— А покойникам оно без надобности!

— Мы еще поглядим, кто из нас станет покойником! Я буду сам охранять золото до прибытия вертолета и не сдвинусь с места!

— Слушай, парень, прекрати истерику, — попробовал вразумить его Билс. Но поляк, не желая ничего слушать, бросился к ящикам, в которых лежали поднятые со дна колодца ценности, и принялся стаскивать их к себе в палатку.

— По-моему, он окончательно свихнулся, — растерянно прошептала Аня, глядя, как хилый Марек ворочает тяжеленные ящики, затравленно поглядывая в их сторону.

— Так дело не пойдет, — заявил Билс. — Если уж на то пошло, то золото принадлежит Грину и только он был вправе решить, как распределить его между остальными.

— Мистер Грин умер, — напомнил Янси.

— Но остались его дочь и брат. Золото, по крайней мере основная его часть, должна принадлежать им. Этот парень не может распоряжаться им. Если он сам не хочет этого понять, я готов растолковать ему что к чему более понятным языком.

С этими словами великан продемонстрировал внушительного вида кулак и решительно направился к Мареку.

— Вот что, Марек, перестань или…

— Ты что, собираешься помешать мне, грязная гора черного мяса?! — начал Марек голосом, прерывающимся от бешенства.

Несколько мгновений казалось, что он не сдержится. Он замахнулся.

Еще секунда и он ударил бы Билса наотмашь — так, между прочим, как если бы убирал с пути мешающую ему паутину, Но в последний момент он опустил руку, а на лбу у него вздулись вены.

Макс и Янси смотрели на него с брезгливым интересом. Они не пошевелили бы и пальцем, реши Билс прихлопнуть наглое существо как муху.

— Не знаю, что ты собирался сделать этой своей рукой, параноик, — буркнул Билс, — но если еще раз попробуешь еще что-нибудь в этом роде, ты у меня костей не соберешь. Так и запомни.

— Оставь его, друг. Он больше не будет, — насмешливо сказал Макс. — Раз уж он перетащил все в свою палатку, пусть охраняет золото до утра. Нам все равно придется провести здесь еще сутки. В путь двинемся завтра с рассветом. Если он будет брыкаться — придется его связать.

Пережив такое унижение, поляк забился в свою палатку и до самого вечера не показывал из нее носа.

Рассвет, которого Анна ждала и боялась, все никак не наступал. Девушка сильно измучалась, ее терзали страхи и дурные предчувствия. Она мечтала о том, чтобы погрузиться в полное забытье и спокойно проспать хотя бы несколько часов. Но сон не приходил.

Она понимала, что бояться глупо — мужчины договорились всю ночь охранять лагерь по очереди, сменяясь каждые два часа, и сейчас она отчетливо слышала, как Билс прохаживается снаружи, напевая под нос какую-то протяжную незнакомую песенку.

О, господи! Поющий великан — это что-то новенькое. Что ж, каждый борется с усталостью по-своему. Все они здорово вымотались. Жаль, что никак не удается уснуть.

Аня села, обняв колени, положила на них подбородок и задумчиво уставилась в стену палатки, прислушиваясь к голосу, доносившемуся снаружи.

Внезапно Билс замолчал, прервав песню на полуслове. Аня настороженно приподняла голову, но ничего подозрительного не услышала. Билс, судя по всему, тоже к чему-то прислушивался, так как теперь снаружи не доносилось ни звука, негр замер. Затем она услышала его осторожные шаги, они удалялись от палатки.

Анне захотелось выйти и спросить, что привлекло внимание Билса, но, пока она собиралась, все стихло, и Анна поняла, что Билс куда-то отошел.

"Все в порядке, — успокаивала она себя, — если бы телохранитель почувствовал настоящую опасность, он разбудил бы Макса и Янси. Но он этого не сделал. Значит, серьезной угрозы нет. Скорее всего, какое-нибудь животное, привлеченное светом костра, подобралось слишком близко, и бдительный страж отправился на разведку".

Она рассуждала очень логично, но почему-то никакая логика не могла заставить ее успокоиться. Она по-прежнему продолжала прислушиваться к малейшему шороху, ожидая в любую минуту услышать шаги возвращающегося негра.

