П. - Давно твой отец не живет с вами?
Г. - Почти с самого моего рождения. Но моя мама никогда не считала нужным бороться за меня - ему никто не мешал видиться со мною. Иногда он даже брал на себя роль домохозяйки. Про их роман он всегда говорит, что это было в его жизни великое время.
П. - С кем же ты оставался, когда оба были заняты?
Г. - Представь себе - у меня были дедушка и бабушка!
П. - Чем твой отец вообще занимается? Или занимался?
Г. - Он классный системщик. Они познакомились, после того, как он сделал свою первую программную систему, и у него была куча денег. Но у него никогда не хватало характера стать чем-то большим. Создать свою компанию.
П. - Сколько лет продолжался его великий роман?
Г. - Три года. Так что мы с тобой - не брат и сестра.
П. - Ты мог бы показать мне хоть одно письмо, которое мой папа написал твоей маме? Откуда ты знаешь, что это он их писал?
Г. - Писем у своей матушки я не воровал. Просто каждый раз она говорила, ОТ КОГО. По-моему, ей доставляло удовольствие произносить вслух имена.
П. - Что, если я тебя ударю?
Г. - Пойми, Пенни, я просто стараюсь говорить правду, иначе все это не имеет смыла. Хотя бы раз в жизни надо испытать границы возможного. Ты не представляешь, до какой степени мне надоело лицемерие. Мужчины, женщины - ты считаешь, что дух имеет пол?
П. - Может быть... Во всяком случае, женский дух значительно менее агрессивен. И женщин в самые трудные минуты не оставляет чувство юмора.
Г. - Я согласен, что пол, конечно, оказывает влияние на дух. Но в пределе дух не должен зависеть от тела - и от пола тоже!.
П. - Раздевайся.
Г. - Зачем?
П. - Я хочу посмотреть, какое влияние твой дух оказывает на твое тело - особенно в том, что касается пола.
211. Видеоряд.
Кадры показывают раздевающегося Гарри.
212. "talk" (Гарри, Пенни)
Г. - Ты бывала в Европе?
П. - Какое это имеет значение? Ты думаешь, там меньше лицемерия?
Г. - Нет, просто там оно другое.
П. - Ты стараешься говорить правду - а ты подумал, нужна ли мне такая правда? Ты подумал, как это может повлиять на наш вечер?
Г. - Но ты сама настояла.
П. - Надо самому немного соображать. Удивительно - я совершенно не замечала, что у моего папы есть кто-то на стороне. Послушай, надень что-нибудь, ты меня отвлекаешь. И налей мне виски. Со льдом.
Г. - Может лучше травки? У меня есть...
П. - Потом. Мне будет трудно сосредоточиться.
213. Видеоряд.
Гарри натягивает плавки, накидывает халат и колдует около бара. Возвращается к компьютеру со стаканами для себя и Пенни.
214. "talk" (Гарри, Пенни)
Г. - Моя мама ему тоже писала.
П. - Он не приносил домой ничьих писем. Ты сам читал хоть одно его письмо?
Г. - Нет. Я видел письма, которые писала она. Объясни, Пенни, теперь твоя очередь. Почему ты так разволновалась? Тебе не просто нравилось, что твой папа тебя любит, ты была в него влюблена?
П. - Он замечательный человек, Гарри. С тобой мы одного возраста. Не знаю, может быть, когда тебе будет столько же лет, сколько ему, ты будешь производить такое же сильное впечатление. Извини меня пожалуйста, и не обижайся. Я знаю, что ни ты, ни я такого сильного впечатления производить не можем. Но просто когда рядом с тобой удивительный человек, и он весь для тебя открыт - хорошо, я знаю, что ты сейчас скажешь - НЕ ВЕСЬ. Пусть не весь, но в самом главном. Это остается навсегда.
Г. - Хорошо, Пенни, рядом со мной не было таких замечательных людей, если не считать тебя, и ты говоришь, что ты сама - только очень бледное его отражение. Расскажи мне что-нибудь - я хочу больше знать о нем.
П. - Лишь оглянись кругом - и станет мир, как сказка/ Русалка радужной плеснет волной, - он написал это для меня, когда мне было не больше пяти лет. Ты скептик, Гарри, ты, конечно, скажешь, ну и что. Пожалуйста, не говори, я попытаюсь все сказать сама. Помолчи, пожалуйста.
Г. - Продолжай.
П. - Если посмотреть снаружи, он никогда не был ничем особенным. Даже сейчас - он всего лишь менеджер провинциального отделения банка. Но вот ты написал в своем жизнеописании эту фразу : "Как хочу я понять все величие этого мира!"
Г. - Это чистая ирония!
П. - Не в этом дело. Ты писал тоже там, что, мол, "познание отца является актом постыдным". Может быть - в одном очень-очень узком смысле, как в Библии. Как Лот с дочерьми или Ной с сыновьями. Но ты пойми, что рядом с ним хотеть понять было просто не нужно. Он просто показывал, и все становилось понятно, хотя мне и сейчас очень трудно выразить это словами. И его я знаю как никого на свете, хотя ничего вообще даже напоминающего эти обвинения, с которыми многие теперь не стыдятся идти в суд, конечно же не было!
Г. - Приведи какой-нибудь пример.
П. - Хорошо, попробую, но я не знаю, получится ли понятно. Однажды летом мы взяли напрокат "караван" - прицеп жилой, и поехали через Скалистые Горы. Он остановил машину на перевале. Там была стоянка, но с нее почти ничего не было видно. Он заметил тропинку, которая вела выше. Мама идти никуда не хотела, но он взял меня за руку и повел за собой. Потом я устала, и тогда он посадил меня на плечи. Тропинка огибала большую скалу, и поднималась на нее с пологой стороны. Он шел так уверенно, как будто уже бывал там. Мы вышли наверх как-то сразу - и ты не представляешь, какой открылся простор. Может быть, психоаналитик и найдет в моем рассказе много интересного, но запомни - главное, это был простор. А этого чувства невероятного, наполненного светом простора нет ни в каком психоанализе. Папа просто знал, как его показать. Он умел показывать. Уж если вспоминать что-то постороннее, то скорее как в Евангелии: "Все царства мира и славу их." Или как была показана Земля Обетованная - Моисею. Над нами кружилось несколько птиц, я думаю, это были орлы, а впереди простиралась пустыня.
Г. - Здорово. Ну а в моем детстве не хватало чудес. Обычно мои горизонты ограничивались рядами коттеджей в Новой Англии, а в лучшем случае видом с какого-нибудь небоскреба. Поэтому я так и люблю исследовать Сеть. В ней я чувствую себя свободнее...
215. "talk" (В. де В. к М. де М.)
В. - Обратили ли вы внимание, что"Ле Карре" Самтер уже долгое время пытается до нас достучаться? Он наконец нашел бутылку, и ему не терпится выпить за успех нашего предприятия.
