— Но мы не убивали его! — в истерике воскликнула Окицу. — Мы не собирались причинять ему вред. Это случайность!

Отани с облегчением перевел дух, на лице Ибэ отразилась досада. Хирата выглядел разочарованным. Агэмаки смотрела на Окицу с отвращением, явно огорченная, что смерть мужа не на совести соперницы. Сано покачал головой. Как все обернулось! Он поссорился с властителем Мацудайрой и канцлером Янагисавой, рисковал безопасностью жены и сына, и все только потому, что главный старейшина Макино стал жертвой собственного сладострастия. Впрочем, расследование не закончилось. Между смертью Макино и тем моментом, когда Агэмаки нашла его тело в кабинете, зиял провал.

— Что было дальше? — спросил Сано Окицу.

— Я сказала Кохэйдзи, что надо звать на помощь, привести кого-нибудь, — ответила Окицу. — Но он закричал: «Нет! Нельзя!» — Она схватила себя за руку, как, вероятно, он в тот миг. — Он сказал, что Макино уже не спасти. Что нас обвинят в его смерти. Что нас могут казнить. — У нее округлились глаза от страха, который вселил в нее Кохэйдзи. — Я спросила, что нам делать. У Кохэйдзи возникла идея. Он велел мне быстро одеваться. Во время игры у моего кимоно оторвался рукав, и Кохэйдзи вытерся им, прежде чем одеться.

Сано увидел, как актер беспечно выкидывает рукав, который позже окажется в постельном белье главного старейшины.

— Потом мы вместе одели Макино. — Окицу вздрогнула и скривилась. — Это было странно, он был похож на большую куклу. Затем перенесли его в кабинет. Никогда бы не подумала, что такой тщедушный старик столько весит, но мы вдвоем еле управились. Мы уложили его на пол. Кохэйдзи сломал задвижку на окне. Он сказал, так все подумают, что кто-то проник в дом и убил Макино. Потом выбежал наружу и примял кусты.

Вот, значит, кто оставил следы взлома и почему, мысленно отметил Сано.

— Кохэйдзи вернулся с палкой, — продолжила Окицу. — Велел мне устроить беспорядок. Пока я раскидывала бумаги и книги, — Окицу сморщилась, — Кохэйдзи охаживал Макино палкой, чтобы со стороны казалось, будто его забили насмерть.

Сано гадал, рассчитывал ли Макино, когда писал свое письмо, что умрет естественной или случайной смертью, а не от рук убийцы. Наверное, да. Макино умел пользоваться обстоятельствами и даже свою неизбежную смерть рассматривал как удобный случай, последний шанс досадить врагам, которые оставались в живых. Расследование убийства с Сано в роли сыщика прекрасно отвечало его целям. Он наслаждался мыслью о перепуганных врагах, которые будут числиться подозреваемыми. Не страшно даже, если их не накажут, выяснив, что убийства не было. Макино не мог знать, что дело коснется его сексуальных пристрастий и среди подозреваемых будут двое его партнеров.

— Кохэйдзи бил Макино по голове. Кровь залила весь пол, — говорила Окицу.

Ее слова напомнили Сано кое о чем, что он усвоил, осматривая трупы с доктором Ито в эдоском морге. Еще он вспомнил раны на теле Макино. Картина произошедшего с главным старейшиной, беспрестанно менявшаяся на протяжении всего расследования, вновь предстала в другом свете.

— Кохэйдзи погасил фонари в спальне Макино, — продолжила Окицу, — и отвел меня в свою комнату. Он сказал, что мы должны остаться там до утра, а если кто спросит — мы были вместе всю ночь, Макино и близко не видели. Я спросила: «А что, если Агэмаки нас слышала? Она поймет, что мы врем».

Окицу кинула на Агэмаки обиженный взгляд. Та ухмыльнулась. Окицу проговорила:

— Кохэйдзи сказал, чтобы я не беспокоилась, он заставит ее молчать. Так мы и сделали. Притворились, что не знаем о смерти Макино. Позже Кохэйдзи научил меня солгать вам, что я видела в кабинете Даемона.

Она подняла сомкнутые в замок руки, потом расцепила их и уронила на колени. Разочарование и слезы омрачили ее измазанное угольной пылью лицо.

— Все пошло не так, как мы рассчитывали. Но мы не убивали Макино. — Она обратилась к Сано кротким, молящим голосом: — Клянусь, это правда.

Хирата, Ибэ и Отани кивнули в знак того, что верят Окицу. Девочка наконец рассказала все, что знала, но насчет смерти, которой умер Макино, она все же ошибалась. Они с Кохэйдзи не так невинны, как она думала.

— Макино стал жертвой собственной похоти, — с облегчением подытожил Отани. — Даемон не замышлял его убийство. Властитель Мацудайра обрадуется вести, что он и его клан больше вне подозрений.

— Потому что Макино не убивали, — раздраженно согласился Ибэ. — Расследование показало, что виновных нет.

— Не совсем, — возразил Сано. — Макино умер не во время игры. Он был жив, когда Кохэйдзи избивал его палкой. У мертвецов не течет кровь.

И синяки на теле не появляются.

— У него, вероятно, случился удар во время плотских утех, и он потерял сознание. Кохэйдзи его прикончил.

Окицу ахнула.

— Я не знала! — завыла она. — Я думала, он уже мертв!

Отани выпустил воздух сквозь сжатые губы, на его лице читался вопрос: «Что еще?» Агэмаки улыбалась.

— Значит, все-таки Кохэйдзи. — В ее голосе звучал триумф. — А Окицу помогла ему замести следы. Я говорила вам — она его сообщница. Я была права.

— То есть Макино все же убили, — потрясенно осознал Ибэ.

— Случайно, — поправил Сано. — Кохэйдзи не знал, что Макино жив, когда избивал его. Он не собирался убивать Макино, он просто ошибся. Как и Окицу.

— Их ошибка стоила Макино жизни, — заметил Ибэ. — Если бы Кохэйдзи не превратил Макино в кровавую куклу после того, как тот потерял сознание, и если бы глупая девчонка привела доктора, а не подыгрывала горе-актеру, Макино мог бы выжить.

— Окицу виновна хотя бы потому, что препятствовала официальному расследованию, — напомнил Хирата Сано.

— А Кохэйдзи виновен в смерти Макино, случайность это или нет, — добавил Ибэ. — Он должен заплатить за содеянное.

— Кому-то все равно придется, — поддакнул Отани.

Они правы, понял Сано. Хоть он терпеть не мог наказывать кого-то за ошибку, сёгун потребует кары для всех причастных к смерти Макино. Сано подозвал четверых сыщиков. Когда он велел им отвести Окицу в тюрьму, та расплакалась. Агэмаки радостно наблюдала.

— Вы отправитесь вместе с ней, — сказал Сано вдове. — Вы тоже мешали следствию. И вас будут судить за убийство первой жены Макино.

Рассвирепевшую Агэмаки и плачущую Окицу увели. Сано облегченно перевел дух — сложное расследование подходило к концу. Вскоре ему останется лишь раскрыть убийство Даемона.

— Пойдемте на последний спектакль Кохэйдзи, — обратился Сано к Хирате и сторожевым псам.

— Я хотела бы видеть госпожу Янагисаву, — сказала Рэйко стражникам у ворот в поместье канцлера.

Стражники открыли ей. Рэйко вошла внутрь, следом за ней четверо сыщиков Сано, которых она взяла с собой. Она жаждала встречи с госпожой Янагисавой, как жаждет крови воин, вступающий в битву. Слуги провели Рэйко со свитой в приемную особняка. Здесь на расписных стенах молниями пронзало облака, плывущие над широкими татами. Рэйко слышала выстрелы, бой военных барабанов и трубный глас раковин, эхом доносившиеся с далекого поля сражения. Вскоре в приемную вбежала госпожа Янагисава.

— Добро пожаловать, Рэйко-сан! — выдохнула она.

Рэйко уставилась на госпожу Янагисаву. С той произошли удивительные перемены. На ней было атласное кимоно с оранжевыми и красными цветами вместо обычных серых одеяний. В глубоком вырезе под кипенным исподним открывались молочно-белые плечи. Щеки и губы горели кроваво-красным. Обычная сдержанность уступила место чувственности. Она стала почти хорошенькой, но ее окружала аура порочности, от которой Рэйко затошнило.

— Ты пришла дать мне ответ? — В резком голосе госпожи Янагисавы появилась незнакомая сладкая хрипотца.

— Да, — кивнула Рэйко, гадая, что же случилось с госпожой Янагисавой за прошедший день.

Полные губы изогнулись в чувственной улыбке.

— Полагаю, ты сделаешь, как просит мой муж?

— Нет! — отрезала Рэйко.

Госпожа Янагисава на миг оторопела. Потом жестокость начала сочиться из нее подобно яду.