– Без меня ты бы ничего не добилась. Когда мы встретились, ты была наивной и неискушенной «белой вороной» с неразвитыми эмоциями. Ты не имела ни малейшего понятия о жизни, не говоря уже о бизнесе. Если бы я не носился с тобой, как с писаной торбой, и не оберегал твое хрупкое «я», у тебя бы ничего не вышло, – заявил Джереми.

Майкл пришла в ужас от неприкрытой злости и презрения, которыми Джереми окатил ее, и лишилась дара речи. Но ее муж на этом не остановился, словно рассчитывая на то, что она безропотно снесет все его оскорбления.

– С тем, что ты хочешь развода, я могу смириться, и, поверь, безо всякого труда. Наш брак был удобным для бизнеса, но, уж конечно, в нем не было ничего исключительного по части секса. Я всегда знал, что ты холодна в постели, и будь ты хоть чуточку активней, я, может, и не пошел бы на сторону.

Майкл стояла в полном оцепенении. Оскорбления Джереми лишь подтвердили то, что она начала постепенно осознавать за последние несколько недель. Она совершенно не знала этого человека, хотя и прожила с ним целых десять лет. А если она не знала его, значит, она не знала и себя, и это было намного хуже всего, что мог сказать ей Джереми. Майкл было очень больно, но с этой болью она жила уже несколько недель.

– Мне жаль, что так вышло, – мягко сказала она. – Я понимаю, что в этом есть и моя вина. Прости за то, что не смогла дать тебе…

Джереми оборвал ее нетерпеливым жестом, словно это не имело для него значения.

– Я предупредил тебя, Майкл. Я рассчитываю на поддержку многих акционеров. А среди них немало тех, кто проголосует за то, чтобы я сменил тебя на посту директора. Я не уйду и при необходимости уговорю членов правления вынести тебе вотум недоверия, и тогда уже тебе придется подыскивать себе новую работу. – С этими словами Джереми направился к выходу. Взявшись за дверную ручку, он обернулся и посмотрел на Майкл полным ярости взглядом. – Может, ты и способна генерить идеи, зато ты не умеешь правильно их преподнести и никогда этого не умела. Ты как компьютер: будь в тебе больше от женщины, может, ничего этого и не случилось бы.

Джереми удалось взять себя в руки, и, по крайней мере, он не хлопнул дверью, покидая кабинет Майкл. Но его гнев словно облако, окутал женщину. Она серьезно отнеслась к угрозам мужа, зная, что Джереми всегда выполнял свои обещания. Пока было не совсем понятно, что именно он собирался предпринять, но она была уверена, что атака с его стороны не заставит себя долго ждать. Сейчас она была очень уязвимой, и прекрасно осознавала это. Если он вынудит совет директоров выбирать между ними, то очень возможно, что выбор будет сделан не в ее пользу. Да, компания держалась, прежде всего, на ее, Майкл, изобретательности и интеллекте, не говоря уже о вложенных ею средствах, но все это было заменимо. Если произойдет нечто, что будет свидетельствовать о ее неспособности управлять компанией, она наверняка потеряет свою ценность в глазах акционеров.

Майкл ходила по кабинету, стараясь не обращать внимания на дрожь во всем теле. Она села за стол и уронила лицо на руки. Она отчаянно пыталась придумать, что же ей делать дальше, и захотела, чтобы рядом с ней был кто-то, на кого можно было положиться. В это мгновение в голове Майкл сразу возник образ Слоан. Как ни странно – сейчас она никому не доверяла больше, чем этой женщине, с которой она познакомилась всего несколько недель назад. Почему-то это недолгое знакомство всколыхнуло ее душу больше, чем все годы, прожитые с Джереми. Уставившись на телефон, Майкл пыталась убедить себя в том, что ей требовалась лишь моральная поддержка Слоан, а не ее объятия.

В ожидании ответа Майкл терзалась мыслью о том, правильно ли она поступает.

– Слоан, – ответили ей.

– Это Майкл Лэсситер.

Слоан резко села на кровати, где она лежала, тщетно пытаясь читать. Электронные часы на тумбочке показывали 20:40.

– Майкл! Что-то случилось?

– Прости за беспокойство, но мне кажется, это важно, – сказала Майкл с несвойственной ей нерешительностью.

