В ее основе — европейские, по происхождению ценности. Но в течение века происходило также восприятие мировым сообществом ценностей, выработанных другими народами мира. Поэтому мы можем говорить о создании к концу века универсальных ценностей, признаваемых мировой цивилизацией. На смену единства мира, основанного на силе, пришло единство, базирующееся на универсальных ценностях».[985]

11.2.2. Все это звучит как сказка, которая, наконец-то наступила. Но сказка и есть сказка.{178} Таких сказок в истории человечества было уже не мало.{179}

Дело в том, что мир принципиально не изменился с тех пор, как человек стал человеком. Надежды и сомнения, благородство и подлость так же характерны для современного человека, как для древнего грека. Недаром мифы Древней Греции до сих пор читаются с интересом. Там все также как и у нас, в нашем мире, отделенным от них тысячелетиями. Сходство поразительно, но, если посмотреть в другой плоскости (не временной, а национальной), различия есть.

«У каждого государства есть свои национальные интересы, — писал Сергей Бабурин. — Наивно предполагать, что кто-либо пожертвует этими интересами ради своего соседа. Задача политических деятелей России — найти гармоническое сочетание национальных интересов России с интересами других государств и при этом обеспечить, чтобы национальные интересы России не приносились бы в жертву кому бы то ни было».[986]

Тот же Бабурин, вспоминая октябрь 1993 года, отмечал: «И еще: мы должны раз и навсегда понять, что «цивилизованный мир» никогда не был и не будет заинтересован в том, чтобы Россия вступила на путь демократии и достигла хотя бы относительного благополучия. Нас расстреливали в октябре именно с благославления «цивилизованного мира». И мир этот не позволяет нам встать на ноги не потому, что испытывает к россиянам некую зоологическую неприязнь, а потому что его экономическое процветание впрямую зависит от неспособности стран «третьего мира», а ныне и России, самостоятельно распоряжаться своими ресурсами. Именно сегодня, когда так остро ощущается исчерпанность мировых ресурсов, Россия будет более удобной для Запада в виде сырьевого придатка, в виде своего рода нового ничейного Клондайка. Поэтому мы всегда будем одиноки в своем стремлении преодолеть нынешнюю нравственную и экономическую деградацию, и в то же время у нас всегда будет слишком много помощников союзников, если мы будем и далее рыть себе могилу».

Генерал Александр Лебедь сказал круче: «Побольше веры в гений нашей России, надежды на свои силы, любви к своим русским. Мы достаточно дорого заплатили за то, чтобы на вечные времена исцелиться от какого бы то ни было «фильства» и знать лишь одно русофильство. Довольно с нас «мировых проблем» и дорогостоящего мессианства! Не будем мечтать о счастье человечества — устроим лучше счастье нашей собственной страны. Довольно и «священных союзов» на русской крови и «мировых революций» на русские деньги и русские страдания».[987] Генерал-десантник умел красиво говорить.

Сами по себе народы и страны были и остаются различны. Различны по уровню развития и особенностям развития, по наличию природных богатств, по многим другим критериям.

При этом есть одно сходство, собственные интересы отдельные люди, народы и страны предпочитают обычно интересам других. Только у одних это получается лучше (раньше научились, отработан механизм влияния на других и прочее).

Х. Харингтону принадлежат следующие слова: «…Чтобы нанести неисчислимый вред массам третьего мира, политики и вообще люди Запада вовсе не обязательно должны быть злыми — они просто должны быть рационально мыслящими реалистами».[988] И в самом деле, зачем быть кровожадными и нападать с дубинкой. Достаточно быть расчетливыми и свою выгоду (за счет другого) подсчитать на калькуляторе.

«…Западный мир привык жить за счет других народов, — говорил в начале 1995 года бывший глава советского правительства Николай Рыжков. — Американцы — они составляют 4 % населения земного шара — потребляют 25 % природных ресурсов мира».[989] А если бы все народы потребляли в такой же пропорции, то мир бы просто не выдержал.

Есть русская поговорка: в чужом глазу соломинку замечает, в своем — бревна не видит. Разумеется, это не только русская мудрость. Еще в XVII веке Франсуа де Ларошфуко (1613–1680) написал, что малейшую неверность в отношении нас мы судим куда суровее, чем самую коварную измену в отношении других». На политическом языке это означает двойной стандарт в политике.

«Разве это не бесстыдство, когда, к примеру, Израиль, только что отбомбив Бейрут, заявляет о своей озабоченности событиями в Чечне, когда участвующая в карательных операциях в Боснии Германия обсуждает чеченскую ситуацию в бундестаге, а «цивилизованная» Англия, завалившая трупами спорные Фолкленды, судит о неадекватности российских мер по отношению к чеченским сепаратистам?», — писал Владимир Максимов.[990]

При таком двойном стандарте, естественно, что рассчитывать на помощь других можно, но гораздо чаще можно получить не помощь, а ее видимость. Приятно слышать красивые слова и щедрые обещания, но стоит ли за этим желание и возможность их исполнять?

«Мощная, самостоятельная, конкурентоспособная Россия никому, кроме нас самих, не нужна, — писал Михаил Астафьев. — Как бы медоречивы ни были наши иностранные партнеры и компаньоны, собственные геополитические, военные и коммерческие интересы будут у них всегда на первом месте. Мы же должны научиться оборонять интересы свои, российские».[991] Это естественно. Противоестественно, когда пытаются убедить, что общечеловеческие ценности важнее, что ради них следует забыть о своих интересах.

Мировая политика стала изощренней. И общечеловеческие ценности, к сожалению, стали больше походить на миф, который нередко используют отнюдь не в общечеловеческих интересах. Еще упомянутый нами Франсуа де Ларошфуко (1613–1680) отмечал: «Как ни злы люди, они все же не осмеливаются открыто преследовать добродетель. Поэтому, готовясь напасть на нее, они приотворяются, будто считают ее лицемерной, или же приписывают ей какие-нибудь преступления». С тех времен много воды утекло. Сказанное им сейчас выглядит так просто и наивно. В мировой политике технология представлять белое черным и наоборот шагнула так далеко!

После крушения Советского Союза эта технология стала еще более развитой. Тем более, что реальную силу единственной сверхдержаве (США) противопоставить было некому.

Это при двух державах, демагогия одной, встречала демагогию или отпор другой. И все уравновешивалось. На «Голос Америка» было московское радио. Кстати, существование двух соревнующихся между собой сверхдержав создавало порой возможности для маневра другим, малым странам. Некоторые из них пользовались этим соперничеством, для того, чтобы не попасть под излишне сильное влияние одной из этих сверхдержав. «…Многие другие страны добились своей независимости и свободы действий именно в результате появления Советского Союза в качестве своего рода противовеса американской мощи».[992]

11.2.3. Для Российской Федерации эйфория нового мышления и надежды на помощь из-за границы стали улетучиваться уже в 1991–1993 годах. Это только Остап Бендер говорил, что заграница нам поможет. На самом деле, к сожалению, от заграницы следует ожидать много красивых слов и мало реальных дел. Помощь на словах гораздо дешевле, чем реальная помощь.