Объединение противоположностей, или уравновешивание противоположных частей — это очень эффективный способ создавать изменения в жизни человека. Оно дает очень впечатляющие результаты у новых клиентов и справляется с ситуациями, которые иначе были бы очень сложными. Его можно использовать с любым клиентом на любом этапе процессинга.

Объединение противоположностей основано на том принципе, что если кто-то фиксируется на единственном образе жизни, он вместе с тем создает противоположный образ своей жизни. Нежелательный образ жизни или действий часто является обратной стороной желательного образа. Если человек не принимает ответственности за обе стороны, он создает между ними постоянную борьбу. Решение состоит в том, чтобы заняться обоими частями и объединить их, если нужно.

В данной технике есть определенная последовательность, но это ни в коем случае не механическая пошаговая процедура. Важно понять теорию, и тогда шаги будут следовать естественно один за другим.

Можно сказать, что объединение противоположностей работает с ролями. Но есть несколько тонкостей, по которым оно является отдельным и более прямым подходом.

Основная идея здесь в том, что если у клиента есть нежелательное поведение или качество, то у него есть часть, делающая это, и часть, не делающая этого. Нежелательное качество устойчиво, потому что оно не согласовано с противоположной частью.

Если клиент признает, что у него есть нежелательное поведение, то он уже в чем-то разделил эти две свои части. Та часть, которая считает данное поведение нежелательным — это совсем не та часть, которая занимается этим поведением. Если бы части совпадали, то клиенту было бы нетрудно изменить поведение.

Итак, мы начинаем с нежелательного поведения. Здесь не имеется в виду ощущение. Нежелательное ощущение лучше прояснять с помощью повторного переживания. Нежелательное поведение — это то, что клиент делает, или его взгляд на вещи. То, чем клиент является или что он делает, а не то, что он думает или переживает, например, боль.

Клиент, к примеру, замечает, что у него проблема с тем, что он злится. С помощью диалога мы определяем, что это скорее образ жизни, а не нежелательное ощущение, которое он получает как реакцию. Или, говоря по-другому, оно скорее ближе к причине, чем к следствию.

Сначала мы просим клиента различить, что у него действительно есть такая часть:

"Может быть, у тебя есть часть, которая (злится)?"

Это поощряет клиента как бы выделить эту часть и понять, что это не весь он. В этот момент он отделяет себя от этой части. Обычно для клиента это большое озарение.

Нам не нужно причудливое название для этой части. Мы не стремимся тщательно определить точные отличительные черты этой части. Это было бы совершенно другое действие. В данной ситуации создание абстракций и названий может увести в сторону от исходной простоты. Это дало бы клиенту способ уйти от встречи с тем, что происходит на самом деле.

Лучше, если часть вообще не получает названия, кроме очевидной формулировки того, что она делает. Попытка дать части более детальное название скорее всего вызвала бы дополнительные сложности, особенно в том случае, если название было бы неверным.

Когда клиент "злится", в его внутреннем мире могут происходить всевозможные вещи. Он может играть десяток ролей в связи с этим: "обеспокоенный гражданин", "радикальный террорист", "отвергнутый влюбленный", и так далее. И у него могут быть с силой впечатанные в уме цели: "создавать злость", "уничтожать злость", и тому подобное. И у него может быть сколько угодно травматических происшествий, содержащих злость. Сущности могут быть злыми. И у него могут быть всевозможные другие вещи, связанные со злостью. Здесь мы их не ищем. Мы поощряем клиента посмотреть в лицо простому факту и взять за него ответственность, тому факту, что он иногда злится, и та его часть, которая делает это, есть здесь прямо сейчас.

Мы беремся за проблему здесь и сейчас, и не даем клиенту никакой возможности ускользнуть, помещая этот факт в прошлое или приписывая его кому-то другому. Поступая так, мы вынуждаем клиента заняться этим прямо сейчас. С другой стороны, мы избегаем утверждений, приравнивающих клиента к этим явлениям, утверждений, которые приписывают клиенту слишком конкретные склонности и ярлыки.

Мы приписываем данное поведение "части" клиента, а не "ему самому" именно для того, чтобы определить это различие, дающее возможность прояснить это поведение. Таким образом мы открываем путь к некоторым действиям, на которые иначе новый клиент мог бы не пойти.

Если бы мы не делали различия, что именно "часть" занимается этим, клиент мог бы настаивать на том, что у него есть "полное право злиться", что "просто так получается", или "она меня разозлила", и проблему было бы непросто решить. Конечно, такие утверждения клиента могут указывать на фиксированные идеи, но их может быть нелегко расфиксировать у совершенно новых клиентов. Выделив эту часть, клиент скорее всего начнет говорить о том, что он действительно воспринимает, вместо того, чтобы защищать себя или рассуждать, из-за чего у него неприятности.

Так что просто поощрив клиента признать, что его часть делает что-то нежелательное, мы достигаем нескольких вещей:

¤ Клиент выделил эту область своей личной реальности

¤ Он отделил ее от себя

¤ Теперь он может изучить ее

¤ Он по умолчанию признал свою ответственность за эту область

¤ Он открыл путь к тому, чтобы прояснить ее

¤ Он исключил много возможных сложностей насчет этой области

Теперь следующий шаг — получить ту часть, которая не ладит с первой, нежелательной частью:

"Может быть, у тебя есть часть, противоположная (злой части)?"

Клиент обычно тоже охотно дает ответ на этот вопрос. Эту часть не нужно особо искать. Мы получаем простое название для этой части, например: "Моя спокойная часть". Не вдавайтесь в поиски точных формулировок. Нам нужно не точное название, а просто общая область.

Теперь клиент выделил другую сторону медали. Он в чем-то признал, что это тоже его особая часть, он взял за нее ответственность, и он отделил ее от себя, наблюдающего все это, "себя", с которым мы сейчас разговариваем.

Для выделения этой второй части может потребоваться чуть больше работы, чем для первой части. Клиент может сначала настаивать, что это просто "я". Никаких проблем, нам просто нужно выделить, какая это часть "я". Небольшой диалог должен дать чуть лучшее определение, например: "моя спокойная часть" или "моя логичная часть". Естественно, клиент чувствует, что эта вторая часть ближе к его "истинному я", и это прекрасно. Эта вторая часть — та, которая чувствует нежелательность первой части. Но любая из них может быть преобладающей. Еще обе они могут быть более или менее нежелательными.

В основе наших действий лежит тот принцип, что что-то целое расколото на две противоположные части. Этот раскол создает постоянную борьбу, "перетягивание каната" между двумя частями. Наша задача в том, чтобы воссоединить эти две части друг с другом. Наш план — сначала признать, что они здесь есть, а потом определить, что именно разделяет их.

Ни часть А, ни часть Б не являются целостными или совершенными. Вначале клиент может чувствовать, что часть А абсолютно нежелательна и что он хочет от нее избавиться, а часть Б — его настоящее "Я". Ну что ж, это одна из причин, по которым у него проблема. Эти части разделены недостатком принятия друг друга, взаимодействия и понимания. Такая ситуация сохраняется до тех пор, пока клиент не сможет принять обе части такими как есть, и когда обе части смогут принять друг друга. Несмотря на первоначальное мнение клиента, оказывается, что у части А есть качества, которых нет у Б, и у части Б есть качества, которых нет у А.

Клиент может считать нежелательными обе части, и это тоже прекрасно. На самом деле с этим легче справиться, чем когда он считает одну из частей "собой". Мы направляемся к тому, чтобы поощрить клиента признать, что у каждой части есть свои достоинства и недостатки, и что плюсы и минусы двух частей дополняют друг друга.