Клетки… не те огромные, способные к отделению, тягучие, составляющие тело Единого, а мельчайшие, настоящие чудеса химии. Цитоплазма, ядро. Рибосомы, митохондрии, нуклеотиды. ДНК, РНК… Сам, конечно, не знал терминологии, он анализировал химический состав. Все это было совершенно непохоже на прежний опыт, но он все же понял принцип и догадался об остальном. Некоторые аспекты человеческой физиологии полностью прошли мимо внимания Единого. Понятие пола, например, оказалось за гранью его представлений, репродуктивные органы и процесс размножения остались загадкой.

Особый интерес представляли искусственные имплантанты в органе, который человек называл мозгом, хотя Сам не относил их к категории технологических дополнений, а считал высокоспециализированными и организованными компонентами, состоящими из кремния, кадмия и других элементов, не встречающихся в других частях тела. Эти компоненты, выращенные с помощью нанотехнологии, вероятно, служили как хранилища информации и приемо-передающие устройства. Так как его собственный разум нуждался в нанотехнических протезах, то Сам принял факт их использования человеком как само собой разумеющееся.

Прошло 57 секунд, прежде, чем Сам понял, что человек умирает. Само понятие «смерть» явилось для него откровением, хотя отдельные его клетки могли быть уничтожены. Сам как Единый не мог умереть. Для этого нужно было, чтобы все его клетки перестали функционировать, а такое немыслимо… по крайней мере было немыслимо в прошлом, пока человек не сообщил, что «плохие» могут трансформировать Скалу в энергию. Сам пытался это понять, преодолеть предрассудки, корни которых крылись в его природе. Вся конструкция тела человека имела серьезные недостатки. И почему бы не приспособить себя, приняв более удобную форму?

Еще 32 секунды потребовалось, чтобы определить отчего именно и почему человек умирает. Часть покрытия, очевидно, использовалась как резервуар газовой смеси, состав которой отличался от той, что соседствовала со Скалой. Запасы этой смеси подходили к концу, хотя остатков хватило для анализа. Вполне вероятно, что человеку требовалось больше кислорода, вот двуокись углерода уже начала отравлять организм. Исправить это было достаточно просто. Сам так и сделал: поверхностный слой клеток приступил к вырабатыванию необходимой человеку газовой смеси.

Сам же человек являл собой более сложную проблему. На химическом уровне сходство между ними было значительным. Но вот изменить окружающую среду, даже самым простейшим образом, человек не мог, как неспособен оказался адаптировать химический состав своего организма. В первый раз Сам подумал о том, что нечто, пожалуй, представляет собой относительно неразумный организм, больше сродни Скале, чем Единому. Изменив баланс газов, растворенных в электролитической циркулирующей жидкости, Сам решил, что этим вопросом придется заняться попозже.

– Лейтенант! – Липински все больше терял терпение. – Надо выбираться отсюда! Говорю вам, она не вернется!

– Ну так иди, если тебе надо! – рявкнул Хаган. – Я остаюсь.

– Но сюда в любую минуту могут нагрянуть пехотинцы!

Оба уорстрайдера стояли бок о бок в центре кратера неподалеку от чернеющей амбразуры входа в туннель. Мрачный пейзаж выжженной пустыни не добавлял оптимизма, как и полное отсутствие каких-либо признаков жизни, последние сферы-путешественники давно исчезли, унесенные ветрами. Только над головами Липински и Хагана кружил «Штормовой ветер» VK-141 с Ларой Андерс. Некоторое время назад аэрокосмолет улетал и только что вернулся, принеся последние новости: ксены остановлены на второй защитной линии, правительственные войска и боевые машины на подходе.

– Пусть себе идут, – пробурчал Хаган. Кивнув в сторону автоматической пушки, он демонстративно поднял ее и направил в сторону амбразуры. – Мы всего лишь местная милиция, верно? – Голос его прозвучал твердо, без намека на вопросительную интонацию.

– И все-таки, ребята, не стоит вам тут болтаться, привлекая к себе внимание, – ответила Андерс по внутренней связи. – Они ведь могут поинтересоваться, где вы были во время боя.