Когда она уловила этот звук, то поначалу решила, что наконец-то вернулся Билс. Но шорох доносился совсем не с ой стороны, куда тот ушел. Ей показалось, что она слышит осторожные шаги. Теперь она ясно различала, что кто-то крадется по траве. Вот хрустнула ветка, а вот зашуршала сухая трава. Шаги не могли принадлежать Билсу. Тот ступал тяжело, шаг у него был широким, а здесь кто-то передвигался быстро и легко. Если бы Анна не прислушивалась изо всех сил, она, пожалуй, могла бы вообще ничего не услышать.

Шаги на секунду замерли возле палатки Марека, послышался легкий шорох. Она напрягла слух. Тишина. Внезапно ее осенило: какая же она глупая! Напридумывала бог знает что. Это же сам Марек! Ну конечно! Вышел ночью по необходимости, ну, по физиологической необходимости — оно и понятно, тяжеловато просидеть почти сутки, не выходя из палатки. И вот ведь упрямец! Так не хотел с ними встречаться, что даже в туалет отправился ночью. И как у него мочевой пузырь не лопнул.

Анна усмехнулась в темноте. Хорошо, что она не стала поднимать панику, мужчины подняли бы ее на смех, а Марек и вовсе сжил бы со света.

В эту минуту в его палатке послышалась какая-то возня, но Анна больше не беспокоилась. Наверняка перебирает свои сокровища, все никак насмотреться не может. Надо же, что с людьми делает золото! Раньше она считала, что «золотая лихорадка» — это просто миф, а оказалось — это самая настоящая болезнь.

Билс все не возвращался. В палатке поляка было тихо, потом она услышала довольно громкий звук, как будто что-то тяжелое упало на земляной пол. Да что он там, совсем спятил? — Рассердилась Анна. Она вдруг испугалась, что странный парень надумал сбежать, прихватив золото. И бог бы с ним, с золотом, но ведь пропадет в джунглях человек. Хоть и паразит, а жалко.

Девушка решила проверить, что он там делает. И предупредить Билса, что парень задумал очередной фокус. Она вылезла из палатки и осмотрелась, ища глазами знакомую фигуру великана. Что-то долго он отсутствует. Пора бы уже возвратиться. Она еще немного потопталась у своей палатки, но ей стало холодно, захотелось побыстрее вернуться обратно, закутаться в теплый спальник и хоть немного вздремнуть. Поэтому она решила не ждать Билса, а просто подойти к палатке Марека и тихонько заглянуть внутрь.

Она решительно повернулась и пошагала в нужном направлении. Палатка, в которой жил Марек, находилась немного в стороне, всего в каких-нибудь десяти шагах от остальных, но ее скрывало большое дерево. Так захотел сам Марек, заявив, что нуждается в уединении и гвалт, постоянно царящий в лагере, его раздражает. Никому и в голову не пришло возражать странному парню, и с тех пор палатка стояла немного на отшибе.

Анна обогнула дерево и сразу же увидела палатку Марека. Она была слабо освещена изнутри. На парусиновой стенке четко выделялся силуэт сидящего в кресле человека. Ну, так и есть. Марек и не думал ложиться спать. Сидит себе преспокойно.

Девушка немного помедлила. Ей не хотелось разговаривать с Мареком, его вечно недовольный тон действовал ей на нервы. Она уже повернулась, чтобы вернуться к себе, но в последний момент передумала и подошла вплотную ко входу.

— Марек! — негромко позвала она. — Марек, у тебя все в порядке?

Никто не ответил.

"Вот засранец! Делает вид, что не слышит. Надо же иметь такой отвратительный характер! Ну, я тебе сейчас устрою!" — сердито подумала Анна и, уже не колеблясь, вошла внутрь. Уперев руки в боки, она собралась высказать заносчивому типу все, что о нем думает, но слова застряли у нее в горле.

Керосиновая лампа, стоящая на полу, отбрасывала на стены палатки причудливые тени. Света было вполне достаточно, чтобы разглядеть сидящего спиной ко входу, в складном кресле, Марека. Сначала Анна подумала, что он уснул сидя в кресле, охраняя свои сокровища. Почему-то ей пришла на ум строчка из детской сказки: «…и царь Кощей над златом чахнет…» Но она не улыбнулась, вспомнив этот отрывок из Пушкина, так как в следующую секунду сделала неприятное открытие: в данном случае Кощей зачах-таки, причем, окончательно и бесповоротно.