— Я немного устал, — хнычет он теперь. — Отвечу вам завтра…

Я знаю, что ходили разговоры о «спонтанных признаниях», о методах, помогающих подозреваемому освежить свою память. Попробуйте поставить себя на место полицейского, который отрыл останки женщин, разрубленных Ре, собрал все доказательства, включая и страшные письма, где корысть перемешана с любовью! Вот Ре сидит с подавленным видом, жалуется на ревматические боли, просит стакан воды.

— Я не знал этих женщин!

— Но все-таки…

— Я ничего не скажу! Мне нечего сказать! Это безнадежно!

Он даже отказывается есть. Приходится кормить его насильно. Это последняя хитрость, быть может, единственный не такой уж глупый поступок. Они знают, что публике недостаточно вещественных доказательств; чтобы совесть ее была чиста, ей нужно твердое, категоричное «да», признание, посредством которого убийца берет на себя ответственность за кару, налагаемую обществом. Но эти преступники будут хитрить до конца, этого «да» они не скажут. Это их последний козырь. И тем не менее их казнят.

Да будет так! Да будет так, несмотря на то, что через десять лет после смерти Ландрю находятся еще тысячи людей, которые чистосердечно верят в его невиновность. А вот теперь, повторяю, поставьте себя на место полицейского, который все знал и которому приходилось оставаться с ними в кабинете с глазу на глаз!

Через несколько лет порядки в полиции, так же как и в армии, изменятся и вы увидите, с какой тоской будут вспоминать «людей в больших ботинках», представители которых пока еще остались. Знаете ли вы, что среди больших начальников есть такие, что прошли все ступеньки полицейской службы? Это последние могикане. Скоро полицией будут руководить судебные чиновники, доктора права и химики.

Из всех служб, в которых приходилось работать нашим «старикам», самые добрые воспоминания у них остались от дежурных частей. По-вашему, «специальная бригада», занимающаяся убийствами, кажется более престижной? Отдел по борьбе с наркотиками — более приятным? Отдел азартных игр — более элегантным? Ошибаетесь! Наши асы учились своей профессии именно в дежурных частях.

Как-то один из них рассказал мне о своих первых шагах. Однажды утром его вызвал Комиссар и сказал:

— Послушай, Шарль. Некий поляк совершил преступление. Убил одного из своих соотечественников. Убийца — портной по профессии. Выгадал от преступления он немного: чужие документы да золотые часы. Где ты станешь искать часы и самого поляка?

Тогдашний новичок, а теперь комиссар отдела добавил:

— Ответить я не смог. Еще немного, и я подумал бы, что шеф шутит. Сегодня, имея такие данные, я его нашел бы почти наверняка!

Короче говоря, именно здесь можно познакомиться с настоящей полицией, той, что никогда не заставляет говорить о себе и даже не знает имен политических деятелей. Карикатуристы изображают этих инспекторов с огромными нафабренными усами и в котелках. И зря. В уголовной полиции еще встречаются усы, но редко, и они не нафабрены. Что же до котелков, то на смену им пришли мягкие фетровые шляпы. Я вовсе не хочу сказать, что все эти люди — законодатели мод. Это просто скромные служащие, а по-республикански небрежно к одежде относятся иногда и министры.

Сотрудники дежурных частей работают на улицах. Они ищут карманных воров и прочих негодяев, но составлять протоколы имеют право лишь на месте преступления. На первый взгляд несложно. Рассказанная ниже история докажет вам, что это не так. Однажды на набережной дез Орфевр новичку сказали:

— Вот вам приметы Пепито; это карманник, на прошлой неделе приехавший из Милана. Его несколько раз видели в магазине дешевых цен. Постарайтесь его задержать.

Проделайте опыт. Нырните в толчею универсального магазина и скажите себе, что среди окружающих вас людей находится жулик! Могу спорить на что угодно, что вы сможете выдвинуть тяжкие обвинения против сотни людей. Вы найдете кучу голов, принадлежащих убийцам, массу личностей с подозрительной походкой и жестами. И слишком поздно поймете, что все они — прекрасные люди!

