– Рота «Браво»! Рота «Браво»! Кто-нибудь меня слышит?

В ответ доносился только треск радиопомех. Ни один из радиоканалов не работал. На минуту Дэв остановился и сверился с компасом, чтобы определить свои координаты. Пережитые им в последние минуты ужас и растерянность настолько выбили его из колеи, что он даже не мог сообразить, где находится юг. Ага, вот он.

Паника овладела им. Дыхание стало хриплым и затрудненным, грудь судорожно вздымалась. Черт, где же база? Тут под ноги ему попалось что-то твердое, и он посмотрел вниз. Это был кусок гамма-формы, черный, обугленный кусок искореженного, лишенного жизни металла. Рядом виднелся еще один., и еще… и еще много других.

Тогда Дэва охватила новая волна ужаса. По неизвестной причине он потерял ориентацию. По-видимому, взрывной волной его выбросило на северный склон холма, и теперь он находился в долине, лежащей к северу от Норвежской линии. Путь на базу и к роте ему преграждала гряда.

Один… он был совсем один, если не считать наступающих ксенофобных столкеров.

Направляя «Клинок убийцы» к горной гряде, преграждающей путь к Норвежской линии, Катя ни разу не вспомнила о Дэве Камероне. Она думала о том, что пустоголовый офицер, руководивший этой неразберихой, которую назвать операцией можно было только в насмешку, должен быть расстрелян за свою невообразимую глупость. Битых три часа, что в условиях современного ведения боя является целой вечностью, с закипающим внутри гневом сидела она в ожидании приказа вывести «Молотов Тора» из казарм Мидгарда. Тем временем всего в двадцати километрах от Мидгарда разворачивалось сражение, которое могло знаменовать собой начало генерального наступления на столицу Локи и небесный лифт, но «Молоты Тора», приведенные в состояние боевой готовности за день до этого, бездействовали на летном поле аэродрома.

Полковник Варней дал ей кое-какие разъяснения по этому вопросу. В непосредственной близости от цепи фортификационных сооружений, носивших название Норвежская линия, была зарегистрирована новая ГСА. Это свидетельствовало о приближении очередной волны ксенофобных машин. Могло ли это быть предвестием новой стратегии ксенофобов: лобовой атаки на линию обороны людей, с последующим ударом с флангов и в тылу, нанести который предполагалось из-под земли? Или же все это было простым совпадением в слепом, на первый взгляд, продвижении ксенофобных сил? Где и когда выйдут на поверхность новые ксеномашины?

Ни один человек на Локи не потрудился даже высказать предположение, и Гегвоенком медлил, не желая жертвовать страйдерами до тех пор, пока ситуация не прояснится. Но проблема состояла в том, что в мясорубку уже было брошено около двух тысяч пехотинцев. Отчаянно сражалась вторая пехота Локи, «Волчья гвардия», сдерживая натиск бесчисленного множества ксенофобов, вышедших на поверхность утром этого дня в ста километрах к северу.

Катя никогда особенно не задумывалась о немоторизоваиной пехоте. Она не разделяла того презрения, с которым относились к «леггерам» ее братья по уорстрайдерам, называвшие их «хрустящими чипсами». Пехота прекрасно справлялась с несением караульной службы и патрулированием, она годилась для проведения повального обыска и обеспечения безопасности внутри купола, а также для выполнения других заданий, для которых страйдеры были слишком неловкими и громоздкими. С другой стороны, во время боевых действий страйдеры настолько превосходили строевую пехоту, что тот факт, что оба вида относятся к одному роду войск, вызывал сильные сомнения. Но пехотинцы были людьми, бросить которых против ксенофобов без должного вооружения и соответствующей поддержки, было равносильно предумышленному убийству.

Когда приказ наконец поступил, поддержка должна была оказываться строго порционно. Первому батальону «Молотов Тора» приказали рассредоточиться в районе Норвежской линии, второй батальон предназначался для подкрепления Шведской линии. Два последних локианских полка уорстрайдеров, «Гвардия отчизны» и «Копья Одина», готовились к окопной обороне самого Мидгарда.

