Вся дрожа и придерживаясь за стену, Летти с трудом поднялась на ноги. «Нет, меня не вырвет, — внушала себе она. — Не вырвет». Желудок возражал. Прижав руки к животу, она пожалела, что так плотно поужинала. Бусины, украшавшие ридикюль, который она держала все это время, впились в ладонь, но Летти приняла боль с благодарностью. Было все равно, на что переключить внимание, лишь бы не сойти с ума — от бунта в желудке и от ужаса, в который ее повергло лицо Эмили.

Точнее, то, что от него осталось.

Летти не слышала шагов, пока они не зазвучали совсем рядом. Приблизился человек с ловкостью того, кто привык к крайней осторожности. По пыльному коридору он шел почти беззвучно. Летти испуганно повернулась, подняв руку с ридикюлем. Ее запястье тут же оказалось в тисках куда более крупной и сильной руки.

Летти принялась отчаянно бороться, слыша лишь звуки собственного тяжелого дыхания. Она не желала умирать. Теперь. Как Эмили.

— Летти! Ради Бога!

В сердитом шепоте было непросто распознать голос, однако гневный тон Летти не могла спутать ни с каким иным.

Ослабев от облегчения, она прекратила сопротивляться столь внезапно, что оба едва удержались на ногах. Муж крепко схватил се за плечи — чтобы не дать упасть, а может, привести в чувство. Не важно. Главное, он здесь.

— Джефф?

На его щеке темнели царапины — следы бусин на ридикюле, которым Летти, видимо, оборонялась более отчаянно, чем полагала. Она поднесла к царапинам руку, но не осмелилась прикоснуться и лишь пробормотала, будто слово могло что-то исправить:

— Простите.

— Еще бы спросили «Как дела?». — Теперь Джефф говорил в обычной манере, но дышал несколько громче обычного. — Что здесь происходит?

— Я подумала… О, Джефф! — Летти зажала ладонью рот.

Джефф замер. Негодование на его лице сменилось тревогой. Схватив руку Летти, он принялся рассматривать темневшие на ее запястье пятна крови.

— Что случилось? Джаспер?..

Летти покачала головой и глубоко вздохнула, чтобы не засмеяться. Теперь образ Джаспера казался безумно нелепым. А все, что было с ним связано, отодвинулось на задний план.

— Не Джаспер. Взгляните.

Она махнула рукой влево. Поворачивать голову, чтобы удостовериться, туда ли она указывает, не хотелось. С нее было довольно и одного раза.

— Боже праведный! — Джефф прижал голову Летти к груди. — Вам на такое смотреть нельзя.

Уткнувшись в его жилет, она ответила дрожащим голосом:

— Я уже посмотрела.

— Тогда постарайтесь забыть.

Летти глубоко вздохнула, переполненная тяжкими чувствами.

Джефф, хоть и устыдился этой мысли, подумал: «Как хорошо, что там лежит не Летти!» Ее волосы дивно пахли ромашкой, целительной, как само лето. Джефф подавил в себе порыв уткнуться носом ей в макушку, дабы не чувствовать зловоние смерти.

Вторая мысль была куда более разумной. Удерживая рукой Летти возле своей груди, Джефф осторожно подошел ближе к трупу и принялся его рассматривать. Юбки были задраны, на икре ноги темнели полосы, что могли оказаться странного рода подвязками, по скорее всего — приспособлением для оружия. Вероятно, ножа, настолько небольшого, что он был незаметен под модным ныне муслином. Чего-нибудь типа стилета — тонкого и смертельно опасного.

Изуродованное лицо сплошь покрывала кровь. Даже Джефф, чьи глаза успели привыкнуть к мраку за сценой, с трудом разглядел, какие нанесены ранения. Один застывший глаз смотрел прямо на него сквозь сетку темных волос. Второй… его почти не было. В глазницу воткнули нечто острое, более широкое, чем излюбленный клинок Черного Тюльпана, рассекли щеку и вынули орудие в районе нижней губы. Предположительно, жертва стояла на коленях, когда ей нанесли удар. Следов сопротивления не было, во всяком случае, Джефф не увидел ни одного. Декорации у стен стояли на своих местах, пыль на полу разлетелась лишь в месте, куда женщина упала. Никаких следов борьбы.

Джефф нахмурился, пытаясь понять, что произошло. Сюда явились два союзника, преследовавшие одни цели, и разошлись во мнениях, или же один убрал другого, претворив в жизнь заранее продуманный хитрый план, что казалось наиболее вероятным. Темный безлюдный коридор подходил для убийства как нельзя лучше. Женщина наклонилась, чтобы достать оружие из ножен. Противник опередил ее. Очевидно, в эту минуту она посмотрела вверх, потому удар и пришелся в глаз.