И вот наш новичок после многочасовых лихорадочных поисков засекает наконец некую личность, из тех, что называют мерзкими рожами. Полицейский дрожит и дышит тяжело, словно гончая. Разве ему тысячу раз не повторяли, что главное качество полицейского — интуиция? Тем временем «мерзкая рожа» идет по пятам за какой-то дамой; вот он уже протягивает руку к ее сумочке. Медлить нельзя! Наш инспектор подскакивает и произносит традиционное:

— Без шума!

Дама, словно девчонка, бросается бежать, забыв про свою сумочку. Задержанный сопротивляется и бранится:

— Да оставь ты меня, дурак! Она же сейчас смоется! Собирается толпа. Еще немного, и скандалящую «мерзкую рожу» будут линчевать. Только вот дело в том, что «мерзкая рожа» — это инспектор полиции, дежуривший в магазине. Он ощупывал сумочку, чтобы убедиться, что в ней и в самом деле находятся украденные бумажники. Потому что дамой был сам переодетый Пепито!

Хорошему инспектору этого отдела удается проводить по одной операции в день, но только с карманниками. Поэтому больше двух часов в день он не работает. Конечно, теоретически весь его рабочий день принадлежит государству. Но это все равно что заставлять романиста или композитора писать по восемь часов в сутки. Эта работа — искусство. Как правило, сделав небольшой тур по зданию уголовной полиции, он преспокойно отправляется в ближайшее бистро поиграть в белот; так проходит утро. Это отнюдь не мешает нашему инспектору чувствовать обстановку. Может, сегодня платежный день? Подошел срок? А как на улице: дождь или холодно? Может, в универсальном магазине сегодня распродажа; быть может, на Лионский вокзал прибывает заграничная знаменитость?

Полдень! Наш инспектор дает знак своему коллеге — они всегда ходят по двое, — и охота началась. Спускаются в метро, выбирают определенный, не слишком длинный маршрут, например к мэрии на площади Согласия. Становятся в разных концах вагона, и, могу поклясться, ничто не ускользает от их взгляда. Может показаться невероятным, что каждый день, практически за два часа, таким способом им удается поймать вора.

Но не следует забывать, что карманные воры, карманники, составляют довольно малочисленную корпорацию, а места их деятельности ограниченны. С другой стороны, их разовая добыча невелика, поэтому карманники, словно низкооплачиваемые работники, трудятся практически целыми днями. Иногда их знают в лицо. Известны также их пристрастия, привычки. Только не путайте карманников с обычными мелкими воришками! Карманник гордится своим званием; он никогда, к примеру, не тронет дамскую сумочку и не вырежет бритвой карман. Воры этой профессии работают только пальцами. Это своего рода художники. Чтобы достичь совершенства, им требуются годы.

Поимка вора происходит самым сердечным образом, безо всякого негодования с чьей-либо стороны. Предположим, господин, только что освобожденный от бумажника, спускается в метро «Пале-Рояль» и не подозревает о своем несчастье. К нему быстро подходит второй полицейский.

— Извините, месье! Проверьте, пожалуйста, свои карманы!

Дело в том, что необходимо, чтобы жертва подала жалобу. В противном случае детективы ничего не могут сделать. Тем временем инспектор дружески приближается к вору.

— Прошу вас следовать за мной в комиссариат.

И все. С виду — ничего особенного. Но не забывайте, что вагон метро набит битком, люди снуют туда и сюда, входят и выходят, наступая друг другу на ноги, а арест длится всего несколько минут. Не забывайте, что у инспектора не написано на лбу, кто он такой, и люди, увидев, что он пристает к кому-то, лезут в драку. Не забывайте, что порой обворованный так спешит, что предпочитает расстаться с бумажником, чем провести два-три часа в комиссариате. И не забывайте, что такая сцена происходила у вас на глазах раз сто, а вы и не подозревали об этом! А теперь признайтесь, что не обратить на нее внимание — раз плюнуть!