Всю новогоднюю ночь Марина ждала, что, быть может, сдержит Андрюша обещание и таки позвонит, хотя бы поздравит ее с Новым Годом. А потом, услышав ее голос, не сможет не приехать. И тогда… Кто знает, что может быть тогда? Быть может, тогда он сможет, наконец, выбросить из головы все глупости, которые мешают им быть вместе. Ведь Марина чувствовала: она ему явно небезразлична, но никак не могла понять дальнейших действий Андрея. Если люди нравятся друг другу, что они обычно делают? Как минимум встречаются, стараются проводить больше времени вместе. Вот ведь и Антон такой же, как все. Марина давно знала, что нравится ему, и когда, наконец, позволила за собой ухаживать, Антон от нее никуда не убежал, не испугался неизвестно чего. Разве что в Таиланд. Ну так ведь это он не от нее сбежал, он просто устроил себе рождественские каникулы, ведь и Марине предлагал поехать вместе с ним.

Тогда что же происходит с Андрюшей? Почему он не такой, как все? Вообще-то Марина не могла похвастать, что хорошо знает мужчин. Какой там, она знает-то всего двоих — Антона и Андрюшу, но какие они разные! Антон такой надежный и открытый, но почему-то ее к нему практически и не тянет — так, вынужденно согласилась на некоторые отношения, сугубо от многолетнего одиночества. Андрюша же, за которым она готова была броситься в огонь и в воду, бежит от нее, как от прокаженной. Господи, как же все это сложно…

Антон вернулся аккурат к православному Рождеству. И был вроде таким же внимательным, как и прежде, даже привез ей подарки из далекого Таиланда. Так, скорее, не подарки даже, а безделушки, сувениры, но ведь привез, то есть он помнил о ней все это время. Однако эти приятные мелочи совершенно не обрадовали Марину. Как и само возвращение Антона. Она и раньше относилась к нему с прохладцей, теперь же ей еще труднее было демонстрировать радость при встрече с ним. И Антон почему-то словно и не заметил некоторого отчуждения. Даже и сам был несколько более прохладен, чем обычно. И Марину это, как ни странно, вполне устроило…

Странно? Ничуть. Все объяснялось очень просто, даже прозаично. С некоторых пор по утрам Марина стала чувствовать легкую тошноту и головокружение. До встреч ли с Антоном ей было?

— Марина, ну что опять? — недовольно спросил Антон. — Ну ты же знаешь, как я этого не люблю! Я же не насильник какой — не хочешь, так и скажи!

Конечно, Марина не хотела. Разве она вообще когда-нибудь хотела его? Никогда. Она всегда хотела только одного мужчину, но по нелепому стечению обстоятельств ее желания категорически не могли быть воплощены в жизнь. Марина чуть отстранилась от Антона, набрала в грудь побольше воздуха:

— Хочу, не хочу… Не в этом дело…

— А в чем же тогда? Для меня, например, это более чем важно — я не люблю спать с неживыми женщинами.

— Я, Антон, живая. Да только не совсем…

— Приболела, что ли? Так бы и сказала. А выглядишь вполне здоровой.

Марина усмехнулась:

— Я не больна, Антоша, не волнуйся. Хотя и абсолютно здоровой тоже вроде как не являюсь. Мне кажется, я беременна.

Антон посмотрел на нее с неприкрытым ужасом и промолчал. Молчала и Марина, только смотрела на него с легкой усмешкой. Она не была удивлена его реакцией. Больше того, она и усмехалась именно своей правоте. Да, она как раз такой реакции от него и ожидала. Причем не опасалась, а даже хотела. Странно, ей бы ожидать от него радости и предложения руки и сердца по столь многозначительному поводу, а она ждала именно отставки. Только на сей раз, ради разнообразия, инициатором отставки следовало бы стать ей самой.

— Не смотри на меня так, Антоша, это не заразно. И не переживай — я от тебя ничего не требую. Больше того — я сама ставлю точку в наших хрониках. Тебя устраивает такой поворот событий?

Антон сглотнул, словно ему что-то мешало говорить, потом, опустив глаза, ответил вопросом:

— Что ты имеешь в виду?

Марина улыбалась уже откровенно и даже красноречиво:

— Именно то, на что ты так надеешься. Ты свободен, Антон. Мы с тобой больше не встречаемся. И у меня к тебе нет ни малейших претензий. Все нормально, Антоша, расслабься, все нормально…

Антона разрывали чувства. Он, естественно, не мог радоваться неожиданной беременности подружки. С другой стороны, и сволочью себя чувствовать не хотел.

