Нахмурившись, он пробормотал:

— Ты имеешь в виду — с Бреанной?

— Да, с Бреанной.

Деймен кивнул. Ему не требовалось никаких объяснений. Он лично убедился, какая неразрывная связь существует между его женой и ее кузиной. Они напоминали близнецов, и не только внешне.

— Мы уже скоро будем дома, — успокоил он жену. — Должно быть, Бреанна горит нетерпением тебя увидеть, ведь мы отсутствовали несколько месяцев. А тебе передается ее состояние.

— Наверное. — Однако голос Анастасии звучал не слишком убежденно. — Вероятно, Бреанна ждет не дождется, когда мы вернемся. На прошлой неделе был день ее рождения, — помолчав, продолжала Стаси, пытаясь убедить себя, что муж прав. — Наконец-то и она стала совершеннолетней. Интересно, готовится ли она к вечеру, который мы собирались устроить?

— Наверняка. И, конечно же, вымоталась до предела, разрываясь между подготовкой торжества и строительством. Уверен, она считает дни до нашего приезда, мечтая, что мы облегчим ее участь.

Анастасия почувствовала, как у нее немного отлегло от сердца.

— Даже если в подготовке праздника ей помогают слуги, наверняка она заботится обо всем до мелочей.

— Угу… — Обняв жену за талию, Деймен положил ладонь на ее пока еще плоский живот. — А может быть, она чувствует, что у нас для нее есть новости?

Бросив на мужа насмешливый взгляд, Анастасия заметила:

— Если это так, наверняка она расставляет по всему саду подходящие сосуды. Ведь я, похоже, без них шагу ступить не могу.

— Это только из-за качки. Судовой врач заверил меня, что, когда ты ступишь на твердую землю, тошноту как рукой снимет.

В зеленых глазах Анастасии заплясали веселые искорки.

— Он бы заверил тебя в чем угодно, лишь бы ты от него отстал. Ты ведь бегал к нему по шесть раз на дню, желая убедиться, что ничего страшного со мной не происходит. Бедняга наверняка запирает ночью дверь на засов, боясь, что ты ворвешься в его каюту и снова станешь приставать с вопросами.

Слова эти ничуть не обескуражили Деймена. Хмыкнув, он прижал Стаси к груди.

— Мне положено беспокоиться. Во-первых, я молодожен, а во-вторых, моя жена беременна. И я ее безумно люблю, хотя она в последние три недели только и делает, что падает в обморок или страдает от тошноты, стоит ей лишь встать с постели.

— В таком случае мне вообще не следует с нее вставать, — заметила новобрачная и принялась покрывать легкими поцелуями грудь мужа. Потом рука ее скользнула вниз, прошлась по его упругому животу. Почувствовав учащенное биение его сердца, Стаси улыбнулась. — Когда я лежу, я отлично себя чувствую. Даже не отлично, а просто восхитительно. — Рука ее опустилась ниже, добралась до цели, пальцы сомкнулись вокруг восставшей плоти Деймена, принялись легонько поглаживать ее. — Так что если ты хочешь, чтобы я чувствовала себя еще лучше…

— Ни слова больше! — Деймен уже трепетал от страсти. Уложив Анастасию, он прильнул губами к ее губам и накрыл ее тело своим. — Ты чувствуешь себя все лучше и лучше, — хрипло прошептал он. — Тебе уже чертовски хорошо…

— Докажи, — прошептала Стаси, обнимая его.

И он, нашептывая ей на ушко нежные слова, принялся доказывать свою любовь. Как всегда, их близость была полна невыразимой нежности и огненной страсти. Но после, лежа усталая и удовлетворенная в надежных объятиях мужа, она все никак не могла заснуть. Тревога, которая ее разбудила, вновь вернулась и принялась мучить ее с новой силой, как и тошнота, постоянно не дававшая ей покоя. Что-то случилось, решила Анастасия, беспокойно ворочаясь на койке. Взгляд ее упал на крошечный иллюминатор, и она подумала, как было бы хорошо, если бы ветры подхватили ее и мигом перенесли в Англию. Бреанна нуждается в ней. Она должна добраться до дома как можно скорее.