Тут до Джеффа дошло, кто участвовал в этой непродолжительной драме. Рассмотреть черты покойной было невозможно, но в глаза бросались черные волосы и странно бледная, со смертью ставшая белой, как полотно, кожа. Под каким бы именем не скрывалась теперь маркиза де Монваль, отныне она больше не будет именовать себя никак.

Летти попыталась повернуть голову.

— Можете отпустить меня, — прозвучал ее приглушенный голос. — Мне легче.

— Правда? — Видеть первого в жизни покойника — Джефф предполагал, что доныне Летти с подобным не сталкивалась, — всегда страшно. А маркиза умерла весьма неприглядно. Джефф ослабил хватку.

В том месте, где щека Летти прижималась к шву на его жилете, темнела полоска, рыжие волосы выбились из прически. Однако на лице была написана решимость, поразившая Джеффа, точно невиданная храбрость рыцаря-лилипута, который готовился войти в логово к великану.

Взгляд Летти скользнул на застывшую в неестественной позе фигуру на полу.

— Она была так молода… так хороша собой!

— Не столь молода, как вам кажется, — спокойно ответил Джефф.

— Когда я увидела ее здесь, то подумала, что с ней ничего серьезного. Всего лишь упала и ударилась. Я подумала… — Голос Летти оборвался. Она взглянула на Джеффа исполненными ужаса голубыми глазами. — Джефф, зачем кому-то понадобилось так… так обойтись с Эмили?

— Эмили? — переспросил Джефф.

— Да. Эмили Гилкрист.

— Вы знали ее? — Его лицо заметно напряглось, внимательный взгляд остановился на лице Летти.

Она же, погруженная в свои мысли, ничего не замечала.

— Мы вместе приплыли из Лондона. И вот… — Летти поежилась. — Какая страшная смерть!

— Бывает и хуже.

Зная, что вытворяла со своими жертвами Черный Тюльпан, Джефф не чувствовал к ней ни капли сострадания. В самом начале войны, когда по ту сторону Ла-Манша еще не угас революционный пыл, а Лига Пурпурной Горечавки главным образом помогала вернуться в Англию оказавшимся в беде дворянам, в лапы Черному Тюльпану попался друг Джеффа, Тони, который проводил операцию по спасению одного из соотечественников.

Скорой смерти, какой умерла сама, Черный Тюльпан ему не пожаловала.

— Она не мучилась. Почти ничего не почувствовала, — сказал Джефф, дабы успокоить Летти.

Та потерла руки, точно от холода.

— Я все слышала. Она… вскрикнула и упала. Кто-то побежал прочь. Если бы я подоспела несколькими мгновениями раньше…

— Об этом давайте не будем, договорились? — Взяв Летти за подбородок, Джефф повернул к себе ее лицо. — Вас кто- нибудь видел?

— Не знаю. Я услышала шум и побежала на помощь. Кто-то пронесся мимо. В ту минуту я не придала этому большого значения. Только подумала: «Какое хамство!»

— Проклятие! — пробормотал Джефф. Конечно, лорд Вон слишком торопился и мог не заметить Летти, однако это было маловероятно. Значит, он непременно должен вернуться в этот коридор. — Пойдемте, — бросил Джеффри.

— А как же…

Но Джефф уже тащил ее прочь, двигаясь во тьме с уверенностью кошки.

— Ни о чем не желаю разговаривать до тех пор, пока мы не уйдем отсюда.

Летти шла, не чувствуя под собою ног. Наконец муж вывел ее с черного хода на улицу, и они сели в наемный экипаж. Джефф распоряжался, куда везти, но его голос звучал где-то далеко-далеко, и Летти не услышала адреса. Перед ее глазами все еще стояла сцена в театральном коридоре, в ушах звучал шум, от которого делалось дурно и приходилось глотать слюну. Она снова и снова чувствовала, как убийца толкает ее к стене.

И как ей на ногу падает нечто тяжелое.

Подняв руку, Летти в изумлении уставилась на ридикюль с серебристыми ручками. Он висел на запястье, и Летти вовсе о нем позабыла. Совсем не такой, как ее сумочка. Свою — черного цвета и весьма скромную, с платком да несколькими монетами внутри на случай, если придется добираться домой в одиночку, — Летти оставила в ложе. Этот ридикюль был из розовой материи и расшит серебристыми бусинами. Вверху бусины располагались бок о бок, внизу на некотором расстоянии друг от друга, отчего сумочка походила на перевернутый раскрытый веер, а дно было усеяно ими сплошь. Летти тотчас узнала вещицу. Какое-то время назад она висела на запястье Эмили Гилкрист.