Тут она увидела, как Хирата пошевелился и медленно открыл глаза.

— Смотри, Мидори-сан! Он очнулся!

Мидори вскрикнула. Схватила Хирату за руку, он моргнул, глядя на нее и на Рэйко. Затуманенный, пустой взгляд сосредоточился, словно душа вернулась в тело из преисподней, где он болтался между жизнью и смертью.

— Мидори-сан, — слабо прохрипел Хирата. — Рэйко-сан. — На его лице отразилось изумление. — Я жив? Тот ронин не убил меня?

— Да, ты жив, — снова заплакала Мидори, теперь уже от радости.

— И в сознании, — сказал доктор Китано, опускаясь на колени рядом с Хиратой. — Он очень сильный. Думаю, он быстро поправится.

Пока Мидори всхлипывала и смеялась, Хирата устало выдохнул и закрыл глаза.

— Пусть поспит, — велел доктор Китано. — Сон исцеляет.

Врач вернулся к своему занятию. Мидори и Рэйко затихли возле Хираты.

— О, Рэйко-сан, я забыла, что твой муж еще в опасности, — сокрушенно посетовала Мидори. Теперь, когда Хирате стало лучше, она могла проявить интерес к чему-то еще. — Что будет с Сано-саном после всего, что произошло, после поражения канцлера Янагисавы в войне с властителем Мацудайрой?

— Не знаю, — пожала плечами Рэйко.

Единственное, что было действительно к добру, так это ссылка госпожи Янагисавы вместе с канцлером. Рэйко жалела, что злоумышленница избежала казни за убийство Даемона, но теперь по крайней мере браку Рэйко пока ничто не угрожало. Возможно, надеялась Рэйко, госпожа Янагисава больше никогда не вернется. Тем не менее это не компенсировало другие последствия, которыми Сано грозили победа властителя Мацудайры и падение канцлера Янагисавы.

— Властитель Мацудайра встречался с высокопоставленными чиновниками из правительства, — прошептала Рэйко так, чтобы не расслышали доктор, священник и колдунья. — Решал, кто останется работать при новом режиме, а кого выдворят. Моему мужу он еще ничего не сказал.

Страх леденил душу Рэйко.

— Слухов много, но, кажется, никто точно не знает, что с нами будет. Властитель Мацудайра может не простить сёсакану-сама отказ действовать в его интересах во время расследования убийства. Когда реорганизация бакуфу закончится, моего мужа могут освободить от должности.

— Но сёгун не отпустит от себя Сано, правда ведь? — встревоженно зашептала Мидори. До нее дошло, что если Сано выгонят, Хирата тоже утратит свое положение при Токугаве. Они с Сано оба станут ронинами, потеряют дом и средства к существованию, а их честь будет погублена после стольких лет преданной службы и самопожертвования.

— Разве сёгун не оставит Сано-сана и его сыщиков, что бы там ни думал властитель Мацудайра?

— Последние три дня сёгун не показывался из дворца, — ответила Рэйко. — Он только что вызвал моего мужа на аудиенцию с властителем Мацудайрой. Полагаю, скоро выяснится, в безопасности мы или в беде.

Недобрые предчувствия обуревали Сано, когда он шел вдоль приемного зала к помосту, на котором восседал Токугава Цунаёси. Сёгун ждал в безмятежном молчании. Властитель Мацудайра, преклонивший колени на почетном месте справа от сёгуна, сурово смотрел на Сано. Четверо членов совета старейшин серьезно наблюдали за сёсаканом с двух рядов на верхнем уровне пола. Стражники, стоящие вокруг, и секретари, сидящие за столами вдоль стен, избегали его взгляда. Холодный прием убедил Сано, что пребывание в должности достопочтенного следователя сёгуната закончится для него в этот самый день.

Опускаясь на колени на нижнем уровне пола и кланяясь собранию, Сано заметил юношу, который сидел полевую руку от сёгуна. Что здесь делает сын канцлера Янагисавы Ёритомо? От удивления Сано почти забыл о страхе. Он слышал, что в ссылку отправили всю семью канцлера. Почему властитель Мацудайра пощадил мальчика? Сано мог только догадываться. Наверное, Ёритомо так очаровал сёгуна, что тот велел оставить его в Эдо, несмотря на недовольство двоюродного брата.

— Здравствуйте, Сано-сан, — устало проговорил сёгун. Он выглядел старше и болезненнее, чем обычно. — Кажется, вечность минула с тех пор, как мы… э-э… виделись в последний раз.

