть чем заняться. Вы пытались до него докричаться?

И глазом не моргнув, Изабелл ответила:

— Мы подумали, что твой крик будет слышен на большее расстояние.

Рэйф мгновение смотрел на нее, потом прижал руки рупором ко рту и выкрикнул имя Хелтона.

Ответом ему было молчание.

— Ладно, — сказал Рэйф. — Давайте осмотримся, прежде чем тут станет совсем жарко.

— Это частная собственность, хоть и его рабочее пространство, — напомнила ему Изабелл.

— Да, но у нас есть повод: его жена пропала. А до Хелтона не дозвониться. Судья меня прикроет в этом деле, — он пошел впереди, отпер ворота в конце подъездной дороги. И рывком закрыл их, когда они прошли. Они направились к нескольким амбарам и другим зданиям всего в нескольких ярдах.

Легкий бриз всколыхнул тяжелую духоту влажного воздуха, предоставляя им ощущение свободы от тепла, — а также достаточно резкий запах.

— Обожаю запах навоза поутру, — заметила Изабелл. — Пахнет… дерьмом.

Рэйф усмехнулся и сказал:

— Похоже, что он прервался в процессе разгрузки грузовика с сеном, — грузовик на полтонны припаркован у самого большого закрытого амбара, задней частью к амбару. Его откидной задний борт опущен, и вокруг разложено много сена. А несколько тюков с сеном всё еще находятся внутри грузовика.

— Я проверю кабину, — сказала Изабелл, и пробралась сквозь сено к передней части грузовика.

Холлис собиралась сказать, что пойдет в противоположном направлении, чтобы посмотреть, не открыт ли амбар с другой стороны, но что-то в том, как Рэйф посмотрел на Изабелл, заставило ее остановиться. Чтобы что-то сказать, она спросила:

— Почему он остановился во время разгрузки?

— Может быть, именно тогда он понял, что его жена пропала. Он, должно быть, занялся совсем другим. И не переживал по поводу разгрузки сена. — Рэйф нахмурился, глядя на нее, потом понизив голос, добавил: — Что не так с Изабелл?

— А что заставляет тебя полагать, что с ней что-то не так? — сказала Холлис в ответ.

Рэйф нахмурился еще сильнее:

— Я не знаю, просто чего-то… не хватает. Что такое?

Чего-то не хватает. Кое-что выключено. Это сделал ты?

Но она, разумеется, ничего подобного не сказала. Уже сожалея, что позволила это, Холлис заговорила как можно небрежнее.

— Тебе следует спросить у нее. Я должна проверить другую часть амбара, и посмотреть, не открыта ли там дверь.

Через мгновение. Рэйф сказал:

— Ладно, хорошо.

Холлис отступила на шаг, потом повернулась, чтобы спросить:

— Это чувствую только я, или в этом здании странно пахнет? Теперь это непохоже на навоз, когда ветер переменился. Похоже на кисло-сладкий аромат.

Рэйф понюхал воздух, и его суровое лицо тут же переменилось.

— О. нет, — сказал он.

— Что?

Прежде, чем кто-либо из них подвинулся, двери амбара распахнулись, и появился худой, темноволосый мужчина лет тридцати с небольшим. Дрожащей рукой он держал большой автоматический пистолет, направив его прямо на Рэйфа.

— Черт тебя подери, Салливан! Ты вызвал сюда федералов!

АЛИССИЯ ТЭЙЛОР ЧЕРТОВСКИ ХОРОШО ПОНИМАЛА, что ошиваться возле полицейского участка в воскресенье утром нет никакой стоящей причины. Точнее, обыденной или невинной причины. Она даже не смогла бы притвориться и беззаботно присесть за столик в кафе возле участка, так как его не откроют, пока не закончится церковная служба.

Элли поразмыслила над идеей зайти в церковь, но поняла, что не сможет быть настолько лицемерной.

К тому же она почти всерьез опасалась, что стоит ей только переступить порог, как в нее ударит молния,

— Ты тоже ведешь слежку, да? — Пейдж Гилберт, которую Элли знала как местного репортера самой известной в городе радиостанции, прислонилась к старомодному фонарному столбу из кованого железа с другой стороны, с той же кажущейся непринужденностью, как и Элли.

— Могу поспорить, мы выглядим как парочка шлюх, — заметила Элли.

Пейдж посмотрела на очень короткую юбку Элли и ее просвечивающийся топ, затем окинула взглядом собственные джинсы и футболку:

— Ну…

— На мед больше мух поймаешь, — сказала Элли.

— Спасибо, я только посмотрю, как они пролетают мимо.

Элли захихикала:

— Тревису нравятся мои ноги. А это такая мелочь, чтобы сделать его счастливым.

— Весьма незначительная мелочь, — пробормотала Пейдж. — И как постельные разговоры?

— Я не болтаю об интимной жизни.

— За исключением эфира?

— Ну, у нас у всех свои границы, не так ли?

Пейдж почти рассмеялась и кивнула, как бы салютуя:

— А ты хороша, следует отдать тебе должное.