Перед тем как набрать номер Слоан, она несколько часов обдумывала ситуацию. Но ее тревога со временем лишь усилилась. Опасения по поводу Джереми были вполне обоснованы, но Майкл до последнего сопротивлялась порыву позвонить Слоан в состоянии, когда ее нервы напряжены до предела. Отчасти ей просто хотелось услышать голос Слоан, впрочем, как раз это ее и смущало. Разговор с Джереми напугал ее по нескольким причинам. Во-первых, его угрозы выжать ее из компании говорились на полном серьезе, и она знала, что у Джереми хватит решимости и беспощадности сделать это, но хуже всего были его оскорбления. Майкл признала, что прежде не осознавала свою причастность к краху их отношений, и лишь сейчас поняла, насколько она была изолирована все время. Легкость, с которой Джереми перечеркнул всю их совместную жизнь, ранила Майкл больнее всего, ударив, в том числе, и по ее самооценке.

И все же она еще немного повременила со звонком Слоан. Прежде всего, ей нужно было подготовить черновики нескольких новых предложений, которые можно было бы представить в совете директоров на тот случай, если Джереми спровоцирует голосование раньше, чем она закончит работу над текущими проектами. Майкл хотелось верить, что она способна эффективно продемонстрировать свою способность возглавлять компанию. Ей не хотелось звонить Слоан лишь для того, чтобы та развеяла ее страхи и уняла ее боль. Когда Майкл более или менее обрела контроль над собой, она все же набрала номер Слоан.

Майкл сделала глубокий вдох, настраиваясь на то, чтобы ограничить разговор лишь вопросами по делу.

– Прости еще раз, что беспокою, но мне показалось, ты должна знать о том, что здесь сегодня произошло.

Слоан не могла не обратить внимания на долгую паузу Майкл и почти физически чувствовала ее внутреннюю борьбу. Удивление, которое в первую секунду вызвал в ней звонок Майкл (особенно учитывая случившееся между ними в номере) быстро сменилось тревогой. Что-то явно было не так. Слоан тут же подумала о Джереми, и уже прочно засевший в ней страх того, что он может сделать Майкл что-нибудь плохое, заполнил ее целиком. Слоан заставила себя успокоиться.

– Майкл, я рада твоему звонку. Так здорово услышать твой голос. Просто расскажи мне, что случилось, – мягко сказала она.

Ободрение, прозвучавшее в голосе Слоан, вселило в Майкл уверенность, и она немного расслабилась.

– Сегодня ко мне приходил Джереми. Соглашение, подготовленное моими адвокатами, ему явно не понравилось. Он сообщил, что будет противостоять мне практически любыми средствами. В том числе попытается подорвать мои позиции в компании и доверие ко мне со стороны совета директоров. Я не представляю, что конкретно он собирается делать, но, похоже, ситуация обостряется довольно быстро. Не знаю, изменится ли что-то в этой связи в твоей работе, но я подумала, что будет лучше поставить тебя в известность.

Сердце Майкл заколотилось. Теперь идея позвонить Слоан казалась ей глупой, ведь у нее не было ничего конкретного. В то же время, вспомнив холодную ярость во взгляде Джереми, она задрожала. Ее рука вцепилась в телефонную трубку с такой силой, что побелели пальцы.

Слоан напряженно вслушивалась в голос Майкл. Уловив ее страх, Слоан поняла, что было что-то еще, о чем Майкл умолчала. Ее голос слегка дрожал, а ее сдержанный рассказ выдавал, что ей не хотелось выглядеть слишком эмоциональной.

Спокойно, как только могла, хотя ее пульс уже зашкаливал, Слоан спросила у Майкл:

– С тобой все в порядке? – Ее волновала лишь безопасность Майкл, все остальное могло подождать.

– Да. Разговор был просто ужасный, но это только слова. Пожалуйста, не волнуйся, со мной все нормально, – поспешила ответить Майкл.

Почти за двести километров от нее Слоан кивнула, испытывая огромное желание оказаться рядом с Майкл и увидеть ее лицо, чтобы убедиться, насколько «все нормально». Вместо этого Слоан потерла переносицу, пытаясь сосредоточиться на насущных вопросах. Но еще больше она старалась унять тревогу, снежным комом нараставшую у нее в груди. Ей была ненавистна сама мысль, что Майкл напугана и расстроена, а когда Слоан представила себе, каким мог быть ее разговор с мужем, она чуть не задохнулась от гнева. Теперь уже ей пришлось глубоко вдохнуть и постараться взять эмоции под контроль. Наконец, она сказала: