В своих лекциях по Посланию к Галатам, прочитанных в 1531 году, он уже мог оглянуться на «начало евангельской реформации» (cause evangelicae)[20]. Он провозглашает своими соратниками–верующими тех, «кто может похвалиться», что принадлежит к «мужам евангельским» или к «исповедующим Евангелие» (evangelicos)[21]. В своем Комментарии[22] Лютер приравнивает их к тем, кто «освободился от тирании папства» и вошел в свободу Христа.[23]
Еще одно немецкое слово получило широкое употребление — reformiert (реформированный. — Примеч. пер.). Оба слова, и evangelische и reformiert, не только были взаимозаменяемыми синонимами в течение практически всего XVI столетия, но нередко появлялись и в сочетании. Даже намного позднее, в 1690 году, герцоги Брунсвикские называли всю немецкую протестантскую церковь «evangelishe–reformierte» — «евангельско–реформатской». Однако к концу XVI века, когда лютеране и кальвинисты все заметнее начали расходиться, первых, уже более конкретно, стали называть «евангельскими верующими», а вторых — «реформатами». В 1602 году Поликарп Лейзер Дрезденский различал, по его собственному выражению, три религии: евангельских христиан, которых называют «лютеранами»; кальвинистов, которые называют себя «реформатами», и папистов, которые называют себя «католиками». Но через два столетия термин «евангельские христиане» стал общим и для лютеран, и для реформатов. Таким образом, Evangelische Kirche (Евангельская церковь. — Примеч. пер.) в Пруссии (1817) была объединенной церковью лютеран и реформатов, в то время как Evangelische Kirche Deutschlands (Евангельская церковь Германии. — Примеч. пер.), основанная в 1948 году, включает в себя все протестантские церкви Германии — объединенную, лютеранскую и реформатскую.
В Англии употребление латинского слова evangelicus можно проследить, по крайней мере, до времен Джона Уиклифа. Его называли doctor evangelicus, а к моменту своей смерти, в 1384 году, он оставил незаконченный труд «Opus Evangelicum». Там подчеркивался авторитет Писания, и работа эта оказала серьезное влияние на Я. Гуса в Богемии. Оксфордский словарь английского языка указывает 1532 год как дату первого употребления соответствующего английского слова: тогда сэр Томас Мор упоминал об «euaungelicalles» в своей книге «Опровержение ответа Тиндала» («The Confutation ofTindale's Answere»).
Мы встречаем это слово (правда, снова по–латыни) в письме Томаса Кранмера, написанном в 1537 году швейцарскому ученому и реформатору Иоахиму Вадиану. Контекст тут оказывается особенно интересным, потому что в то время сам Кранмер все еще находился в преддверии Реформации, не будучи еще евангельским христианином в полном смысле слова. Вадиан еще раньше послал ему шесть книг, в которых была предпринята попытка развенчать мысль о телесном присутствии Христа в элементах причастия. Отвечая ему, Кранмер твердо отстаивал «католическую веру… что касается реального присутствия»[24]. Он взывал к Вадиану, прося его «согласиться и объединиться в христианском союзе, все усилия положить на установление оного… чтобы мы могли общими силами распространять как можно шире единое, здравое, чистое евангельское учение [Evangelicam doctrinam unam, sanam, puram], согласное с дисциплиной первой церкви»[25].
В XVIII веке этот термин стал употребляться по отношению к методистам и их последователям как внутри Англиканской церкви, так и вне ее. В то же самое время удивительные Божьи дела, связанные с именами Уэсли и Уайтфилда, стали известны повсюду как «евангельское пробуждение».
В свете всех исторических событий, бегло упомянутых выше, нас не должно удивлять, что теперь термины «евангельское христианство» и «евангельские верующие» обладают самыми различными оттенками значения. В тех странах Европы и Латинской Америки, где крепко утвердилась Римско–католическая церковь, они практически являются эквивалентами слов «протестантство» и «протестанты». В континентальной Европе термин «евангельские церкви» (например, в Скандинавии и Германии) будет означать «лютеранские» в противовес «реформатским церквам» (например, во Франции, Голландии и Швейцарии), которые корнями уходят в учение Кальвина[26]. Однако подобные примеры современного употребления термина «евангельские верующие» нам следует считать отклонениями от нормы. Классическое значение этого названия связано с богословием Евангелия, о котором заговорили еще во времена Реформации; да о нем говорит и сама Библия. Именно в своем классическом смысле слово «евангельский» и употребляется в этой книге.
«Евангельский» означает «библейский»
Если слово «евангельский» описывает конкретное богословие, то это богословие является библейским. Евангельские христиане доказывают, что они — просто христиане, верящие в Библию, и, чтобы быть таким вот библейским христианином, необходимо быть именно евангельским христианином. Подобные выражения могут показаться высокомерной претензией на исключительность, но это их искреннее убеждение. Несомненно, евангельские христиане воистину желают быть именно библейскими христианами, ни больше ни меньше. Они не стремятся сформировать отдельную христианскую партию. Они не хотят цепляться за какие–либо правила или установки ради того, чтобы сохранить «чистую партийную линию». Напротив, они всегда выражали готовность изменить и даже оставить любые или все свои драгоценные убеждения, если им докажут, что убеждения эти не соответствуют Библии.
Посему единственным путем к объединению церквей евангельские христиане считают путь библейской реформации. С их точки зрения, реальной надеждой для тех церквей, которые желают объединиться, может быть лишь всеобщая готовность вместе обратиться к авторитету Писания и с помощью Библии рассудить и изменить все, что необходимо.
Поскольку это так, евангельские христиане не могут подписаться под модной экуменической мыслью о том, что в каждой церкви есть кусочек истины и что всю истину целиком не собрать, пока все церкви не сложат воедино эти свои кусочки. Д–р Дж. И. Пакер со свойственной ему ясностью подытожил это так: «Добавляя что–то к евангельскому богословию, мы тем самым непременно что–то у него отнимем. Дополняя его, мы не обогатим, а, напротив, только обедним его. Так, например, если добавить к нему доктрину о посредничестве священников, то придется упразднить учение об абсолютной достаточности посредничества нашего Господа и Первосвященника. Если дополнить его доктриной о том, что для спасения необходимы человеческие достижения, то какую бы форму эта доктрина ни приняла, сама собой исчезнет истина о том, что для спасения совершенно достаточно жертвы, принесенной за нас Христом… Данный принцип применим от начала до конца. Все, что несколько шире евангельского христианства, на самом деле оказывается меньше и уже его. Евангельское богословие, в его сущности, невозможно дополнить. Его можно только отрицать»[27].
Это утверждение о том, что евангельское богословие — это библейское богословие, означает, что имеется в виду богословие всей Библии. Случалось, евангельских христиан обвиняли в том, что они пользуются Писанием избирательно, в своих целях. Но если это действительно происходило, то в те моменты евангельские христиане изменяли своей истинной сущности и своему свидетельству, ибо евангельские христиане свидетельствуют обо всем Писании, во всей его полноте, — по словам Павла, «обо всей воле Божьей» (Деян. 20:27).