Из заголовков в «Тайме» было ясно, что полиция не продвинулась ни на шаг. Похоже, как ни старались полицейские с Боу-стрит, они так и не смогли установить, кто убил двух аристократов. Хотя, тщательно допросив десятки людей — слуг, коллег и знакомых убитых, — они все же пришли к кое-каким заключениям. Интересно, к каким же, подумал он, откидываясь на спинку стула и пробегая глазами статью. По мере чтения брови его поднимались все выше. Полиция начала сомневаться в своей первоначальной версии, то есть в том, что преступления связаны между собой и были совершены одним и тем же человеком. Сейчас сыщики предполагали, что преступников двое и, возможно, оба они женского пола. Дамы, состоявшие в родстве с жертвами и имевшие мотив для их устранения. Женщины? Чувствуя, что интерес его возрастает, он, подавшись вперед, продолжил чтение. Теперь полиция начала склоняться к мнению, что жены убитых аристократов и являются убийцами. Эти леди могли вместе разработать и осуществить свои преступные планы, а могли действовать и по отдельности, однако мотив у них, без сомнения, был один и тот же: деньги и желание обрести свободу. Он продолжал читать, прилагая немало усилий, чтобы не рассмеяться вслух. Оказывается, обе жены таинственно исчезли сразу же после того, как их мужья были найдены мертвыми. Первоначально разрабатывалась версия похищения. Но прошла целая неделя, а никто так и не обратился с требованием выкупа. Никаких следов дам по-прежнему не было обнаружено. Из чего полиция сделала вывод, что, совершив преступление, они сбежали, возможно, со своими любовниками, прихватив деньги и драгоценности. Какая тонкая работа ума, усмехнулся он. Что бы мы делали без наших гениальных полицейских с Боу-стрит? Статья заканчивалась заверением в том, что полиция продолжает упорно трудиться над поиском преступниц. Пустая трата времени. Он сложил газету пополам и бросил ее на стол. Полицейские никогда их не найдут. Они исчезли навсегда. Он взялся за вторую булочку и как раз откусил кусочек, как в дверь столовой постучали. Вошел дворецкий:

— Прошу прощения, милорд, но к вам пришел полицейский с Боу-стрит. Его зовут мистер Маркс. Он настаивает на личной встрече с вами.

Он почувствовал легкое беспокойство, но сумел ничем его не обнаружить.

Не спеша прожевал булочку, тщательно вытер губы льняной салфеткой и только потом бросил:

— Вот как? — Он поднялся и, слегка нахмурив брови, проверил, аккуратно ли натянуты перчатки. — А он сообщил о цели своего визита?

— Он пришел по поводу Джона Каннингса, сэр. Похоже, полицейские снова начали допрашивать всех его знакомых. Интересно зачем?

Ну, он-то знает. А также знает, кто их надоумил. Бреанна Колби.

— Понятно, — проговорил он, напряженно размышляя. Похоже, она добилась большего, чем он полагал. Они все-таки зашевелились.

Что ж, ему бояться нечего. Предстоящий разговор с Марксом — пустая формальность. У полиции нет никаких доказательств его связи с Каннингсом, а уж с последними преступлениями и подавно. Они ищут сбежавших жен, а не уважаемых джентльменов, вот и пускай себе ищут. Он не станет настраивать их против себя. Наоборот, он будет сама любезность, охотно ответит на все вопросы и выразит желание помочь полиции, чем только может. И Маркс уйдет несолоно хлебавши. А вот леди Бреанна будет наказана за свой дерзкий поступок. При одной мысли об этом он почувствовал приятное возбуждение. Он найдет способ ее наказать и для начала нагонит на нее такого страха, что ей свет покажется не мил. Мысль эта доставила ему несказанное удовольствие.

— Так что мне сказать мистеру Марксу, сэр? — вывел его из задумчивости голос дворецкого.

— Непременно проси, — снисходительно отозвался он, стиснув руки за спиной. — Я отвечу на все его вопросы.

А потом он разберется с очаровательной леди Бреанной. Четыре дня спустя доклад для леди Бреанны был готов. Маркс прибыл в Медфорд незадолго до ленча. Он оперся о дверной косяк гостиной, явно давая понять, что надолго задерживаться не намерен, и изложил Бреанне и Уэллсу все, что ему удалось выяснить. Методично, не пропуская ничего, он зачитал список лиц, с которыми ему удалось побеседовать, и результаты этих бесед. Он сумел переговорить со всеми, кто знал Джона Каннингса, — от женщин, на которых тот тратил свои нечестные деньги, до его деловых партнеров, соседей и немногочисленных друзей. Никто ничего не знал ни о наемном убийце, ни о том, что Каннингса вообще хотели убить. В общем, ничего нового. Все было уже давно известно и напечатано в газетах. Закончив читать отчет, Маркс одернул свой алый жилет и проговорил: