— Пожалуй, нам пора. Сегодня приезжает венецианский наместник.

— Раньше вечера не ждите. Говорят, он дрыхнет до девяти.

Это были первые слова на родном языке, который Бошко услышал после гибели своей шхуны, не считая короткого разговора с Джорджо.

— Думайте, что говорите, вы здесь не одни, — сказал он с улыбкой.

Начальник таможни и его помощник были приятно удивлены — они никак не ожидали встретить здесь своего земляка. Начались расспросы, вскоре, однако, прерванные капитаном шхуны. Ему не было никакого дела до разных душевных излияний. Его интересовало лишь то, ради чего он сюда прибыл. Надо поскорее сбыть контрабанду и без промедленья отправляться в другой порт и там сорвать солидный куш. Таковы законы торговли.

— Найдутся ли покупатели на мой товар? — спросил капитан начальника таможни по-итальянски.

— Их всегда хватает. А чем вы торгуете?

— Разным товаром, — уклончиво ответил капитан, не желая сообщать, что скрывается во чреве парусника. А потом спросил: — А у ваших купцов есть на продажу кожа, воск, соль?

— Сколько хотите. Три дня назад в Рисан пришел большой караван, говорят, лошадей восемьдесят будет.

— Ого! А каковы спрос и цены на эти товары?

— Не знаю. Я в эти дела не вхожу, но знаю людей, которые сумеют вам помочь.

— Где их найти?

Начальник таможни покашливал и морщился, словно бы подбирая слова для ответа. Владелец парусника понял намек — свидетели нежелательны — и полушутя обратился к Бошко:

— Бошко, покажи судно синьору помощнику. Он тоже совсем «зеленый», пусть учится.

Оба молодых человека отлично понимали, что значит эта отеческая забота. Они тут же покинули каюту, а когда ступили на палубу, Бошко спросил:

— Как тебя зовут?

— Божо. А тебя?

— Бошко. Ты родом отсюда?

— Да.

— Хорошо знаешь эти места?

— Еще спрашиваешь.

— Ты знаешь, где Луштица?

— Знаю.

— А село Жаница?

Божо искоса взглянул на него и спросил:

— Слушай, дружище, кто у тебя там?

— Молчать умеешь?

— Конечно.

— Тогда слушай.

Они прислонились к борту, и Бошко в двух словах рассказал свою историю.

По палубе между тем сновали матросы, иные, проходя мимо, замедляли шаг, а то и вовсе останавливались, принимаясь возле них что-то искать. На деле же им просто хотелось знать, о чем говорят молодые люди. Правда, язык, на котором шел разговор, был им непонятен, но любопытство одерживало верх. Матросы, набранные отовсюду, с трудом объяснялись по-итальянски. Прекрасно понимая любую команду, они мало что могли сказать. Очень бойко они только жаловались, когда было пусто в желудке. Кок-итальянец хорошо готовил, но его вкусной стряпни не хватало, чтоб накормить досыта. Капитан экономил на питании команды. Матросы знали это, однако никакого недовольства не высказывали, ибо среди них были наушники, которым капитан тайком доплачивал за то, что они осведомляли его обо всем происходящем на судне. Нелегко получить работу, а потому — работай и помалкивай! Те, кого нужда погнала на шхуну, едва прикопив немного денег, бегут с нее при первой возможности. Тому же, кто скрывается от правосудия, приходится безропотно сносить лишения, ведь более надежного убежища, чем торговое судно, которое сегодня здесь, а завтра там, ему не найти. Иногда на парусниках вспыхивали мятежи, но добиться от хозяев справедливости этим совершенно разным людям, как правило, не удавалось. Венецианский наместник всегда поддержит капитана-итальянца. Не зря говорят: ворон ворону глаза не выклюет.

Через два часа после того, как начальник таможни и его помощник покинули парусник, капитан снова появился на палубе. Матросы спустили шлюпку. Бошко спрыгнул в нее первый. Он помог хозяину устроиться на корме, сам взялся за весла и стал быстро грести. На берегу их встретил Божо и повел по узеньким будванским улочкам. Вскоре они вошли в трактир. Божо объяснил трактирщику, кто такие эти пришельцы. Тот молча поздоровался с ними за руку и проводил в темный чулан, откуда узкая лестница вела на второй этаж. Там, в крошечной комнатушке за маленьким столом сидели двое. Трудно было определить их возраст, так как закрытые ставни почти не пропускали в комнату солнечный свет. Да и вообще в большинство домов, расположенных на этих улочках, солнце почти не заглядывало.

Контрабандисты сели за стол и сразу завели деловой разговор. Каждый из них стремился побольше заработать на торговых сделках, а чтоб увеличить барыши, надо было обмануть власти, избежать уплаты пошлин. Если все пройдет гладко и они не попадутся с поличным, в выигрыше будут и торговцы, и скупщики.

Хозяин парусника и люди, ожидавшие его в трактире, столковались о цене и перешли к главному — как тайно переправить товар.

— Капитан, — начал один из контрабандистов, — можешь не беспокоиться. У нас надежные люди. А у тебя есть человек, на кого бы ты мог положиться?

— Разумеется, — ответил капитан. — К примеру, вот этот парень. Он сбежал от венецианских шпиков, так что можете в нем не сомневаться.

— Значит, порядок, — сказал контрабандист и обратился к Бошко: — Слушай, парень, внимательно. К западу от города находится пляж Могрен. Примерно в миле от него — другой большой пляж, по названию Яз. Вот на него-то ты и доставишь свой груз и примешь наш. Надо управиться до полуночи, пока не взойдет луна.

— Как я найду вас в кромешной тьме?

— Очень просто. Мы зажжем фонарь, но прикроем его так, чтоб свет был виден только с моря. Держи курс прямо на него.

— Ладно, а дальше?

— У самой воды будут наши лошади. Товар из шлюпки сразу погрузим на лошадей и отвезем в домишко у дороги на Котор — увидишь, это распрекрасное местечко для перевалки контрабанды, — а потом на тех же самых лошадей навьючим свой груз. Наши проводят тебя до берега и помогут перетащить товар в шлюпку.

— На словах все легко и просто. А если нас накроют стражники?

— Такую возможность мы тоже учли. Вы, хозяин, около полуночи поднимайте паруса и двигайтесь на юго-запад, к Язу.

— А если не будет ветра?

— Ветер в эту пору всегда бывает. На худой конец, спускайте шлюпку, пусть матросы подтянут парусник. И в этом случае не опоздаете.

— Если все же…

— Заладили «если, если»… Можете не сомневаться, мы стреляные воробьи. Эх, сколько контрабанды мы таким путем переправили, и никто еще нас не поймал. Стало быть, по рукам?

После недолгого обсуждения сделка состоялась — без письменного договора и без нежелательных свидетелей. Сосчитали, кто кому сколько должен, выложили денежки и передали их из рук в руки. Затем на столе, точно на скатерти-самобранке, появилась полная миска копченого мяса, брынзы и кувшин вина. Такую сделку, право, следовало отметить.

Настоящие же хозяева и купленного, и проданного товара тем временем сидели в салонах и кофейнях Котора или предавались праздности и безделью в своих загородных резиденциях. Столы там, покрытые белыми скатертями, украшенными венецианским кружевом, всегда были уставлены самыми изысканными яствами и напитками. Когда же над заливом опускался мрак, белые скатерти уступали место зеленому сукну, чтоб во время карточной игры виднее были золотые монеты. Зеленый и желтый цвет словно помогал картежникам обирать друг друга. Правда, проигрыш здесь не принимают всерьез. Стоит ли огорчаться из-за такой малости? Можно только позавидовать везению партнера. А убыток? Что ж, завтра же они возместят его с лихвой. На то и существует контрабанда.