— Но скажи, ты же капитан Калриссиан? С «Тысячелетнего сокола»? У меня есть тут где-то сообщение для тебя. — Таможенник зашарил по своим объемным карманам и вытащил чип с клавиатурой, на которой он набрал серию цифр и букв.

— Точно! С Осеона, как понимаю. Довольно далеко отсюда, не правда ли? Хочешь получить?

— Ох, хорошо, — уныло ответил Ландо. На самом деле ему было плевать. Все, что он сейчас хотел, так это найти тихое местечко и залечь там на сотню-другую лет.

— Ладно, тринадцать пятьдесят, Мак.

Ландо моргнул. Так это неоплаченное сообщение. Но странно — тринадцать с половиной кредитов вроде маловато за межзвездную связь, но… Он вытащил несколько векселей из кармана.

— Ты не понял, Мак. Тут солидная сумма за межзвездное сообщение. Мы считаем, что ты должен быть доволен, что оно было только на одной планете и не ушло дальше. Но в любом случае, оно стоит тринадцать сотен и пятьдесят кредитов.

— Тогда забудь, — с отвращением заявил Ландо. — Это же настоящий…

Маленький человек усмехнулся.

— За отказ от межзвездных сообщений — штраф в две тысячи кредитов. Нехорошо оставлять их просто так.

В сравнительной тишине и покое того, что на борту «Тысячелетнего сокола» было кают-компанией, Ландо вставил чип с кодовым сообщением в считывающее устройство. Вытянутое, радостное лицо возникло над прибором.

Для капитана Ландо Калриссиана с «Тысячелетнего сокола»: приветствия и еще раз приветствия! Я — Лоб Арлуфф, Старший администратор системы Осеон. Бьюсь об заклад, что ты обо мне не слышал, но я слышал о тебе, мой дорогой мальчик.

Твоя репутация игрока в сабакк распространилась широко и оказалась полезнее для тебя, чем ты догадываешься. Мои компаньоны и я — небольшая группа любителей игры — хотели бы пригласить тебя сюда, поиграть с нами. Если ты заинтересовался, пожалуйста, назначь время и ставки. Пока ты будешь нашим гостем — для твоего удобства будет сделано все возможное.

С самыми теплыми пожеланиями на будущее, Лоб Арлуфф.

На лице Ландо сама собой начала появляться ухмылка. При таком раскладе он может сократить свои потери. Все, что ему нужно, — это небольшая ставка, когда он доберется до Осеона. Нажатием пальца он включил коммуникатор.

— Вуффи Раа?

Робот был внизу, снаружи, наблюдая за процессом заправки.

— Да, масса? — раздался его голос.

— Не называй меня так.

Он кому-нибудь продаст удочки; тут не было бы расписанной системы налогообложения, если бы не было хоть какого-нибудь рынка, пусть самого завалящего. Плохо, что никому не нужны радиоантенны из звонкого дерева. Впрочем, не без удивления Ландо узнал, что аграрная планета заплатит максимальную цену за содержимое корабельной системы переработки отходов.

— Поднимайся сюда и помоги мне. Нам надо нарезать тысячу шкур и избавиться от нескольких сотен ящиков желе.

Когда они оказались в атмосфере Дилонексы XXIII, Ландо использовал собственное оборудование для связи, что сэкономило несколько сотен кредитов. Долуфф остался доволен тем, что Ландо был уже в пути, и пообещал игру с высокими ставками в самом шикарном окружении. Игрок привел себя в порядок и облачился в гражданскую одежду, хотя до Осеона было еще несколько дней пути. Ему просто хотелось снова испытать ощущение, что он занимается любимым делом, от которого был вынужден отказаться. И, пока Вуффи Раа управлял кораблем, Ландо засел практиковаться с картами.

Их было семьдесят восемь, пяти мастей: Мечи, Шесты, Фляги и Монеты плюс особый набор карт негативного достоинства. Целью было получить такую комбинацию из двух-трех карт, чтобы в сумме они давали двадцать три очка, не больше. Что особенно затрудняло достижение этой цели, так это то, что карты были «умные» — на самом Деле каждая была сложным электронным чипом, способным в случайном порядке менять свое достоинство. Игрок еще не успел использовать полученную карту, а она уже изменилась. Это приводило к тому, что игры протекали быстро и выматывали нервы, сочетая в себе элементы как умения, так и везения.

Но Ландо считал игру способом расслабиться. Он держал карту и смотрел, как она затуманилась, начала изменяться и перефокусировалась — из Командующего Шестами она превратилась в Тройку Монет. Но будучи выложенными на стол, карты сохраняли свою масть. Это было необходимо для подсчета очков: представьте себе, что выбрасываешь ровно двадцать три только для того, чтобы оно на ваших глазах изменило себя в проигрышную комбинацию.

Следующая карта — Семерка Мечей. Она довольно долго оставалась собой, но в итоге превратилась в Выносливость — одну из негативных карт. Ландо убрал ее обратно в колоду.

Осеон, думал он, мне нужно узнать о нем и о его людях уйму всего. Главным образом — чего там стоят перевозки. Ландо отвернулся от карт и обратился к базе данных. Вот оно, да! Система известна не только богатыми обитателями, но и захватывающими видами в зависимости от сезонов. Осеон был домом Огненного ветра. Многие звездные системы обладали поясом астероидов, где планеты были не сформированы. Круговые орбиты были заняты не мирами, а глыбами камня, которые варьировались в размерах от песчинки до объектов протяженностью в несколько сотен и даже тысяч километров. Некоторые системы имели больше одного такого пояса. у Осеона же не было ничего, кроме этих поясов.

В системе Осеона не было планет вообще — в привычном понимании. Никому не ведомо, что за катастрофа здесь произошла, вероятно, миллиарды лет до пришествия человеческого рода. Возможно, слишком близко подошла блуждающая звезда и ее гравитационное поле исказило процесс образования планет. А может быть, какой-то уникальный элемент в составе системы стал причиной того, что планеты сами по себе взорвались. Или имела место древняя война.

Какова бы ни была причина, солнце Осеона было окружено семью широкими поясами летающих осколков — миллиардов и миллиардов космических тел Самым крупным из этих мирков был Осеон 6845, кусок скалы семи сотен километров в диаметре, испещренный ходами и отверстиями, заполненными шикарными отелями, ночными клубами и дворцовыми резиденциями. Другие астероиды в других поясах были приспособлены под особняки богатых и знатных граждан. Места было много.

Все перечисленное, хотя само по себе было Довольно необычным, не было достаточным для того, чтобы система превратилась в пятизвездочный аттракцион для туристов. Но раз в год (Ландо забыл — в какой системе летосчисления, хотя и читал об этом) солнце системы Осеона начинало испускать крайне необычное неровное излучение (что и послужило основой теории об уникальном элементе, вызвавшем взрыв планет). Когда протуберанцы вырывали узкие ленты испаренного вещества из ближайших астероидов, вся система начинала мерцать и пульсировать, генерируя огромные полотнища переливающегося, ярко сверкающего света. Они тянулись на миллионы километров в длину и ширину, подобно спицам гигантского колеса. Цвета варьировались в пределах спектра, воспринимаемого человеческим глазом, и выходили далеко за его границы с обоих концов.