Все было бы хорошо, только лаборатория эта давно не занимается НАУКОЙ, а служит клинической лабораторией при местном кожно-венерическом диспансере, отчего сотрудники имеют стабильный ежемесячный доход, а вы имеете очередную головную боль. Если вы решили поработать-таки на злосчастном приборе (т.е. у вас есть необходимые реактивы и вы знаете, как прибором пользоваться), вам нужно договориться с сотрудниками лаборатории, чтобы они разрешили вам воспользоваться общеинститутским прибором в свободное, естественно, от их работы время (читай, глубокой ночью или в выходные).

И вот вы вместо того, чтобы уехать уже в аспирантуру в благополучную Швейцарию и посылать оттуда друзьям открытки с видами гор (как поступили самые находчивые ваши однокурсники), идете на работу в воскресенье и работаете там до...22.00. А потом приходит охранник и выгоняет вас с работы, несмотря на все ваши уговоры: «Ну, у меня же эксперимент идет, подождите еще, пожалуйста, полчаса!». А все потому, что «не положено, директор не велел».

Некоторые эксперименты, действительно, могут идти по 16–20 часов — ничего не поделаешь; многие академические институты закрываются в 22.00, а для прохода по выходным нужно каждую неделю получать специальное разрешение, подписанное директором. В США, к примеру, вы можете сидеть на работе хоть всю ночь в любой день недели, все будут только рады (и директор само собой).

И вот по прошествии трех лет, 11 банок реактива Х и 17 установленных вами аквариумов с цихлидами подходит время защиты вашей кандидатской диссертации. Неважно даже, опубликовали ли вы статью в престижном зарубежном научном журнале (престижным, к слову, в России почему-то считается любой зарубежный журнал). Вам все равно удастся приткнуть вашу статейку в какой-нибудь отечественный «Вестник народной медицины».

Самое главное — то, чтобы ваш научный руководитель был в дружеских отношениях с уважаемыми академиками, членами аттестационной комиссии (читай, умел бы мастерски подлизывать старческие попцы).

Если же вам не повезло и вам попался чересчур брезгливый научный руководитель, то придется вам, как одному моему приятелю, не солоно хлебавши, отправляться в Чикаго, устраиваться там в аспирантуру, публиковать в краткие сроки научную статью в журнале Nature и спокойно защищать диссертацию на американской земле. Получается, что если вы достаточно хороши для Nature , то не факт, что вы достаточно хороши для российской науки.

Екатерина Петрова

131

132

На сайте британского Королевского общества ( royalsociety.org 133 ) выложен оригинал истории, которая известна всем, кто изучал физику с детства. Англичане выложили в Сеть скан манускрипта друга и биографа Исаака Ньютона — Уильяма Стакли.

«После обеда установилась теплая погода, мы вышли в сад и пили чай в тени яблонь. Он (Ньютон) сказал мне, что находится там же, где и прежде, и гравитация занимает его мысли. Он находился в созерцательном настроении, когда неожиданно с ветки упало яблоко. «Почему яблоки всегда падают перпендикулярно земле?» — подумал он». Так описывает Стакли тот самый эпизод, который привел Ньютона к формулировке Закона о всемирном тяготении.

Этот и многие другие документы оцифрованы и выложены в Сеть в связи с 350-летием Общества.

А.П.

152

153

noao.edu

О чем нам рассказывают в лентах научных новостей: о ярких, легко популяризируемых результатах или о работах, действительно наиболее важных для науки, которые будут оставаться востребованными в течение ряда лет? Попала бы на новостные ленты одна из самых цитируемых работ в астрофизике? На эти вопросы Сергею Попову отвечают научные журналисты.

Ежедневно на страницах и в эфирах разных СМИ появляется множество новостей науки. Однако очевидно, что далеко не все научные работы, попавшие в новостные ленты, будут в течение долгого времени актуальными. И наоборот, часто очень востребованными оказываются работы, которые на момент своего появления не могли привлечь большого внимания вне узкой области. Ведь есть специфика изложения материалов в СМИ — проще рассказать о ярких результатах, где не нужно пояснять контекст.

В апреле 2008 г. в самом первом номере «Троицкий вариант — наука» мы рассказывали о статье Н.И. Шакуры и Р.А. Сюняева, в которой была представлена модель аккреционных дисков, которая по сию пору является стандартной в астрофизике. В течение долгого времени эта работа оставалась самой цитируемой астрофизической статьей и самой цитируемой работой отечественных ученых. Мы опросили ведущих научных журналистов, задав три вопроса:

1. Обратили бы Вы внимание на статью Шакуры и Сюняева, если бы она вышла сейчас?

2. Стала бы такая статья поводом именно для научной новости в СМИ?

3. Является ли вообще одной из задач научной журналистики выхватывание из потока статей работ, которые потом могут стать очень влиятельными в науке (цитируемыми), или это уже задача для дальнейшей работы популяризаторов?

Александр Костинский (научный журналист)

1. Возможно, но вероятность — процентов 20–30.

2. Нет, скорее работа стала бы поводом для научно-популярной статьи (черные дыры — хорошая долгоиграющая тема), особенно если бы были возможны еще и красивые картинки с «дисками». А вообще такую работу сложно объяснить в новостях, да и редакторы не пропустили бы или в лучшем случае — сильно ворчали.

3. Ответ распадается по крайней мере на два случая.

Первый: является, в случае, если результат ожидается как важный и в каком-то смысле рубежный (как, например, бозон Хиггса или положительный баланс энергии к затраченной в термояде).

Второй: не является, если результат является внутренним, важным (или даже прорывным) для развития области, но позволяет обойти внутренние противоречия, понятные специалистам; например, разобрались с важнейшей неустойчивостью (банановой) в том же термояде — понимание кухни растет, но объяснить это окружающим в малых формах невозможно. Тут нужна уже книжка.

Александр Сергеев (научный редактор журнала «Вокруг света»)

1. Вряд ли я заметил бы такую статью в потоке. В практике журналиста почти нет возможности следить за свежими публикациями по первоисточникам. Тем более что у обозревателей просто нет доступа к большинству научных журналов (это отдельная большая тема). Совершенно необходимы промежуточные экспертные инстанции — научные новостные агентства или журналы типа Nature, Science, New Scientist. Без них сколько-нибудь внимательно можно отслеживать только простые новости и только в какой-то относительно узкой области.

2. Если бы кто-то из специалистов указал на эту статью и пояснил, почему она важна, то, вполне возможно, она породила бы новость в прессе. Именно роль такого указателя играют упомянутые журналы и агентства. К ним еще можно добавить научные блоги (или проект обзоров astro-ph), а также личные контакты с учеными. Без таких указателей роль научных журналистов могли бы играть только сами ученые, но они (оставаясь учеными) обычно отслеживают лишь область своих научных интересов. Прессе же надо обозревать гораздо более широкий круг тем. Большинству изданий не под силу держать круг из десятков пишущих ученых-популяризаторов, которых еще надо научить попадать в формат и в сроки и не вести holy war со своими оппонентами на страницах популярной прессы.