— Не по-человечески как-то. Я, конечно, к такому повороту событий не готов. Не буду утверждать, что я хочу этого ребенка, но и вешать все проблемы на тебя я тоже не хочу. Я оплачу… ммм, операцию по избавлению от него…

Марина усмехнулась:

— Спасибо, Антон, я оценила твою деликатность. Только прерывать беременность я не намерена. И не волнуйся ты так — я же говорю, все нормально. Это мои проблемы…

Антона разрывали чувства. Как бы он ни силился скрыть радость оттого, что Марина ничего от него не требует, но что-то изнутри подталкивало его не соглашаться с полнейшей отставкой.

— Ну, Марин, не по-человечески это как-то. Что ж ты меня сволочью такой выставляешь?..

Марина вздохнула, сжалась от предстоящего признания:

— Да нет, Антон, ты никакая не сволочь. Я же говорю тебе — это не твои проблемы…

— Нет, ну как же… Мне-то, конечно, хорошо — ты меня вроде как освобождаешь от ответственности. Но я-то буду знать, я все равно буду чувствовать себя последней сволочью…

— Хорошо, Антон, раз ты такой непонятливый, объясняю доступнее: проблема не твоя.

— То есть?.. — В глазах Антона отразилось недоверие, смешанное с разочарованием.

— А то и есть. Я не уверена, что беременна от тебя. А потому это не твоя проблема, а моя. Моя личная, понимаешь?

Антон долго молчал, разглядывая ее, словно впервые увидел. Наконец словно очнулся:

— Ты. Ты? Ты… за моей спиной?! Да ты!.. Знаешь, кто ты после этого?!!

— Знаю, Антон. Я все знаю. Только не говори, что я сейчас не сняла камень с твоей души. Ведь ты и сам только и искал повода, чтобы расстаться со мной. Я же вижу — ты вернулся из поездки совершенно чужой. И не надо сейчас изображать из себя оскорбленного. Ты свободен, Антон. В отличие от меня, ты свободен…

С беременностью Марина справлялась в гордом одиночестве. Дабы избежать споров и возражений со стороны родителей и дражайшей подружки, решила никому не сообщать о своем положении до последнего момента, когда прерывать беременность станет уже поздно. Замкнулась в себе, не в силах обсуждать совершенно не интересующие ее ныне темы с кем бы то ни было. Ее теперь волновало одно: в ней зреет новая жизнь, уже недолго ей осталось быть одной. И пусть, пусть Андрюша предал ее в очередной раз! И не нужен он ей больше. Он уже сделал все, что мог, теперь Марина запросто сможет обойтись без его нагло-лукавых глаз, без его 'Ну и добрый вечер!', без его виновато-кокетливо склоненной головы. Теперь у нее будет свой Андрюша. Свой, самый-самый родной, и уж этот-то Андрюшечка никогда ее не предаст, никогда не бросит. Он всегда будет рядом с нею. Андрей Алексеевич Шелковский. Да, именно так. Никаких Андреевичей, никаких Потураевых. Алексеевичем ее личный Андрюша станет в честь деда по материнской линии, ну а Шелковским — естественно, в честь собственной матери. И ничего, что не Потураев, ничего, что не Андреевич, зато Андрюша. И это будет только ее Андрюша, и больше ничей.

Встречи с Антоном прекратились. Конечно, периодически они сталкивались в университете, но те встречи носили чисто случайный характер и к личной жизни обоих отношения не имели. Правда, Антон при каждой встрече непременно бросал на Марину полный презрения взгляд: 'Изменница!', но Марину его разъяренные взгляды волновали меньше всего на свете — она лишь усмехалась снисходительно и молча отходила в сторону.

Учеба шла своим чередом — лекции, практические занятия, написание обязательных и не очень статеек для газеты. Как и в прошлый раз, Марина полностью погрузилась в учебу, дабы как можно меньше времени оставалось на воспоминания. И в этот раз забыть Потураева оказалось даже легче, чем в первый. И это несмотря на то, что каждую минуточку ей напоминала о нем зарождающаяся в ее глубинах жизнь. А может быть, как раз и не несмотря, может, как раз благодаря? Ведь Марина теперь ни о чем другом и думать не могла, только о том, еще не рожденном Андрюшечке. Любила его, ни разу еще не виденного, всею душой, до умопомрачения. Представляла, каким красивым и талантливым он вырастет, как похож будет на другого Андрюшу, но тот, другой, никогда не узнает о том, что у него есть сын. Никогда!!! Нет, это будет только ее сын, ее и больше ничей. А всяким Потураевым в ее жизни больше места не будет.