Эвелин застонал от разочарования, но, как выяснилось, у него были другие проблемы, гораздо более насущные: двое каменных истуканов уже почти нависали над ним. Может, использовать солнечный камень, подумал он? Но нет; вряд ли тот восстановил свою мощь после случившегося в коридоре. Эвелин вскинул руку с графитом, и на каменных монстров обрушился удар молнии. Они отступили на шаг, по всей длине их «тел» зазмеились трещины.

Он без труда пробежал между ними, ускользнув от неуклюжих попыток схватить его. Подобрал меч Элбрайна и рубанул им по ноге великана, отколов значительный кусок камня. Однако по сравнению с общими размерами монстра повреждение было не слишком велико; чтобы разрушить его, понадобилось бы, наверно, сто таких ударов!

Дальнейшее больше всего походило на игру в «кошки-мышки», и роль мышки, естественно, выпала на долю Эвелина. Он носился по огромному залу, попробовал пустить в ход огненные шары, убедился, что от них мало толку, и вернулся к использованию графита, снова и снова обрушивая молнии на своих каменных противников.

Несмотря на то что вскоре трое из них превратились в груды черных камней, Эвелин понимал, что сохранить такой темп ему не удастся; он устал, тяжело дышал, а его магическая энергия заметно шла на убыль.

Он решил сменить тактику, бросился к помосту и взбежал по ступеням. Какое простое и остроумное решение! Обсидиановые истуканы были слишком велики и неуклюжи, чтобы забраться туда следом за ним.

Теперь Эвелин сосредоточил всю оставшуюся энергию на тех двоих, которые охраняли дверь, надеясь, что ему удастся одолеть их и расчистить дорогу для своих друзей.

Увы! Он и понятия не имел, что его друзей уже давно за дверьми не было.

Элбрайн почти не сознавал, что творится вокруг. Пони поддерживала его. Волны боли от искалеченной руки накатывали Элбрайна одна за другой почти без передышки, выворачивая внутренности и затуманивая взгляд. Он еле различал, как кентавр снова и снова бросается на дверь, но та не поддается.

Каким беспомощным он себя чувствовал! Пройти весь этот путь и теперь выйти из игры. Подумать только, его вывели из игры!

Собрав все оставшиеся силы, Элбрайн вырвался из рук Пони и сделал два неустойчивых шага в сторону кентавра, собираясь помочь ему справиться с дверью.

— Давай, вдарь по ней своей молнией! — попросил Пони кентавр.

— Я отдала тот камень Эвелину, у меня остались только вот эти, — она протянула к нему раскрытую ладони, на которых лежали лишь сверкающий алмаз и малахит с узором в виде неровных зеленых колец.

Эта новость заметно поубавила решительный настрой кентавра.

— Ну вот, все как Эвелин говорил: только он и демон.

В этот момент Элбрайн потерял сознание и рухнул под дверью. Пони тут же оказалась рядом, поддерживая его голову.

— А это ему не поможет? — кентавр ткнул пальцем в свою красную повязку.

Пони согласилась, что попробовать стоит. Однако, немного стянув вниз повязку, она увидела, что зияющая рана кентавра до конца не исцелилась и без целебной мази может открыться еще больше. Элбрайн, конечно, испытывал безумную боль, но его жизни ничто не угрожало. И он наверняка ужасно рассердился бы, узнав, что она рискнула жизнью кентавра, чтобы облегчить ему боль.

Покачав головой, Пони перевела взгляд на своего возлюбленного.

— Боковые туннели, — пробормотал он.

Пони посмотрела на кентавра, с беспомощным видом взирающего на огромную бронзовую дверь.

— Ну, если по-другому не получается… — согласился тот.

И все трое двинулась тем же путем, каким пришли сюда. Пони поддерживала Элбрайна, а кентавр вышагивал впереди, пытаясь найти боковой туннель, который вывел бы их в тронный зал демона.

Вскоре их надежды начали как будто оправдываться. Послышался голос, принадлежащий, без сомнения, Эвелину и осыпающий проклятиями демона, а вслед за тем крик боли. Все трое бросились бежать, даже Элбрайн, который хоть и пошатывался, но не отставал от остальных, используя лук как костыль.

Они свернули в узкий извилистый коридор. Голос зазвучал громче, подхлестывая их.

