Комедианты ответили, что, похоже, старик вспомнил это место.

— А почему ему так хотелось опять сюда попасть? — снова спросил кюре.

Члены труппы были явно озадачены и лишь показывали взглядами на старика, тем самым намекая, что он так и не объяснил им, зачем ему это было нужно…

Через несколько минут старик, уже более-менее пришедший в себя, захотел подняться. Ему осторожно помогли встать. Глаза старика снова были широко раскрыты и наполнены слезами. Он обвел взглядом поляну, начав с вершины пригорка.

— Ну вот мы и здесь… Это именно то место, — пробормотал он. — Мы играли свои роли… Я стоял тогда как раз вот тут, где стою сейчас, на вершине пригорка… Передо мной были два факела и два оливковых деревца… а затем появились лошади и все деревья вокруг…

— Вы уверены, отец? — спросила самая молоденькая комедиантка труппы.

— Да, я абсолютно уверен, — ответил старик.

Энно Ги напряженно размышлял над тем, что он только что услышал. Какого черта труппу комедиантов могло когда-то занести в такую захолустную деревушку, как Эртелу?

— Но что именно вы здесь делали? — спросил кюре. — Какую роль вы играли?

— Какую роль? — переспросил комедиант. — Самую лучшую.

Занимаясь всю жизнь актерством, старик и в подобной ситуации не изменил правилам своего ремесла: он выдержал паузу. И затем добавил:

— Я играл самого Иисуса…

На следующий день после своего приезда в Рим Шюке направился на один из холмов, находившийся на берегу реки Тибр и называвшийся Ватиканом. Там в распоряжении Церкви имелись часовня и еще кое-какие здания, постоянно достраиваемые, чтобы разгрузить дворец Латран. Именно в одно их этих зданий была перенесена Библиотека административных документов Святого престола, в которой хранилась информация обо всех решениях, принятых Римом, включая назначения священников на должности. Только духовные лица дворца Латран и миряне, имеющие соответствующее разрешение, могли пройти в эту библиотеку и порыться в хранящихся в ней материалах. Шюке удалось получить от настоятельницы Николь пропуск в библиотеку: обитель Святой Схоластики также, как и монастырь Сестер Марты, находилась под прямой юрисдикцией Папы Римского, а потому у Николь имелись кое-какие из тех привилегий, которые предоставлялись очень немногим.

Библиотекари, хотя и были весьма бдительными, ибо они давали соответствующую присягу, все же впустили Шюке, несмотря на его светскую внешность.

Шюке нашел на полках, сильно пахнувших свежей древесиной, восемь толстых томов и положил их на аналой.[63] Затем он пробежал глазами по их алфавитным указателям, держа в руке свой список с четырьмя именами: де Малапарт, де Бон, Профутурус и Ор де Брейак.

Первым викарий обнаружил упоминание об Артуи де Боне. На это имя имелось очень много ссылок. Артуи был монахом-ученым. Ему принадлежал труд об Альдобрандине де Сиенне и открытия в области естествознания, касающиеся животного мира, в частности он провел опыт со знаменитым «огненным кольцом вокруг скорпиона», что вызвало столько пересудов сорок лет назад. Этот ученый был все еще жив и являлся почетным руководителем школы, существующей при коллегии дворца Латран. Шюке тщательно записал название этого учреждения и продолжил свои поиски.

Артем де Малапарт упоминался в главе, посвященной чрезвычайной комиссии, изучавшей распространение учения Аристотеля. Она была создана в 1231 году решением Папы Римского Григория IX и была той самой комиссией, о которой говорилось в одном из писем Акена, присланном Альшеру де Моза как раз в то время. Краткая хвалебная справка по поводу заслуг де Малапарта заставила Шюке улыбнуться. В ней говорилось о выдающихся способностях это мирянина как ученого и теолога и о его возведении в сан епископа специальным указом в 1235 году. Однако на всем протяжении его епископской карьеры — с момента возведения в сан и до самой его смерти в 1266 году — не было ни одного упоминания о назначении де Малапарта на какую-либо должность. Тем не менее в данной справке упоминалось о том, что в 1264 году Папа Римский сделал этого человека кардиналом и наградил его высшей наградой — орденом Святого Петра. Это был совершено необъяснимый поступок Папы по отношению к человеку, который, судя по официальной хронике, не имел каких-либо особенных заслуг. Единственное, что сделал де Малапарт, — так это организовал детский приют у крепости Сен-Анж в Риме, которым с момента его смерти руководила его дочь Лючия.

Шюке записал название и местонахождение этого приюта.

Доменико Профутурус являлся доминиканским аббатом, близким по своему мировоззрению к философскому учению картезианцев. Его имя фигурировало в перечне назначений по монастырям. Последним местом службы Профутуруса был монастырь Святой Лючии, расположенный возле города Ости.

Что касается Ора де Брейака, то, как и говорила Николь, он с 1274 года руководил канцелярией дворца Латран и с тех пор носил имя Артемидор. Так как он занимал очень высокий пост, вся информация о нем была на тот момент закрытой.

Сделав несколько записей, Шюке поставил взятые им тома на место и покинул библиотеку.

В странном ответе старого комедианта о том, что он некогда играл Иисуса, не чувствовалось ни надменности, ни гордости… Скорее горечь. Энно Ги с трудом скрывал охватившее его смятение. Старик продолжил свой рассказ:

— Да, именно я играл Христа. Мне уже приходилось играть эту роль и до того жуткого дня. В те времена мое лицо было похоже на лик Сына Божьего, как его изображали на полотнах и распятиях в церквях. Из-за этого сходства я начал участвовать в больших представлениях-мистериях, организуемых на Пасху в Бале и в Равенне…

Энно Ги вынужден был признать, что, несмотря на морщины и обрюзгшую кожу, вытянутое лицо старика и очертания его скул действительно были удивительно похожи на те изображения, которые можно было увидеть на иконах и молитвенниках в различных странах мира.

Старик глубоко вздохнул и закрыл глаза.

— Это было удивительное зрелище, поверьте мне, — продолжал он. — Просто уникальное. Вокруг этой поляны бушевали языки пламени…

— Языки пламени? — с еще большим интересом спросил Энно Ги. — Какого пламени?

Старик открыл глаза и указал на семь деревьев.

— Они выбрали большие, могучие деревья. На каждом из них они подожгли семь больших ветвей. По семь на каждом. Это было поразительно… просто поразительно…

— Семь деревьев? Семь ветвей? — переспросил кюре. — Как семь светочей огненных, упомянутых в Апокалипсисе?

Старик улыбнулся и впервые посмотрел священнику прямо в глаза.

— Да, святой отец, именно Апокалипсис святого Иоанна мы и изображали здесь…

За всю свою жизнь Энно Ги еще не слышал такого удивительного признания. Он остолбенел, будучи не в силах ничего сказать.

Через час после того как Шюке вышел из библиотеки Ватикана, он явился под своим вымышленным именем в приют Анны, предназначенный для детей-сирот и расположенный рядом с крепостью Сен-Анж. Шюке попросил о встрече с Лючией де Малапарт, руководившей приютом. Ему пришлось долго ждать, прежде чем его наконец пригласили к Лючие — женщине с кротким и добрым выражением лица. Она была намного моложе, чем предполагал Шюке.

— Чем могу быть вам полезна? — спросила она.

— Я пришел, чтобы поговорить о вашем отце. Мой бывший патрон работал на него.

— В самом деле? И как его звали?

— Роме де Акен. Он помогал господину де Малапарту во время работы созданной Папой в 1231 году комиссии по Аристотелю.

— Его имя мне ни о чем не говорит.

— Я, однако, знаю, что мой патрон в течение нескольких лет находился на службе у вашего отца даже после завершения работы этой комиссии.

— Я все знаю о жизни моего отца. И я не помню, чтобы он когда-либо упоминал имя вашего патрона.