— Верно, ваше превосходительство.

Сано провел три мучительных дня, разрываясь между боязнью потерять честь с должностью и страхом за жизнь Хираты. Наконец-то можно не ждать хотя бы одного удара.

— Мне надо сказать вам… э-э… кое-что важное, — сообщил сёгун.

Он оглянулся на властителя Мацудайру, словно спрашивая разрешения продолжить. Сано понял, что, хоть властитель Мацудайра и не всегда добивался от сёгуна чего хотел, теперь их господин сидит у него на крючке не менее плотно, чем когда-то у канцлера Янагисавы.

— Все в свое время, досточтимый брат, — проговорил властитель Мацудайра. — Вначале выслушаем отчет Сано-сана по поводу его расследования.

Он приковал сёсакана взглядом. Все смотрели на Сано и ждали его ответа, а он чувствовал себя как приговоренный к казни, которому дали отсрочку, лишь продлявшую муки ожидания.

— Смерть главного старейшины Макино была случайной, — начал Сано и объяснил, как все произошло. — Актера Кохэйдзи казнили. Наложницу Макино Окицу приговорили к работе куртизанкой в квартале увеселений Ёсивара.

Поскольку она помогала скрыть следы убийства, но напрямую в нем не участвовала, Окицу вынесли обычный для женщин приговор за мелкие преступления.

— Жену Макино Агэмаки судили за убийство его первой жены, — продолжил Сано. — Но улик против нее оказалось недостаточно. Ее тоже отправили в Ёсивару.

Теперь она жила в одном борделе с Окицу, своей соперницей. Сано посоветовал владельцу присматривать за вдовой, чтобы ее кровожадные наклонности не вышли боком другим девушкам или клиентам.

— Вы также раскрыли убийство моего племянника, не так ли? — спросил властитель Мацудайра.

— Верно, — ответил Сано. — Жена канцлера Янагисавы убила Даемона по приказу мужа.

Он мог бы упомянуть, что все-таки выяснил, чем занимались Кохэйдзи, Окицу и Тамура в ночь убийства Даемона. Кохэйдзи признался, что сбегал с репетиции к любовнице, а Окицу искала его в Символе Ослепления и других местах, куда, как она знала, актер водил дам. Тамура тайно встречался с вассалом властителя Мацудайры, который переманивал его на сторону своей фракции. Но это уже не имело никакого значения.

Властитель Мацудайра кивнул, похоже, удовлетворенный отчетом, в особенности потому, что Сано снял с него обвинения в убийстве главного старейшины Макино и подтвердил вину Янагисавы в смерти Даемона. Однако Сано сомневался, что властитель Мацудайра забыл, как он оскорбил его во время расследования. Сано был уверен, что судьба его уже решена.

Сёгун тоже кивнул, будто марионетка в руках властителя Мацудайры.

— Ну, я рад, что мы… э-э… с этим разобрались, — заявил он, словно убийства и расследование были досадными, но мелкими неприятностями. Его, казалось, больше не волновала смерть старого друга и бывшего наследника. — Но остается еще кое-что. — Он повернулся к Сано. — Я… э-э… потерял канцлера.

Сёгун вздохнул в мимолетной грусти по Янагисаве. Сано догадался, что Токугава Цунаёси не совсем понимает, почему канцлера отправили в ссылку, он до сих пор не знает о войне между двумя фракциями и обстоятельствах, приведших к изгнанию Янагисавы.

— Мне нужен новый канцлер. После долгих раздумий… э-э… я решил, что им будете вы.

У Сано отвалилась челюсть. Вначале он подумал, что не так расслышал. Пришлось повторить слова сёгуна про себя, чтобы поверить в них. От потрясения он потерял дар речи. Его не лишили должности, а подняли до высшего поста в бакуфу! Силы, низвергнувшие канцлера Янагисаву в пропасть, вознесли Сано до небес. Сано заметил, что сёгун и все собравшиеся с нетерпением ждут его ответа.

— Ваше превосходительство, это великая честь для меня, — выдохнул Сано, у которого кружилась голова от внезапного, непостижимого и быстрого взлета. — Тысяча благодарностей!

Он сознавал, что должность канцлера — высшая ступень самурайской карьеры, но был слишком ошеломлен, чтобы раздумывать над последствиями такого назначения и своим к нему отношением.