Еще один поворот — и стало ясно, что все это обман. Не было ни тронного зала, ни Эвелина; только демон, стоящий посреди коридора и злобно взирающий на них.

— Приветствую вас, — голосом Эвелина произнес он.

Пони беспомощно посмотрела на алмаз, который держала в руке. А что, если заставить его гореть так ярко, что это создание тьмы не вынесет света? Кентавр между тем нашел более простой выход: запел свою боевую песнь и ринулся в атаку. Пошатываясь, Элбрайн зашагал следом.

И тут демон насмешливо расхохотался и поднял руки, взывая к своей дьявольской магии. Пони вскрикнула, решив, что им пришел конец.

Бестесбулзибар, однако, целился не в своих противников, а в пол у их ног. Осколки камня фонтаном взлетели вверх, между демоном и его преследователями образовалась яма, а их самих отбросило на сотню футов прочь.

Продолжая смеяться, демон повернулся и ушел, считая, что его цель достигнута.

Похоже, так оно и было.

Демон довольно быстро снова появился из дыры в полу сбоку от помоста. Вынырнул из потока лавы, разбрасывая во все стороны пылающие алые брызги, взлетел вверх и приземлился на свои мускулистые ноги.

Монах продолжал сражаться с великанами, хотя этот ужасный демон, вобравший в себя тьму всего мира, находился от него на расстоянии всего нескольких шагов. Эвелин лишь заворчал, стараясь извлечь из графита всю его мощь. Три следующих друг за другом молнии ударили в каменных истуканов у двери.

Истуканы рассыпались на куски — путь для друзей был открыт, да вот только их за дверью уже не было.

— Неплохо! — похвалил его Бестесбулзибар и даже похлопал в ладоши. — Но к чему все это?

— Полуночник! — закричал Эвелин.

Мысль добежать до двери пришлось отбросить — все уцелевшие каменные гиганты столпились около помоста, ожидая, пока он спрыгнет. Эвелин окликнул Элбрайна снова, но больше не возобновлял попыток — от смеха Бестесбулзибара у него перехватило дыхание.

— Они не слышат тебя, глупец. Они мертвы.

У Эвелина чуть ноги не подкосились при этих словах. Губы двигались, беззвучно произнося «нет!», но вряд ли Бестесбулзибар солгал. Зачем демону лгать, с его-то мощью?

Скорее всего, Эвелин и впрямь остался один перед лицом своего врага, стоящего всего в пяти шагах от него. Внезапно и печаль, и страх исчезли. Он пришел сюда, в глубь Аиды, в этот мрачный каменный зал, ради того, чтобы сразиться с Бестесбулзибаром; с ним был Бог, а с демоном — дьявол. И вот он здесь; чего еще можно желать? Если он победит — только если победит! — гибель всех его друзей окажется не напрасной.

Эта мысль отрезвила монаха и помогла ему взять себя в руки. Прикинув, какие камни лучше пустить в ход, он решил начать с графита, который держал в руке.

— Жалкий зверь! — голос Эвелина загремел по всему огромному залу. — Я отвергаю тебя!

Из его протянутой руки с треском вырвался мощный заряд голубой энергии и ударил Бестесбулзибара прямо в грудь, заставив его отступить на пару шагов.

— Ты силен, Эвелин Десбрис, — проворчал демон, всем телом содрогаясь от пробегавших по нему волн энергии.

Расправив черные крылья, он протянул свою почти человеческую — если не считать выпущенных когтей — руку и погрузил ее в лавовый поток, черпая оттуда силу.

Потом прижал руки к груди, и из-под его пальцев выплеснулась волна алой энергии. Встретившись в воздухе с новой голубой молнией Эвелина, она рассыпалась ярким разноцветным дождем.

Эвелин глухо заворчал и воззвал к Господу, умоляя, чтобы тот использовал его как проводник, послал через него новый поток энергии. И она пришла, обрушилась на Бестесбулзибара и едва не свалила его на пол.

Но только едва… Ведь сам Бестесбулзибар был не проводником, а источником силы. Красные разряды с ужасающим грохотом устремились навстречу голубым, отталкивая их и быстро захватив больше половины расстояния между противниками. Закрыв глаза, Эвелин продолжал качать и качать энергию; волна красного под натиском голубого начала отступать.