Литмир - Электронная Библиотека
A
A

—Вы что-то знаете об убийстве Макино. Если его или Даемона убили вы, я лично свершу правосудие.

Хирата вышел прежде, чем Тамура успел ответить, а жажда боя — возобладать над разумом. Снаружи он едва отдышался, прогоняя злобные мысли. Учиться самоконтролю оказалось болезненным делом. Идя сквозь ряды солдат, столпившихся на тренировочном поле, Хирата заставлял себя сосредоточиться на расследовании.

Логика и инстинкты подсказывали ему, что Тамура и Кохэйдзи лгут. Но хоть у обоих и не было алиби на время убийства Даемона, их мало что связывало с племянником властителя Мацудайры. Да и непохоже, что Даемон застал кого-то из них за избиением Макино той ночью. Хирате оставалось доложить Сано, что он исполнил приказ и ничего не натворил.

Хирата решил сменить тактику. Оглядев солдат Мацудайры, он заметил тяжеловесного самурая в доспехах, который галопом скакал на лошади по полю. Отдернутое забрало шлема открывало молодое лицо с розовыми щеками и квадратной челюстью. Хирата помахал ему и крикнул:

— Норо-сан!

Норо обуздал лошадь рядом с Хиратой и спрыгнул на землю.

— Хирата-сан. — Он быстро поклонился улыбаясь. — Что тебя сюда привело? Встал на нашу сторону?

— Я по другому делу, — объяснил Хирата. — Кстати, мои соболезнования.

Норо опечалился и благодарно кивнул. Он служил личным телохранителем Даемона.

Хирата отвел Норо за ряд мишеней для стрельбы из лука, где они могли спокойно поговорить.

— Окажи мне услугу.

— Я весь в твоем распоряжении, — сказал Норо.

Готовность Норо помочь объяснялась просто: шесть лет назад он с друзьями ввязался в драку с бандой крестьян. Противники превосходили компанию Норо числом. В потасовке Норо потерял меч, и один из бандитов начал жестоко избивать его железным прутом, когда подоспел Хирата — в то время патрульный офицер. Хирата остановил драку и спас жизнь Норо. Когда Хирата перебрался в эдоский замок, давнее знакомство переросло в дружбу. Норо поклялся отблагодарить Хирату, оказав ему любую услугу, которую тот пожелает.

— Скажи, с кем Даемон встречался в Символе Ослепления? — спросил Хирата.

Норо отвел взгляд.

— Как жаль, что ты спросил именно об этом, — проговорил он. — Я не могу ответить ни тебе, ни кому бы то ни было.

— Не можешь или не хочешь?

—Я обещал Даемону.

Обещание, данное самураем господину, превыше всего, но Хирата не унимался:

— Какая теперь разница, если Даемон умер?

— И на это я ответить не могу. — Норо явно было стыдно разочаровывать человека, которому он обязан жизнью. — Но поверь мне, разница есть.

—  Она могла убить Даемона, — заметил Хирата. — Возможно, не открывая ее имя, ты защищаешь убийцу. А еще ты стоишь между мной и моим долгом помочь господину в расследовании преступления.

Честный взор Норо сделался несчастным, тем не менее он покачал головой, отказываясь спорить.

—  Может, ты хотя бы проведешь меня в поместье Мацудайры, чтобы я поискал зацепки в покоях Даемона? — предположил Хирата.

— Прости, но властитель Мацудайра меня убьет, — сказал Норо.

— Ладно. — Хирата медленно пошел прочь, давая Норо время передумать. Все его надежды сейчас зависели от чувства долга приятеля.

— Погоди, — остановил его Норо.

Хирата с готовностью обернулся.

— Я не могу назвать тебе имя женщины, но я должен как-то помочь, — рассудил Норо. Он переминался с одной закованной в броню ноги на другую. — Наверное, мне не стоило бы говорить тебе и этого, но… У Даемона есть еще одни покои, кроме тех, что в поместье Мацудайры. Он содержал дом в Канда. — Норо описал, как туда добраться. — Но ты узнал о нем не от меня.

26

Сано вошел в комнату Окицу и обнаружил девушку на коленях посреди разбросанной одежды в окружении солдат Ибэ и Отани. Ее глаза были круглыми озерами страха, в горле булькало. Увидев Сано с сыщиками, сторожевыми псами и их людьми, она выпалила:

— Я не все вам рассказала о ночи смерти главного старейшины Макино. Прошу вас, позвольте мне договорить сейчас!