Хаган посмотрел вверх. Катя и Лара были очень близки с того, самого первого боя на Локи, когда джекер аэрокосмолета сбросил Торхаммеров на появившихся там ксенов. Известие о том, что Катя отсутствует уже три часа, потрясло Андерс, но она все же оставалась реалисткой.

– Вик, нужно уходить. И побыстрее.

Хаган не мог с этим согласиться, он не хотел уходить.

– Лара, поднимайся и бери курс на Эмден. Я останусь… Когда они появятся, смешаюсь с милицией. После сражения здесь будет полная неразбериха. Меня никто не заметит.

– Лейтенант! – Липински уже кричал. – Да ее нет уже три часа!

– Вик, посмотри фактам в лицо. – «Штормовой ветер» опускался на дно кратера, поднимая вихри пыли. – Катя мертва уже целый час!

– Вот этого мы и не знаем. – Он старался говорить спокойно, убедительно, логично… рационально. И знал, что это ему не удается. – Если ей удалось установить контакт, то они могли помочь с системой жизнеобеспечения. Мы же знаем, что в области анализа им нет равных. Камерон говорил, что ксены второй стадии можно использовать для терраформирования атмосферы целой планеты! Если она объяснила, что ей требуется, может быть…

Он замолчал. Аэрокосмолет Лары коснулся земли, скрывшись на мгновение в кружащемся вихре пыли. Через несколько секунд вой моторов стих, пыль рассеялась, и показался напоминающий неуклюжую птицу «Штормовой ветер». Лара заговорила снова.

– Послушай, сюда идет морская пехота, а не какие-нибудь инвалиды на костылях. Я видела по меньшей мере пять «Катан» да еще дюжину монстров, возможно, «Даймио». Вик, не глупи, когда эти ублюдки заявятся сюда, у тебя не будет ни единого шанса. Никто и не спросит. Расстреляют, не глядя, и объявят, что прикончили ксенозомби «бета»!

Конечно, она права, черт побери. Но и уйти… Нет… он будет ждать, пока еще есть хоть малейшая надежда…

– Смотрите! – снова закричал Липински. – Вон там! Что-то появляется!

Хаган круто повернул «Скаута» к рыхлой черной рытвине в центре кратера, из которой поднималось что-то, напоминающее большой пузырь. На его матовой поверхности играло солнце… да, сфера-путешественник, но больших, чем обычно размеров, около двух метров в диаметре. Вырвавшись из липких объятий смолянистой жидкости, она двинулась в направлении страйдеров, волочась в пыли.

Липински тоже развернулся, его башенный лазер нацелился на приближающийся пузырь. Турель на брюхе «Штормового ветра» со скрипом повернулась, ощетинившись ротационной пушкой «Гатлинг», а Хаган, приведя в действие систему наведения, поднял свой «Циклон-5000». Сферы-путешественники еще никогда не нападали, но… кто знает?

Будто не выдержав жары, верхняя часть глобуса растеклась, сморщилась, явив людям скорчившуюся внутри фигуру. У Хагана захватило дух, губы беззвучно шевелились, пытаясь произнести дорогое имя.

– Катя!

Ответа не было. Сфера растаяла – небольшая темная лужица на серой пыльной поверхности. Катя осталась лежать на земле. Она была жива, сенсоры «Скаута» установили этот факт почти моментально, но, похоже, находилась в состоянии шока. Маска и система жизнеобеспечения на месте, и – в это невозможно поверить! – она дышала. Каких-либо повреждений заметно не было. Хаган отключил свой RLN-90, с трудом шаря в темноте, сбросил шлем, натянул на лицо маску. К тому времени, когда он откинул люк и спустился по трапу на землю, Катя уже поднялась. Подбежав к ней, Хаган осторожно, бережно взял ее за руку. Она подняла на него глаза – взгляд сомнамбулы.

– Катя! – снова позвал он, забыв, что маска приглушает голос, и положил ладонь на нагрудный интерфейс ее системы жизнеобеспечения. В цефлинк хлынула информация. Резервуары почти полны, регулятор функционирует нормально. Каким-то образом ей удалось перезарядить баллоны. Хаган ощутил холодное покалывание у основания шеи, будто чьи-то заледеневшие пальцы попытались сыграть на его позвоночнике. Так вон оно что…