Когда в конце августа 1852 года император Николай Павлович, проездом в Крым решивший поучаствовать в смотре войск в Чугуеве, остановился в Лубнах, то для отдыха ему отвели комнаты именно в доме Полторацкого, что ещё раз подтверждает, что это строение было – и ещё долго оставалось – лучшим в городе. «Высокий путешественник остался доволен благоустройством города, любовался живописной панорамой засульской дали, открывавшейся из окон отведённого ему помещения в доме Полторацкого, и выразил желание иметь виды Лубен».
Дом Полторацких простоял до лета 1942 года, когда во время фашистской оккупации был разобран по приказу гебитскомиссара Фалцрафа, пожелавшего на этом месте устроить плацпарад (место для смотров и строевых занятий).
«Тут я прожила до замужества, – вспоминала А. П. Керн, – уча меньшого брата и сестёр, танцуя (и совершенствуясь в игре на фортепиано. – В. С.), читая, участвуя в домашних спектаклях, подобно тому, как в детстве в Бернове, где m–lle Benoit заставляла нас разыгрывать комедии детские, петь романсы…
Батюшка продолжал быть со мною строг, и я девушкой так же его боялась, как и в детстве. Если мне случалось танцевать с кем–нибудь два раза, то он жестоко бранил маменьку, зачем она допускала это, и мне было горько, и я плакала. Ни один бал не проходил, чтобы мне батюшка не сделал сцены или на бале, или после бала. Я была в ужасе от него и не смела подумать противоречить ему даже мысленно».
В Лубнах стоял 37–й егерский полк, и все его офицеры были поклонниками Анны Полторацкой. Она беспечно кружила им головы, мечтая при этом о возвышенной, взаимной и страстной любви до гроба. Но когда сам командир 15–й пехотной дивизии, в состав которой входил этот полк, 52–летний боевой генерал, кавалер многих орденов Ермолай Фёдорович Керн также начал ухаживать за молодой девушкой, Пётр Маркович отдал ему явное предпочтение и стал отказывать всем прочим соискателям руки его дочери. Анна была в отчаянии – старый служака никак не соответствовал её девичьим мечтам; но с детства панически боявшаяся отца, она даже в мыслях не могла ему перечить. Вскоре генерал посватался и, сделавшись женихом, поселился в доме Полторацких.
«Батюшка преследовал всех, – вспоминала А. П. Керн, – которые могли открыть мне глаза насчёт предстоящего супружества, прогнал мою компаньонку, которая говорила мне всё: несчастная! и сторожил меня, как евнух, всё ублажая в пользу безобразного старого генерала… Он употреблял все меры, чтобы брак состоялся, и он действительно состоялся в 1817 году, 8–го января…»
«Много было людей, которым угодно было устроить этот брак, – писала Анна Керн в 1820 году в „Дневнике для отдохновения“, – но не нашлось ни одной души, которая не допустила бы его, а именно это должно было сделать, видя моё к нему отвращение».
Мнение потомков Полторацких об истории замужества старшей дочери Петра Марковича передает племянница Анны Петровны Вера Павловна Полторацкая:
«Дед, говорят, был великий самодур, подлинное порождение эпохи крепостного права. Владел он многими имениями с крепостными, обширными лесами и угодьями. Он был маршалом города. Когда в Лубны заезжал проездом Николай I, то останавливался у деда. Но так как последний жил широко и беспутно и, к тому же, вечно бывал обуреваем какими–то фантастическими прожектами самых необычайных промышленных предприятий, которые неизменно пролетали в трубу, то к концу жизни он спустил все свои поместья, и Анна Петровна, и прочие наследники остались в бедности.
Как самодур и деспот, который всех ломал по–своему, он много горя причинил своей семье. Анну Петровну, как известно, он в возрасте неполных шестнадцати лет насильно выдал замуж за престарелого бригадного генерала Керна. Девочка очень убивалась, очень страдала из–за постылого сватовства, но, однако, не осмелилась пойти против воли непреклонного сурового отца»[9].
Кто же он, первый муж Анны, к чьему имени сначала с подачи супруги, а затем в результате многочисленных повторов пушкинистов было приклеено столько нелестных эпитетов?