—Давай, — кивнул Сано, удивленный, что наложницу не понадобилось даже спрашивать.

Окицу поперхнулась, глубоко вдохнула и начала ковырять кожу вокруг ногтя, которая уже без того покраснела и кровоточила.

—  В ту ночь, очень поздно, я… я пошла в место облегчения. — Вежливое название уборной. — По пути обратно я… я увидела его.

— Кого? — Сано почувствовал, как напряглись за его спиной Отани и Ибэ. — Главного старейшину Макино?

—  Нет! — выдохнула Окицу. — Племянника властителя Мацудайры.

Теперь сторожевые псы излучали неодобрение и тревогу. Сано загорелся: в первый раз кто-то признал, что видел Даемона после его визита к Макино.

—  Где ты его видела?

—  В… э-э… кабинете. Дверь была чуть приоткрыта. Я заглянула и… а там он.

Сано внимательно посмотрел на Окицу:

—  Как ты его узнала?

Она съежилась под взглядом сёсакан-самы. После длинной паузы ответила:

— Я… я видела его раньше… на приемах?

Под конец в ее голосе появились вопросительные интонации, словно Окицу не была уверена, что отвечает правильно, и ждала поощрения.

— Что он делал? — продолжил Сано.

—Он… он стоял у стола? Он держал в руках… э-э… палку? — И снова эти вопросительные интонации. — Он смотрел куда-то в пол…

— Что лежало на полу?

— Я… я не знаю. Мне было не видно?..

Сано представил Даемона с оружием в руках, стоящего над избитым телом главного старейшины Макино, и Окицу, подглядывающую в щелку, свидетельницу преступления.

— Сейчас же прекратите допрос, — приказал Отани.

Властитель Мацудайра не хотел, чтобы его племянника обвинили в убийстве даже посмертно, понял Сано, — это повредило бы отношениям его клана с сегуном.

— Что еще ты видела? — обратился Сано к Окицу.

— Ничего. — Наложница всем своим видом умоляла поверить ей на слово и оставить ее в покое.

Угрожающие взгляды сторожевых псов говорили, что Сано испытывает их терпение. Он сказал:

— Окицу-сан, почему ты не упомянула об этом, когда тебя допрашивал мой первый вассал?

— Я боялась, — ответила Окицу. Ее пальцы все так же терзали кожу вокруг ногтей.

— А почему решила рассказать сейчас?

Окицу рискнула исподтишка бросить взгляд на Сано:

—  Племянник властителя Мацудайры мертв и не может причинить мне вреда.

—  Откуда ты знаешь о его смерти?

Девушка пробормотала:

— По слухам.

Может, наложница и правда видела Даемона, но молчала, боясь его мести, подумал Сано. А может, не хотела сознаваться, что в ту ночь бродила по личным покоям, — ведь тогда она могла сама убить Макино, а не поймать преступника с полич­ным. Чем на самом деле руководствовалась Окицу, выдавая Хирате свое прежнее алиби?

—   Что ты делала после того, как увидела Даемона? — спро­сил Сано.

— Вернулась к Кохэйдзи. Он был в своей комнате.

— Чем вы занимались потом?

— Не помню.

Окицу опустила голову. Сано наклонился, чтобы загля­нуть ей в лицо. Ее глаза так расширились от ужаса, что вокруг зрачков появились белые круги. Теперь, по ее словам, выхо­дило, что они с актером в ночь преступления долго остава­лись порознь и Кохэйдзи, так же как Окицу, мог убить Маки­но — если этого не сделал Даемон.

—   Ты забыла рассказать моему первому вассалу еще кое- что, — заметил Сано. — Вчера он навещал Ракуами, твоего бывшего хозяина. Ракуами сообщил, что ты ненавидела глав­ного старейшину Макино и даже пыталась покончить с со­бой, только бы не становиться его наложницей. Правда?

Окицу сглотнула слюну и захлебнулась, крепко прижав руки к животу.

— Нет.

— Значит, Ракуами лгал?

— Нет!

— Либо он лгал, либо ты ненавидела Макино. Что из двух? — подтолкнул Сано.

—   Я его не ненавидела. То есть вначале да, но… — запута­лась Окицу. — Я пожила с ним, и он был так добр ко мне, а я так ему благодарна, потом я больше его не ненавидела, я его очень любила…

51
{"b":"136743","o":1}