Возможно, на трехмерной голокарте такая диспозиция могла представляться удачной, но рота Кати, состоявшая к этому моменту из шестнадцати оперативных страйдеров, должна была осуществлять оборону Норвежской линии протяженностью в двенадцать километров. Первый взвод из шести страйдеров на двух аэрокосмолетах высадился на Норвежской базе, в той точке, где напор ксенов был особенно настойчивым.

Катастрофа грянула почти сразу после их приземления. На протяжении нескольких часов Асгард проводил бомбардировку наступающих сил ксенов. Удары наносились до тех пор, пока на поверхности не осталось всего несколько альф. К несчастью, связь Асгарда с землей носила прерывистый характер и в любую минуту грозила оборваться вовсе. Несколько орбитальных снарядов упало в опасной близости от позиций пехоты, что привели к человеческим жертвам. В тот момент, когда Катя направила свой «Полководец» вверх по склону, с неба на землю низвергся еще один искусственный метеор, угодив в горную гряду в сотне метров к западу. Взрывная волна сбила ее страйдер с ног. Пехотинцы, что до того момента осуществляли оборону Норвежской линии, уже начали отступать к рогановским фортификационным укреплениям. Внезапный взрыв на самой вершине гребня превратил стройное отступление в полный хаос.

С большой осторожностью Катя привела «Клинок» в вертикальное положение. Солдаты в бронедоспехах, оставшиеся за ее спиной, сбегали с холма вниз, скользили и падали в почерневший от грязи снег. Слева покрытые грязью пехотинцы неровной цепочкой взбегали по трапу большого ШБТ, распластавшегося на земле подобно гигантскому пауку.

– Чертовски близко, – сказал ей по каналу внутренней связи Крис Кингфилд. – Боюсь, что Орбита Асгарда забыла на этот раз сделать поправку на ветер.

– Возможно, ты прав. Давай посмотрим, сможем ли мы прикрыть этих людей.

– Каким образом можно это сделать, не спалив и их? – спросил ее пилот.

– Ксены уже проходят сквозь стену.

Суреш Гупта был новичком из последнего выпуска. Он был энергичен, но еще совсем неопытен.

– Мы можем помочь, зайдя ксенам в тыл и вызвав огонь на себя. Конечно, от ксенов всего можно ожидать, в том числе и непредсказуемых поступков, но на угрозу они всегда реагируют должным образом. Если мы уничтожим достаточное их количество, они приостановят продвижение и обратят все внимание на нас.

– Мне нравится, как эта женщина рассуждает, – заметил Кингфилд. – А тебе, Суреш? С каждой минутой все чуднее.

– Замолчи, Джуниор, – ответила она. – Возьмешь на себя управление ротационной пушкой и подвесным орудием на брюхе. Руками буду управлять я сама.

Она настроила оптику на сканирование местности в секторе 270 градусов. На пятичасовой отметке циферблата Катя обнаружила еще один страйдер, примерно в двух сотнях метров от нее. Сверкающий под пленочным покрытием, он медленно карабкался вверх по склону. Наведя на него коммуникационный лазер, она открыла канал связи, свободный от радиопомех.

– Гуитеррес!

– Слушаю, капитан, – прозвучал голос младшего лейтенанта Рауля Гуитерреса. У него был большой пятидесятичетырехтонный страйдер «Боевой дух» под названием «Гнев Божий».

– Оставайся на связи, – приказала она. – Идем разомкнутым строем.

Передвижение было непростым, грунт под ногами осыпался и проваливался. С каждым шагом к ногам страйдера прилипало все больше грязи. Катя всем весом навалилась на балансировочные гироскопы, чтобы удержать машину от опрокидывания на склоне. На вершине холма путь ей преграждала трехметровая рогановская стена, слишком высокое препятствие, чтобы перешагнуть. Тремя резкими ударами ноги она превратила один из ее участков в груду развалин. Судя по всему, оборонительные позиции опустели. Искусственный гром, грянувший с неба, сбросил вниз последних защитников.