Никколо еще мальчиком часто помогал священнику совершать разные церковные обряды. Ему и в голову не приходило присвоить эти деньги, он боялся кары божьей. Так его учили и родители, и священник. Но однажды его вера в святое назначение этих денег поколебалась.

Это было в воскресенье, в день, когда они всей семьей ходили в церковь. Накануне к ним в гости приехал друг отца с женой и сыном. Утром, принарядившись, все отправились к мессе. Отцы семейств дали женам и детям деньги, чтобы они опустили их в кружку у двери или в кошель клирика.

Впереди шли Никколо и его ровесник Джованни, за ними все остальные. Отцы, по обычаю, замыкали это маленькое шествие. Джованни, большой шалун и проказник, по дороге похвастался Никколо, что у него много денег, про которые никто не знает.

— Откуда они у тебя? — с удивлением спросил Никколо.

— Сэкономил.

— Как? Расскажи!

И тут Джованни, взяв с него клятву молчать, рассказал, что деньги, которые ему отец дает на церковь, он вместо кружки опускает в свой карман. И так мало-помалу скопил изрядную сумму.

— И ты не боишься? — спросил Никколо. — Ведь это же смертный грех, бог накажет.

— Я тоже так раньше думал и боялся. А как-то раз взял и оставил деньги себе, и со мной ничего не случилось. Тогда я стал их откладывать. Ты, живя в своей деревне, не знаешь, как плохо в городе без денег. У нас все так делают. Советую тебе попробовать. Поедешь в город учиться, вспомнишь мои слова. Денежки тебе там ух как пригодятся.

Никколо послушался совета своего друга. По воскресеньям и в дни церковных праздников, которых было хоть отбавляй, отец давал ему деньги на церковь, а он их клал в карман.

Лошади с трудом тащили коляску, так что у Никколо было довольно времени для размышлений. Убедившись в том, что все спят, он неслышно спрыгнул на дорогу и тотчас спрятался за ближайшим кустом, а коляска, слегка поскрипывая, покатила дальше.

До этой минуты все шло как по маслу. Но как быть теперь? По этой дороге возвращаться нельзя. Заметив его исчезновение, отец забьет тревогу, поднимет на ноги и городскую стражу, и портовые власти. А они уж постараются найти Никколо. Что же делать? Сперва надо отойти подальше от дороги и надежно укрыться в кустах. А там видно будет.

Так он и поступил. Набрал немного хворосту, аккуратно сложил его и сел отдохнуть. Однако вскоре ему захотелось прилечь. Набрав еще охапку хворосту и сухих листьев, он устроил себе удобное ложе и уснул, словно на перине.

Уже рассвело, когда Никколо почувствовал, как кто-то хлопает его по плечу. Он открыл глаза и увидел над собой незнакомых людей. Их было двое.

— Гляди, одет как синьор, — заметил один.

— Как тебя зовут, парень? — спросил второй.

— А вам какое дело? — отозвался Никколо, стараясь скрыть страх.

— Гляди, гляди, как брыкается этот господский жеребенок. В последний раз спрашиваю, кто ты. Не ответишь, пеняй на себя.

Видя, что с ними шутки плохи, Никколо решил пойти на хитрость.

— Я вам хорошо заплачу, если дадите слово молчать про нашу встречу.

— Давай деньги.

— У меня при себе их нет. Они хранятся у моего друга в Бари.

— Не ври, выкладывай лучше денежки. Нас не проведешь. Господский сынок, да чтоб бежал из дому налегке. Кабы не бежал, не спал бы здесь. Рассказывай сказки своей бабушке. А нам давай деньги, не то так тебя отделаем, что своих не узнаешь.

Никколо ничего не оставалось, как встать, разорвать подкладку, достать деньги и отдать их грабителям.

— Еще есть?

— Нет, ни гроша.

— Тогда слушай. Ежели наши дорожки еще раз пересекутся, помни: мы никогда друг друга в глаза не видели. Это для твоей же пользы. Тебя отец простит за то, что ты сбежал из дому, прихватив его денежки, а нас посадят в тюрьму. Потому держи язык за зубами.