Род Кернов внесён в дворянскую родословную книгу Черниговской губернии. Он происходил из «природных российских немцев».
Ермолай Фёдорович Керн родился в 1765 году в городе Петровске Саратовской губернии, где его отец, отставной полковник, служил городничим. С детского возраста был записан вахмистром в Смоленский драгунский полк, принимал участие в Русско–турецкой войне 1787—1791 годов, отличился при осаде и взятии Очакова и крепости Бендеры, а затем под непосредственным командованием М. И. Кутузова штурмовал считавшуюся неприступной турецкую крепость Измаил. За проявленную храбрость он получил две серебряные медали на Георгиевской ленте и чин прапорщика.
Во время польских кампаний 1792 и 1794 годов Ермолай Фёдорович был ранен. В 1806 году уже в чине майора он сражался на Кавказе и в одной из стычек едва не попал в плен к чеченцам, но сумел шпагой сбросить накинутый аркан; в другой – был ранен стрелой в левый бок. В 1806– 1807 годах, уже в войнах против Наполеона, Керн отличился при Гейльсберге и был назначен командиром Перновского мушкетёрского полка.
Е. Ф. Керн участвовал в Русско–шведской войне 1808– 1809 годов. 4 декабря 1808 года из–за ранений и расстроенного здоровья он вышел в отставку с правом ношения мундира и полным пенсионом. Однако в марте 1811 года он возвратился в армию и был назначен сначала командиром 48–го егерского, а затем Белозерского пехотного полка.
Когда началась Отечественная война 1812 года, Керн сначала со своим полком в составе 17–й пехотной дивизии З. Д. Олсуфьева, а затем во главе 2–й бригады 1–й Западной армии М. Б. Барклая–де–Толли находился в арьергарде, прикрывая отступающие войска, вступая в непосредственное соприкосновение с противником и уничтожал за собою мосты. Он участвовал в боевых действиях под Смоленском и на Бородинском поле, где защищал Утицкий курган и лично водил полк в штыковые атаки. «Славно, Керн! – сказал ему тогда генерал П. П. Коновницын. – Будь в моей воле, я снял бы с шеи моей Георгиевский крест и надел его на те бя». За Бородино Ермолай Фёдорович получил чин полковника. Он участвовал в Тарутинском сражении, отличился при штурме Вязьмы, за что 18 июля 1813 года был произведён в генерал–майоры. В сражении под Красным 6 ноября его подразделение захватило казну французского корпуса. Главнокомандующий М. И. Кутузов лично поблагодарил Керна за такую добычу и представил к ордену, а после изгнания французов из России рекомендовал его в Вильно императору Александру I как одного из лучших офицеров.
Во время Заграничного похода русской армии 1813—1814 годов Ермолай Фёдорович являлся комендантом немецкого города Мейсена, блестяще проявил себя в сражении под Ба–уценом, участвовал в Битве народов под Лейпцигом, был военным губернатором Касселя. С января 1814 года он командовал 3–й бригадой 17–й пехотной дивизии Олсуфьева, участвовал в блокаде Майнца, взятии Суассона и Парижа. За французскую кампанию он получил несколько ранений и контузию.
Храбрость и военные таланты Керна были отмечены семью боевыми орденами: российскими Святой Анны 1–й степени, Святого Владимира 3–й степени, Святого Георгия 4–й степени (18 марта 1814 года), прусскими Красного Орла 2–го класса и «За заслуги», шведским Меча 3–й степени, золотым знаком за штурм Праги, а также серебряными медалями в память взятия Очакова и Измаила, войны 1812 года и покорения Парижа.
Вскоре после окончания боевых действий и возвращения в Россию с 5 мая 1816 года Ермолай Фёдорович получил под командование 15–ю пехотную дивизию.
В биографии Е. Ф. Керна указывается, что первым браком он сочетался с дочерью витебского помещика Севери–нова, и их сыну Александру в 1817 году было шесть лет. В метрической книге церкви Вознесения, что в Адмиралтейских слободах Санкт–Петербурга (запись № 352 от 1810 года), записано о рождении 3 декабря у «отставного полковника Ермолая Фёдорова сына Керн» незаконнорождённого сына Александра и крещении его в тот же день священником этой церкви Кириллом Яковлевым[10] .