Все произошло так быстро, что Никколо совсем растерялся. С тоской смотрел он вслед уходящим оборванцам. Что же теперь делать? Эти бродяги спутали его карты, оставили с пустым карманом. А без денег человеку хоть пропадай. Никколо не сдвинулся с места до самой темноты. Темнота, думал он, лучший друг беглецов. Но только до поры до времени.

Бошко не знал, сколько времени прошло с тех пор, как увели Никколо, а его оставили томиться в темной и тесной каюте. Стараясь отвлечься, он то садился, то ложился, то вставал, то приседал на корточки. Но ничто не приносило ему облегчения. Словно горячими угольями, жгла его мысль о том, что с ним поступают как с опасным контрабандистом или вором.

Из грустных размышлений его вывел какой-то шум на палубе. Послышались шаги. Бошко понял, что на судне находится много людей. Кто они? Времени на предположения и догадки не было, ибо над ним открыли люк и раздался голос сторожившего его матроса:

— Эй, парень, вылазь!

Выбравшись из мрачной каюты на свет, Бошко, пошатываясь, ступил на палубу и протер глаза.

— Что с тобой? — услышал он насмешливый голос. — Спать хочется? Небось тебе было не до сна, когда затевал свою авантюру. А ну, живо в лодку!

— Куда вы меня везете? В чем меня обвиняют?

— Ты еще поговори! А ну, поторапливайся!

На палубе были стражники, так что Бошко не оставалось ничего другого, как поскорее спуститься в лодку. Следом за ним спустились и стражники. Один из них взялся за весла и стал грести к берегу.

Там уже толпился народ, жаждавший поглазеть на контрабандиста, о котором говорил весь город. Бари — небольшой городок, и вскоре повсюду разнеслась весть о том, что Анджело, хозяин парусника «Санта Мария», поймал контрабандиста и что сегодня его будут судить. Впрочем, слух этот пустил сам Анджело, мечтавший прослыть в округе первым смельчаком.

Сидя в таверне, Анджело рассказывал собравшимся там морякам, как он справился с контрабандистом и запер его в каюте. И то сказать, не окажись он хитрее и отважнее, кто знает, где была бы сегодня его посудина, может быть, он никогда больше не вышел бы на ней в море.

Одни верили, другие нет, находились и такие, кто с сомнением покачивал головой. Ведь многим в Бари было известно, что Анджело занимается темными делами, вот он и придумал эту историю, чтобы отвести от себя разные подозрения. Однако дыма без огня не бывает, стало быть, в басне этого плута есть доля правды. Оттого горожанам так не терпелось взглянуть на страшного контрабандиста.

И каково было их разочарование, когда вместо дюжего, плечистого бородача с кровожадным взором они увидели юнца с едва пробивающимся пушком над губой. Многие сразу заподозрили Анджело во вранье. Очевидным было лишь то, что «преступника» привезли с парусника Анджело. А с другой стороны, внешность зачастую бывает обманчива, и юноша, может статься, не такой уж безобидный, как кажется, — ведь его ведут вооруженные стражники. К тому же все видели, как офицер с венецианского судна вошел в дом венецианского консула. Там были уже и капитан Пьетро, и синьор Марио, и дон Винченцо. Анджело тоже пригласили присутствовать на допросе, вернее сказать, на судилище.

К дому венецианского консула направилась небольшая процессия. Во главе ее шли стражники и Бошко, за ними человек двадцать мужчин, женщин и детей. Бошко ввели в дом консула, а народ остался на улице. Толпа у ограды гудела, каждый норовил высказать свои домыслы и догадки, какое наказание ждет юношу.

В зале за столом восседали консул и офицер с венецианской тартаны. Остальные разместились вокруг, возле двери стояли стражники. Последней вошла юная дочь консула. Слухи, ходившие по городу, дошли и до нее. Ей тоже захотелось присутствовать на судилище. Но ее желанию не суждено было сбыться, так как, едва увидев дочь, консул сказал:

— Дорогая, выйди, пожалуйста. Здесь тебе не место. Сама знаешь почему. Все, что будет говорить этот разбойник, не для твоих ушей.

Девушка молча удалилась. Но перед уходом она еще раз взглянула на юного контрабандиста. Служанка права — он хорош собой.